Любовь по-английски

– Я тебя, похоже, смутил, - сказал он, пристально меня рассматривая. Он махнул рукой.
– Может чуть-чуть.

Я смогла улыбнуться. Я была немного смущена.
– Я в порядке. Рада, что ты остаешься.

– Ты?
– спросил он неуверенно.
– Ты рада этому?

Он сделал еще один шаг в мою сторону. Ветер принес запах его одеколона, который дразнил меня.
– Я сожалею о той ночи, - сказал он, наклонив голову.
– Я был немного пьян и груб.

Я уставилась на него.
– Ты не был груб.

Он поднял бровь, на его лбу появились морщины.
– Я не должен говорить тебе, как… вести себя.

То, что я сказала следующим, удивило меня саму.
– Может быть, мне надо было услышать это.

Казалось, он затаил дыхание. Карие глаза в обрамлении черных ресниц изучали меня. Он искал своего рода правды в моих глазах, и я надеялась, он нашел ее. Я занервничала.

Мы не отрывали друг от друга глаз, шли секунды в этой холодной и пустой церкви. Что он от меня хочет? Что он обо мне думает? Чего он ждет?

– Может быть, - сказал он медленно.
– Но это не мое дело, чтобы учить тебя. Только дураки советуют, что делать.

Я не могла скрыть улыбки на лице. Я почувствовала облегчение, напряжение ушло. Мне стало легко. Я каждый раз замирала, когда наши глаза встречались.

Прежде чем мы успели что-то еще сказать, открылись главные двери, вошли две сгорбившиеся дамы с цветами в руках. Они окинули Матео подозрительным взглядом, а затем прошли вниз по проходу.

– Думаю, нам лучше уйти?
– Мы направились к выходу, я была благодарна, что не пришлось ничего больше говорить.

У нас было свободное время до игры, примерно около часа. Питер отвез наши вещи на поле после разъяснений Джерри, как туда добраться. Все остальные разбрелись по городу, кроме Клаудии и Рикардо, которые ждали нас у церкви, возле статуи свиньи.

– Мы хотим знать, не захотите ли вы выпить с нами перед игрой, - заявила Клаудия с довольной улыбкой на лице, когда посмотрела на нас.

Матео положил мне руку на плечо.
– Ты на самом деле доверяешь Вере? Мы все испанцы. Она может подсыпать наркотики в наши напитки и действовать нечестно во время игры.

– Или использует нас в своих целях, - предположил Рикардо, подмигивая мне.

– Эй, - сказала я, чувствуя тяжесть руки Матео.
– Даже если бы мне удалось раздобыть наркотики - это не помогло бы англичанам выиграть. Есть еще пара игроков из вашей команды плюс испанский футболист, который стоит сотни англичан.

Они, казалось, были довольны таким ответом. За последние дни я узнала легкий и быстрый способ завоевать сердце испанца - расхваливать их футбольное эго.

Мы вчетвером пошли по извилистой улице обратно к главной площади. По дороге мы встретили несколько человек из нашей программы, но все, казалось, уже объединились в свои группы. Мы нашли тапас-бар со столиками на улице. Клаудия и Рикардо сели по одну сторону стола, мы с Матео по другую. Затем Матео встал, чтобы купить всем нам напитки.

– Не стоит, - сказала я, потянувшись за кошельком. Это было странно полагаться на него после такого перерыва.

– Вера, заткнись, - Клаудия перегнулась через стол и взяла меня за руку. Она улыбалась.
– У него есть деньги, пусть он и заплатит.

Я посмотрела вслед Матео, который направился к бару. Все в нем буквально кричало, что он богат: один его пиджак, наверное, стоит сотни, если не тысячи долларов. Даже в потертых джинсах и простой футболке он смотрится сексуально. Все за столом понимали, что Матео был не так прост.

Подняв брови, я посмотрела на Клаудию.
– Подожди, ты велела мне заткнуться?

Она рассмеялась и подняла руки к лицу.
– Ты научила меня этому! Я только училась у лучшей.
– Она достала сигарету и посмотрела на Рикардо.
– Эй, помоги Матео с напитками.

Он закатил глаза и с неохотой встал. Она подкурила сигарету, выпуская дым в сторону, а затем повернулась ко мне с сияющими глазами.
– Я так рада, что вы помирились.

– Я не уверена, что мы ссорились...

– Ты борешься, - сказала она уверено. – День, когда мы не видим Матео и Веру вместе, означает, что ты борешься.

– Это так?

Она кивнула.
– Я уже говорила, что они очень либеральные.

Я поджала губы.
– Я до сих пор не знаю, что это значит.

– Матео, - произнесла она медленно, - похож на большинство испанских мужчин. Они очень страстные, очень привлекательные. Когда они видят, что ты готова, то набрасываются на тебя. Матео сдерживается в отличие от большинства. Может тому виной спортивная выдержка. Но вот, что я тебе скажу.
– Она наклонилась немного ближе.
– Когда он играл за Атлетико, то был известен своим буйным нравом. Пылкий он.

Я проворчала что-то, неуверенная во что верить. Конечно, я видела его «горячую кровь», когда он был в гневе или во время нашей первой деловой сессии по телефону, но тогда я не обратила на это внимание. К тому же, как можно скрыть горячий нрав, он обычно такой спокойный и собранный? Если бы было так легко изменить себя, я бы это сделала давным-давно.

Больше Клаудия ничего не говорила, вернулись Матео и Рикардо с пивом и снова уселись. Матео бросил на стол меню.

– На тот случай, если ты голодна, - сказал он.

Я подняла его и начала читать. Там был перевод на английский язык под испанскими словами.

– Что это, черт возьми: шахматный сэндвич из мамы (прим.: испанцы перепутали буквы, должно было быть mom and cheesesandwich, что означает сырный сэндвич по маминому рецепту, а написали mam and chess sandwich)?
– спросила я, читая по слогам.

Клаудия принялась хихикать.
– Иногда наш перевод не самый лучший. Каждый должен поучаствовать в программе Лас Палабрас.

Матео ткнул пальцем в меню.
– Возможно, вам следует заказать чоризо? Или сепия с Али корюшка.
– Его взгляд скользнул по моему озадаченному с гримасой отвращения лицу и улыбнулся.
– Острые чоризо на гриле - это каракатицы, приготовленные на гриле с чесноком и майонезом. Я не знаю, из чего сделаны мама и шахматы.

Я снова посмотрела на него, наслаждаясь этим моментом. Мне было трудно его представить страстным и пылким... или нет? И когда я представляю нас в постели - он не холодный. Он был великолепен телом и с бушующей страстью. Животной страстью, спрятанной под костюмом.