Любовь не картошка!

Тут мне стала понятна эта необычная словоохотливость Гельки - подруженька моя верная, видя, что изнываю от безответной любви, пыталась мне помочь. У меня отлегло от сердца - слава Богу, Гелька умом не тронулась. Однако одну мысль из её монолога я решила взять на вооружение - а именно: честно и прямо всё сказать Юрию. Правда, не знала, как это сделать, потому что мужчины обычно первыми говорили мне о своих чувствах, а не я.

И тут меня осенило: поскольку никогда не осмелюсь признаться в этом вслух, то следует о том написать - уж в этом-то я мастак. Я писала целую неделю, но не признание выходило - словесный понос. В конце концов, я просто пригласила Юрия к себе, и это приглашение уместилось в одну строчку. А повод к приглашению был - лучше не надо: всемирный день всеобщего однодневного женского блаженства и триумфа - 8 марта, когда наше милое слабое племя вертело мужиками, как того желало.

Отослав приглашение, я начала готовиться к торжественному приёму Юрия, удалив предусмотрительно сыновей на праздничные дни к своим родственникам.

Господи, как я готовилась к будущему свиданию! Я буквально светилась от счастья накануне того дня, и все мужики в нашей конторе с изумлённой влюблённостью глазели на меня до самого моего исчезновения домой. В тот день я могла очаровать любого и даже привязать его к себе словно канатом, но не захотела - на уме был только мой Скорпион и предстоящее свидание с ним. Я устроила настоящий набег на продуктовые магазины, желая встретить милого не только во всей своей женской красе, но и великолепным столом. Пусть, дескать, хоть один денек, да порадуется моим кулинарным способностям, в другие, не праздничные дни, я свою кухню почти игнорирую, поскольку готовить не люблю. И будь я одна, без сыновей, обходилась бы чаем да покупными пирожками.

Приготовив всё по высшему классу, я уселась напротив телевизора в ожидании Юрия. Промелькнул назначенный час, его опоздание стало равняться уже не минутам, а часам, пока я не поняла, что этот чёртов Скорпион сыграл со мной жестокую шутку - не соизволил явиться, не позвонил даже, что не может прийти.

Сначала я переживала, почему милый не явился. Потом рассвирепела - ни один мужик на свете не оставил бы без ответа моё приглашение, независимо от того, влюблён он в меня или нет. Порода у мужиков такая - позови только, и каждый прибежит на зов, задрав хвост, даже самый верный муж. Уж мой бывшенький какой, вроде, верный был да положительный, а ведь помчался на подобный зов, сломя голову, и кто знает, позови на сей раз я, может, и ко мне обратно бы прискакал, правда, суть была в том, что я уже не хотела его звать.

Словом, захандрила я…

Мои подруженьки, увидев, что я в совершенно растрёпанных чувствах, собрались на консилиум. Все они уже расстались давно со своими одноразовыми любовниками, и теперь искренне переживали за меня. Именно тогда я и узнала, что в тот самый злополучный вечер первого знакомства Юрий просто развёз моих подружек по домам, потому-то все они и злились, не зная, с кем он провел ночь. А тут выяснилось, что ни с кем. У меня, конечно, потеплело немного на сердце, однако не надолго - ведь он и ко мне не приехал, и сейчас неизвестно где болтается.

–  Да не убивайся ты из-за него, - заявила самая дородная из нас - Анна.
– В нем и вида никакого, тощий, как гороховый стручок.

Я мысленно огрызнулась: «Тощий, а чего ты тогда мячиком прыгала перед ним?»

–  И ростом с вершок, мне всего до плеча, - добавила Валентина, вторая подруга - худая и длинная женщина почти двухметрового роста.

«Ничего, для меня - в самый раз», - опять мысленно отпарировала я, тем более что Юрий был вровень с Валентиной, а может, и выше её.

–  Да он и двух слов связать не может, - прощебетала Светочка, самая говорливая и тощенькая, которая и до смерти останется Светочкой, про таких в народе говорят, что маленькая собачка до старости - щенок.

«Да уж, - подумала я, - ты небось так трещала, что он и словечко вставить не мог».

Так и шёл разговор - подружки вели его вслух, а я отвечала мысленно. И хоть успокоения он мне не принёс, все же я была благодарна подружкам и простила их за легкомысленное поведение и намерение «закадрить» моего Скорпиона.

Только Ангелина словечка не проронила, меланхолично тасуя карты, с которыми никогда не расставалась. Она то рассыпала их веером, то раскладывала что-то вроде пасьянса и вдруг провозгласила басом:

–  Юрке твоему дорога дальняя выпадает. Вертится возле него какая-то бубновая дама, но на сердце он тебя держит. Видишь, как легла дама червей? А вообще, он - живой и здоровый, не волнуйся, - и опять замолчала, по-прежнему перебирая карты.

Мы допили бутылку вина, которую я выставила на стол в честь визита подруг, и они ушли. Но тут же заявилась Алька, тоже моя приятельница, только, как говорится, из другой оперы. Эта приволокла вино с собой и с ходу начала жаловаться, что её разлюбезный смотался неизвестно куда, даже не предупредив об отступлении с её, Алькиного, любовного фронта. Я посочувствовала ей, не уведомив, что и сама оказалась в подобной ситуации.

Алька поскулила с полчаса и принялась мечтать:

–  Вот бы хахаля такого завести - с машиной, красавца… Вот у соседки моей мужик - любо-дорого посмотреть. Она - чувырла чувырлой, перекиси, наверное, на свою башку целую цистерну перевела, а он - кра-са-а-вец-мужчина, синеглазый брюнет.

Я насторожилась. Мой исчезнувший Скорпион - тоже брюнет синеглазый, к тому же Гелька нагадала, что возле него бубновая дама вертится. Крашеная - бубновая масть. Однако я тут же отогнала прочь вредную мысль. Мало ли брюнетистых мужиков и блондинистых баб?

–  Подка- а-тит на машине, вы-ы-йдет - кожаное пальто нараспашку, в руках - цветы и преогромная коробка конфет!..
– Алька вещала, закатив глаза.

–  А какая машина-то?
– не удержалась и спросила я.

–  Какая-какая? Машина, и все!
– Алька не могла отличить горбатый «Запорожец» от иномарки.

Алька умелась домой уже заполночь, а меня словно чёрт какой под бок пихал: «А вдруг это Юрий там нарисовался? Вон сколько примет - брюнет, за блондинкой ухлёстывает, а Гелька говорила, что возле Юрия какая-то бубновая вертится, да ещё и машина». Правда, не знала, имеет ли Юрий кожаное пальто, я же в его шкаф не заглядывала.

Болтушка Алевтина даже расписание появления брюнета знала, и я, подталкиваемая тем же чёртом, на следующий день отправилась к Алькиному дому на разведку. Покружила вокруг него и выследила-таки брюнета. Увидев его, вздохнула с большим облегчением - не Юрий. Но Боже, до чего же симпатяга тот чужой брюнет, и как умеет красиво ухаживать, если без конфет и цветов к женщине своей не приезжает!..

А мой Скорпион всё не появлялся.

Но мои переживания вскоре отступили перед переживаниями Анны из-за дочери её, Галочки, которая вдруг «зафанатела» - влюбилась сразу в троих «Иванушек». Ладно бы в одного, так сразу - в трех! И мало того, что обклеила стены своей комнаты их фотографиями, мало того, что почтовый ящик был ежедневно забит письмами, таких же чокнутых, как она, фанаток, так Галочке вздумалось ещё ехать в Москву на встречу со своими кумирами.

–  Ой, дура малохольная!
– выла моя подруга.

–  Ну, почему дура?
– флегматично изрекла Гелька, тасуя по своему обыкновению карты.
– Любовь - не картошка, не выбросишь в окошко.

–  Какая любовь?!
– взвилась Анна.
– Какая любовь может быть у соплячки четырнадцатилетней?

–  Любви все возрасты покорны, - изрекла философски Гелька.
– Сами что ли не знаете?

Да… Уж мы-то все знали, что такое - любовь.

–  Ой, - вспомнила вдруг Светочка, - да ведь «Иванушки» эти скоро к нам в город приезжают, так что Галке не надо ехать в Москву. Я читала в газете объявление.