Любовь не кончается: Джулитта

Моджер продолжал хмуриться, но не пытался ни оттолкнуть, ни обойти старика. Несколько мгновений постояв в нерешительности, он устало опустился на скамью и потянулся к блюду с хлебом.

— Я, между прочим, знаюсь с лошадьми с колыбели И мне не нужны ваши советы.

Санчо присел с ним рядом и с удовольствием вытянул ноги.

— Меня тоже с колыбели приучали к лошадям В этом году мне исполнится семьдесят, но я до сих пор продолжаю учиться Человек, который утверждает, что знает все, на самом деле не знает ничего.

Выскочив из дома, Джулитта подобрала юбки и побежала за Бенедиктом, который удалялся так торопливо, словно за ним гнался дьявол.

— Подожди! — крикнула она. — Бен, пожалуйста, подожди!

— Оставь меня в покое! — резко бросил он, не оглядываясь.

Джулитта прибавила шаг и, схватив Бенедикта за руку, повернула его к себе лицом.

— Обещаю больше не надоедать тебе. Но сейчас ты должен кое-что увидеть Я понимаю, что тебе тяжело терпеть и меня, и Моджера видимо, это равносильно соли, посыпанной на свежую рану Но…

Несколько мгновений Бенедикт смотрел на Джулитту невидящим, немного безумным взглядом, но затем его глаза прояснились и жадно впились в ее лицо.

— Мне следовало понять, что убежать от тебя не удастся, — устало заметил он, ссутулив плечи. — Что тебе нужно?

«То, что я не могу и никогда не смогу получить», — подумала Джулитта.

— Я хочу тебе кое-что подарить. — Потянув молодого человека за рукав, она увлекла его к конюшне, расположенной в глубине двора.

— Здесь. — Джулитта вошла в первое стойло. В следующую секунду Бенедикт увидел двух лошадей: серого мерина и невысокую гнедую кобылку. Покачав головой, конь принюхался к знакомому запаху и, издав звук, похожий на человеческий стон, выгнул шею, стараясь дотянуться до Бенедикта. Кобыла, поведя чуткими ушами, тихонько заржала.

— Сайли?! — не веря своим глазам, прошептал Бенедикт и, подойдя к мерину, положил руку на его лоснящуюся мускулистую шею. Сайли с любовью ткнулся носом в плечо хозяина. Растерянный и сбитый с толку, молодой человек осмотрел старого друга и убедился, что тот в полном порядке и не пострадал в переделке.

— Но где вы их нашли? — Бенедикт посмотрел на кобылу, потом на Джулитту, и снова перевел взгляд на Сайли.

— Мы купили их на ярмарке, — ответила Джулитта. — Барышник сказал нам, что приобрел их у баскского торговца.

Бенедикт горько усмехнулся.

— У торговца? Скорее, у баскского головореза. Наверно, на здешнем рынке продается немало лошадей, полученных ценой крови паломников. — Отвернувшись, он прижал ладонь к теплой шее Сайли. — Я видел, как она умерла. Слава Богу, быстро, почти мгновенно. Но ее глаза смотрели на меня и тогда, когда она падала замертво. Я ничего не мог сделать… Ничего… — Его голос задрожал, пальцы вцепились в лошадиную гриву. Усилием воли Бенедикт подавил порыв повернуться и заключить Джулитту в объятия. Ему казалось, что только она могла понять и утешить его. Но он не решался шагнуть к краю пропасти. Стоявшая у него за спиной Джулитта молчала, ощутив опасность мгновения. Затем послышался шорох соломы. Оглянувшись, Бенедикт обнаружил, что остался один на один со своим горем.

Спустя некоторое время, придя в себя, он вымыл руки и лицо и вышел из конюшни. Понурив голову, Джулитта сидела на скамье у стены и нервно теребила край юбки. Подойдя к ней, Бенедикт сел рядом, но не слишком близко.

— Извини меня, — сдержанно обронил он.

— Не стоит извиняться. Я все понимаю: тебе нужно было побыть одному. — Она посмотрела на него, а потом на свои руки. Вернее, на правую, где тускло поблескивало обручальное кольцо.

— Неужели Моджер взял тебя с собой из ревности?

— Отчасти поэтому. Видишь ли, Роберт Нормандский решил, что я — лакомый кусочек, и возжелал увидеть меня на своем столе. Ему потребовалось убрать с дороги Моджера, поэтому он и послал его на поиски иберийского боевого коня. Но Моджер разгадал план герцога и настоял на том, чтобы я отправилась в Бордо вместе с ним. О чем я, честно говоря, не жалею. Я даже обрадовалась такому повороту событий. Роберт Нормандский слаб по части женщин. Кроме того, мне нравится путешествовать. Разумеется, теперь Моджер ревнует меня не к герцогу, а к тебе, — добавила она, обращаясь к толстому золотому кольцу.

Тяжело вздохнув, Бенедикт прижал голову к холодной каменной стене.

— Мне казалось, что вы с ним уже давно нашли общий язык. Разве не так? — спросил он, вспомнив ту ночь, когда застал Моджера и Джулитту в зале в Бризе.

— Скорее, мы просто научились терпеть друг друга, — пробормотала она, бросив на Бенедикта негодующий взгляд. — Я изо всех сил пытаюсь мириться с его требованиями. Моджер тоже иногда идет на уступки. Но наша дорога по-прежнему щедро усыпана терниями.

Бенедикт вспомнил рассказ Санчо о том, как он выкрал свою подругу. «Нам приходилось туго, особенно Лейле, ведь она была уважаемой замужней женщиной…»

— По возвращении в Бриз я собираюсь серьезно поговорить с твоим отцом, а затем отправиться в Кастилию.

— Навсегда? — встревоженно спросила Джулитта Ее глаза потемнели от беспокойства. Она досадливо прикусила губу. Бенедикт хорошо знал, о чем это говорило.

— Пока не знаю. По меньшей мере, на несколько лет. Санчо ждет не дождется, когда я решусь на этот шаг. Возвращаться в Англию, в ежовые объятия Руфуса, мне нельзя. Если уж выбирать господина между ним, Робертом Нормандским и Родриго Диасом де Биваром, то я предпочитаю служить последнему.

— А как же мой отец? — возмущенно воскликнула Джулитта. — Я, разумеется, понимаю, что ты не питаешь теплых чувств ни к Руфусу, ни к Роберту — ни один из них и в самом деле не стоит доброго слова. Но ты не можешь бросить моего отца, которому ты стольким обязан.

Бенедикт спокойно встретил гневный взгляд ее небесно-голубых глаз.

— Да, я обязан Рольфу стольким, что до конца жизни не смогу рассчитаться с долгом. Но сейчас я не способен предложить ему ничего, кроме извинений и сочувствия, — тихо произнес он. — Я расплачусь с твоим отцом испанскими скакунами и серебром. Только, пожалуйста, не говори, что этого недостаточно.

Джулитта пристально смотрела на него и молчала. Но Бенедикт был твердо намерен убедить ее в верности своего решения.

— Теперь прямой наследницей Рольфа являешься ты, а через тебя и Моджер. Можешь назвать меня тщеславным глупцом, но я никогда не смогу выполнять его приказания в Бризе и в Улвертоне.

В Кастилии же у меня появились прекрасные друзья Там я зажил новой жизнью А ниточки, связывавшие меня с прошлым, перепутались и оборвались. Здесь мне больше нечего делать.

Джулитта покраснела, ее губы затряслись.