Любовь по-английски

– Из-за меня? Почему?

– Потому что он не говорит по-английски и жалеет об этом, - сказал он.
– Папа всегда хотел выучить его, просто никогда не находил времени для этого.

– Может быть, я смогу поучить его английскому как-нибудь, - предложила я. – Мне кажется, я гожусь на это.

– Конечно, годишься, - сказал он, чокаясь своим бокалом с моим.
– И даже тот факт, что ты могла бы предложить это, делает меня очень счастливым.

Мы допили наше вино, в то время как Кармен работала на кухне. В конечном счете, его отец вышел и завел небольшой разговор с Матео, став более оживленным после выпитого вина. Затем пришла Лючия с угрюмым взглядом на ее красивом лице.

– Что случилось, сестра?
– спросил Матео на английском, обнимая ее.

Она пожала плечами.
– Карлос не придет на ужин. Он работает допоздна. Снова.

Она подошла ко мне и быстро обняла.
– Приятно видеть тебя снова, Вера, - сказала она искренне, хотя и была немного надута.

– Чертов Карлос, - сказал Матео.

– Матео! – сделала замечание ему Кармен из кухни.
– Пожалуйста, аккуратнее со словами.

Он засмеялся.
– Я серьезно, Лючия. Он всегда не приходит на эти ужины. Когда ты собираешься дать ему отворот-поворот?

Она пристально посмотрела на брата. – У него есть оправдание. Не будь таким гиперопекающим.

Он снова сел, потянув меня на себя.
– Я не гиперопекающий. Я просто нервничаю, что ты встречаешься с человеком-невидимкой, вот и все. Я имею в виду, вот как ты, допустим, целуешь его, если не можешь видеть его лица? Кажется сложным, да?

Я пнула его локтем, чувствуя себя подобно Кармен.
– Будь хорошим!

Он усмехнулся мне, как болван.
– Что? Это правда. Я задумываюсь о таких вещах.

Я закатила глаза, хотя тайно наслаждалась подшучиванием между ними. Игривый Матео всегда был веселым, и он действительно любил дразнить Лючию, которая попадала в его ловушку каждый раз.

Ужин был в значительной степени таким же, за исключением того, что его отец улыбался намного больше. Он также задал мне несколько вопросов, которые шустрая Лючия перевела для меня. Еда была удивительной – наконец немного настоящей домашней паэльи, сделанной не для туристов - и нескончаемые бутылки вина. Я была довольно оживленной, смеясь над всем, в то время как Матео остался трезвым, чтобы отвезти нас домой. И к тому времени, когда было пора уезжать, мне на самом деле не хотелось. Я долго обнималась с Кармен, и даже Себастьян показался достаточно нежным, когда мы прощались. Несмотря на его ворчания, в глазах была врожденная доброта.

По дороге обратно, я сказала Матео, что была ужасно неправа относительно его семьи.

– Я так и говорил, - упрекнул он меня.
– Они - хорошие люди, и доверяют мне.

– Мне жаль, что не все такие хорошие, как они, - сказала я.

– Да, мир был бы лучше, - сказал он.
– Но, честно говоря, я им благодарен за все. Иногда тебе не нужно, чтобы все были на твоей стороне, всего лишь некоторые.

Я улыбнулась и пожелала, чтобы однажды я не принимала это так близко к сердцу.

Некоторое время прошло в тишине, такой уютной атмосфере, которая бывает, когда вы едете в машине ночью, только звук колес по темному шоссе, и мягкий свет лампочек на приборной панели.

– Ты знаешь, что мы должны сделать? – наконец-то спросил он.

– Что?

– Когда мы вернемся из Барселоны, то должны устроить вечеринку. Давай пригласим всех с Лас Палабрас, всех тех, кто здесь живет или поблизости.

Мое лицо практически расцвело в улыбке.
– Это просто фантастическая идея!

– Я подумал, что ты хотела бы этого, - сказал он. Затем накрыл своими руками мои и сжал их.
– Мы заслужили немного радости и друзей, правда?

В тот вечер мы вернулись домой и сорвали друг с друга одежду, едва войдя в двери. Я надеялась, что мне удалось показать Матео, как замечательно он заставлял меня ощущать себя.

Барселона завершилась, став самой прекрасной вещью. Во-первых, я любила такие поездки, поэтому тот факт, что мы с Матео мчались по испанской сельской местности, останавливаясь на винодельнях и оливковых фермах, напиваясь и глупо объедаясь всем, что было перезрелым и испорченным, был удивительным. Затем самому городу Барселоне удалось удивить меня. Он был лабиринтом красоты, соединением старомодного и авангардного. Архитектура в стиле Дали и Гауди заставила сделать меня миллион снимков, узкие и скромные улочки привели нас к скрытым тапас-барам и букинистическим магазинам, оживленная улица Лас Рамблас заставила меня потратить слишком много евро, давая деньги всем живым статуям, которые выстроились по ней.

Квартира Матео была такой же фантастической, как я представляла ее в Лас Палабрас. Она была в современной высотке с видом на обширную территорию золотистого песчаного пляжа. Когда были открыты двери на балкон, можно было услышать звук разбивающихся волн ночью и чувствовать океанский бриз в течение дня. Квартира была просто студией и обставлена скудно, больше похожа на гостиничный номер, чем на что-то другое. Но это было абсолютно восхитительным, тем не менее.

За день до того, как уезжать, мы решили устроить пикник, взяв розовое вино, мясо и сыры, и отправились на пляж, расположенный всего лишь в нескольких метрах перед квартирой. Это был понедельник, и он был менее переполненный, чем на выходных, только несколько загорелых тел валялись. Я решила сделать то, чего боялась сделать все выходные - позагорать топлес.

Я села на пляжное полотенце и развязала сзади свое бикини, грудь оголилась. Я увидела немного движения в пляжных шортах Матео, вездесущая эрекция.

– Я одобряю это, - сказал он, разглядывая мою грудь с вожделением. Она была настолько белой при ярком солнечном свете, и я была удивлена, что ему не понадобились солнцезащитные очки. Он мог ослепнуть, уставившись на них слишком долго.

– Я подумала, если ты не можешь бороться с этим, то присоединяйся (прим.: на англ.
– if you can’t beat them, join them), - сказала я, откинувшись назад.

– Это, наверное, какая-то американская или канадская фраза, потому что никто не должен тискать (прим.: на англ. – beat, игра слов) твою грудь. Кусать и лизать их, да, но только я.

Я оградила свои глаза от солнца, смотря на него.
– Это выражение. Оно значит, что все остальные на этом пляже топлес, таким образом, и я могу быть тоже.

– Да, можешь, - сказал он. – Но мне не нравится, когда мужчины смотрят на тебя.

Я нахмурилась.
– Я думаю, что большинство мужчин на этом пляже привыкли видеть грудь.

– Да, но не твою грудь. Твоя грудь бледная, канадская. Она особенная, красивая и очень большая.

Я издала смешок.
– Вау, ты сейчас решил задействовать все свое обаяние, да?

Он пожал плечами и провел пальцами над падающей звездой на моей груди.
– Другие девушки на пляже не выделяются так, как ты. Они просто женщины с оголенной грудью, но ты - это что-то удивительное, которое никто, кроме меня, не должен видеть.

– Я позагораю без верха, - сказала я ему.
– И если нам повезет, то я не сожгу их до тла.