Любовь на спор
Шрифт:
И словно в подтверждении этому, под свист шин на парковку нашего ресторана влетает «Комарро» Марка.
Глава 22
Сердце заходится от бешеного стука, а по спине стекает капелька пота. Боже, я все две недели старалась держаться от него подальше, только чтобы не ответить: «Да». Каждый день я измывала себя мыслями, думала о том, как это будет снова. Грязно? Пошло? Возбуждающе?
— Тварь, — выругивается Кирилл. Да и правда, откуда они оба здесь. Да еще одновременно.
Кирилл застывает в своей напряженной мысли, пока Марк паркуется за его машиной. Сесть и уехать мы быстро не успеем, но и времени у меня на разговоры и выяснения братских отношений нет.
У меня потоп на работе!
Марк вылезает из машины, но не появляется сразу, а садится завязать шнурки.
Самое время, чтобы смыться. Опускаюсь на сидение. Кирилл хлопает дверцей, а я закрываю дверь и вижу, как Марк поднимается. Скорость вроде обычная, но для меня как в долбанном кино. Медленно, словно решает показать все свои достоинства. Словно я могла забыть, как сетка вен разрезает его золотистую кожу, как бицепсы бугрятся под белой футболкой, а ремень четко сидит на бедрах, что умеют работать как машинный станок. Боже, когда уже похолодает, чтобы он хотя бы надел кофту?
И я ведь знаю, что Марк видит меня, видит каждую порочную мысль о нем. О том, как я ненавижу эти мысли и гоню их от себя. Как они все равно голодными зверями набрасываются, стоит где-то прозвучать нашей мелодии, или проехать «камаро» или кому-то упомянуть булочку.
Но все волшебство сиюминутного момента разбивается со звоном стекла, стоит Марку усмехнуться, и теперь его вид гораздо расслабленнее.
Боже, сдала себя со всеми потрохами. На Кирилла ты так не смотришь, верно?
Теперь Марк словно с возросшей отметкой настроения идет в сторону Кирилла.
И смотреть на них одновременно почти больно и смешно.
Разные. До мозга костей.
И дело даже не в фигуре. Хотя…
Почему Кирилл кажется ниже ростом? Потому что постоянно сидит за столом? А что делает Марк?
Вот и правда? А что после возвращения из армии делает Марк?
Открываю окно, чтобы слышать:
— Какая радость, тебя уже выписали! Как раз позвонил маме, чтобы поинтересоваться твоим нежным здоровьем.
— У меня нет времени на твое лицемерие! — хочет пройти мимо Кирилл, но Марк, сволочь, мне подмигивает. Тем самым отвлекает Кирилла и броском ноги отталкивает костыль. Да что бы его! Кирилл валится на капот, и я, ошеломленная, выскакиваю из машины.
— Какое лицемерие, побойся бога, — смеется этот придурок. — Я могу тебе прямо сказать, что с удовольствием навещу тебя в больнице снова. И снова. И снова.
— Скотина! — кричу Марку, отталкиваю локтем и поднимаю костыль. — Что ты привязался? Я разве не ясно дала понять, что мне плевать на тебя! Как ты можешь так поступать?! Он же твой брат!
— Читала про Каина в библии?
— Боже, ты в армии был или в монастыре? — помогаю Кириллу. Блин, и наорать хочется, и времени нет.
— Тебе в монастыре самое место… Хотя я могу помочь замолить грехи. Ты встанешь на колени, я достану свою кадило…
— Иди на хуй, — не выдерживаю я. Но Кирилл тут же включается.
— Даша, не слушай это… Я сейчас ему рот с песком промою…
— Нам ехать
надо, — умоляюще прошу его, и тот сразу кивает. Ковыляет к дверце машины. Но Марк разве не может не внести свою лепту?— Со спущенным колесом вы далеко не уедете… Тут вам даже молитва не поможет…
— В смысле? — кричит Кирилл и живо, для своего состояния, оббегает машину и останавливается как раз рядом с проколотым колетом. — Это ты сделал?!
— Не я, — серьезно говорит Марк. — Просто мой нож случайно напоролся на шину твоей пафосной тачки…
Господи, ну что за придурок.
— Мне ехать надо! — ору уже со слезами. — У меня нет времени слушать ваши перепалки!
Беру телефон, но Марк его отбирает.
— Отдай! Отдай, пока я тебе глаза не выцарапала
— Садись и поедем! — прикрикивает он и тянет меня к своей машине. — Пока такси будет крутиться, мы уже приедем туда… А куда, кстати?
Боже, как перед Кириллом неудобно….
— Даша? Мы дождемся такси. Вместе, — говорит он серьезно, а я чувствую себя ужасно. Ну нет времени.
— Прости, но я правда спешу, — говорю тихо и бегу садиться в машину. Марк нагло подмигивает Кириллу и запрыгивает следом. Газует через секунду, так как даже не выключал двигатель, и я вижу, как Кирилл закашливается пылью.
— Ты отвратителен… Ты это понимаешь? Просто ничтожество. В армии манерам не учат?
— Это последнее, чему там учат. И ты сама виновата. Нечего было становиться яблоком раздора и лезть к моему брату в штаны. Скажи спасибо, что я закрыл на это глаза… — пожимает плечами, и я уже открываю рот, чтобы высказать все, что думаю. От возмущения просто стягивает горло. Но он закрывает мой рот своей шершавой ладонью и кивает на дорогу. — Ты торопилась? Куда едем-то?
Отпихиваю его руку.
— Закрыл глаза… Охереть… Ты просто невозможный… Безумный… Ненавижу.
— Даша! Куда!
— К моему отцу в офис! Адрес…
— Я помню. Мы же были там.
— Мы, — фыркаю. — Ты просто строил из себя хорошего, чтобы выиграть паршивое пари.
— Ну уж пиздеж! Никогда я из себя хорошего не строил. Тебе очень хотелось видеть меня хорошим. Вот и повелась на прилизанный зад Кира.
— Ничего подобного! Я, как ты говоришь, повелась на него, потому что он вежливый и воспитанный. Он не водил меня по подворотням и не кормил бургерами…
Марк так резко тормозит, что, если бы не ремень, я бы врезалась в лобовое стекло. Вокруг засигналили машины, в окна стали кричать, что мы дебилы, а Марк злой, как голодный пес, поворачивает меня к себе и грубо толкает язык в рот. Целует… Нет, насилует рот, как не брыкайся. Жадно, горячо. Долго. Под какофонию сигналок машин, что проезжают мимо.
— Сука, — отрывается он и буквально отпихивает. — Скажи еще, что поцелуи мои тебе не нравились. Да ты бежала в любую подворотню, в любой гадюшник, только чтобы быть со мной! Нахуй тебе не нужны ни рестораны, ни цветы, ни прогулки на лошадях. Меня ты хотела. Вот и подпустила к себе Кирилла. Скажи не так? Ну! Говори!
Частое дыхание перехватывает. Слезы то ли от правды, то ли от давления пальцев на щеки текут сплошным потоком, но я все равно вырываюсь.
— Да пошел ты…
— Отличный ответ. Все объясняет…
— Что? Что он объясняет!
— Что ты все еще любишь меня. Так что если мы все прояснили, можем ехать дальше?
— Да…
— Что любишь меня? — смеется он, а я замахиваюсь, но просто сжимаю руку в кулак. Теперь он знает, что я ничтожество, потому что все еще люблю.
— Да, что можем ехать! И ничего другого…