Любовь по-французски
Шрифт:
Муж признаётся, что имел на стороне 12 любовниц, и взрывается от гнева в ответ на признание жены, что у нее была всего одна внебрачная связь. Один любовник – это значит, что она действительно была привязана к кому-то, а у него были лишь мимолетные увлечения.
Воскресным утром я пошла посмотреть получившую награду «Супружескую иллюзию». Зал был полон, и спектакль был замечательным. Что же, разве он не обращался к старинным французским сюжетам: муж, жена и ее любовник? Жена, конечно, была красивой, стройной, стильной и очаровательной и зависела от своего мужа материально. Это был типичный образ француженки, примелькавшийся в многочисленных комедиях в «беспечные девяностые» XIX века и в 30-е годы XX. В этой пьесе жена провоцирует мужа на то, чтобы они рассказали друг другу о тех любовных связях, которые были у них за долгие годы брака. Сколько у него было женщин? Ну, он в конце концов, признаётся, что 12. Она принимает это как должное. А у нее сколько было
В 1948 году поэт Поль Клодель начал предисловие к новому изданию своей пьесы «Полуденный раздел» (Partage de Midi)y написанной в 1909 году, словами: «Очевидно, что нет ничего более банального, чем двойственность темы, лежащей в основе этой драмы… Первая тема – это адюльтер: муж, жена и любовник. Вторая – это борьба между религиозным призванием и зовом плоти»1. В 2011 году можно не обращать внимания на борьбу между религиозным призванием и плотскими желаниями, но адюльтер все еще привлекателен для зрителя.
Однако в театре, в кино и в литературе появились и другие темы, указывающие новые пути для тех, кто ищет любви. К примеру, пьеса «Женитьба гея» стал символом удивительной открытости, с которой теперь во Франции относятся к гомосексуальности. Да, даже мэр Парижа Бертран Делано не скрывает того, что он гей! Французский закон, принятый в 1999 году, разрешает нечто вроде гражданского брачного союза, известного под названием PACS – Pacte Civil de Solidarite – «гражданский пакт солидарности», согласно которому семья пользуется всеми финансовыми преимуществами, независимо от пола партнеров. Хотя этот договор принимался в расчете на однополых партнеров, теперь его действие распространили и на гетеросексуальные пары. Сейчас во Франции на один официальный брак приходится два гражданских. Гражданские браки заключаются и расторгаются легче, чем официальные. Может быть, поэтому традиционные пары все чаще отдают предпочтение «гражданскому пакту солидарности». Многим молодым людям, как традиционной, так и нетрадиционной ориентации, видимо, становится некомфортно при мысли о браке на всю жизнь. Если продолжительность жизни во Франции составляет около 84 лет для женщин и 77 для мужчин, они могут и не захотеть провести вместе 50 лет.
Кроме того, Франция, как и США, переживает революцию общественного осмысления любви. Добрачный секс, совместное проживание по юридически оформленному согласию или без него, многочисленные браки и разводы вытесняют понятие брака на всю жизнь. Традиционный формат семьи, в которой есть муж и жена, немного места для любовницы или любовника, общие или нет дети, становится не столько нормой, сколько идеалом, к которому, впрочем, уже мало кто стремится.
Все изменилось оттого, что женщины во Франции теперь работают вне дома, чтобы обеспечить себя, и, как и в Америке, пытаются сочетать добродетели супруги с реалиями, которые окружают их в обществе. Мои подруги – те, кому около 45, – все еще соблюдают приличия: готовят еду, заботятся о детях и вносят свою лепту в семейный бюджет. Американки, как правило, сталкиваются с тем, что им не хватает времени и сил. Разумеется, французские власти стимулируют материнство, предоставляя женщинам декретный отпуск и организуя ясли для детей, что отчасти облегчает жизнь матерям, позволяя им не оставлять работу. Закон гарантирует француженкам оплачиваемый декретный отпуск продолжительностью 14 недель, который в случае рождения третьего ребенка увеличивается до 36 недель, кроме того, предоставляется отпуск отцу продолжительностью в 40 дней, но многим матерям удается не выходить на работу и дольше. Моя парикмахерша с каждой из своих дочерей полгода находилась в декретном отпуске, который оплачивался сначала полностью, а потом частично. Одна моя подруга, занимавшая высокий пост в европейской авиакомпании, брала год отпуска для каждого из своих двух сыновей, а ее мужу был предоставлен неоплачиваемый отпуск длиной в год в период между рождением первого и второго ребенка. Многие мужчины берут на себя заботу о детях, о чем в прошлом невозможно было помыслить. Например, мой рекламный агент во Франции, когда ей приходится уезжать, оставляет свою дочь с бывшим мужем или с любовником, с которым они вместе живут.
Способность женщин конкурировать с мужчинами на экономическом поле стала козырем и в любовной игре.
Без всякого сомнения, способность женщин конкурировать с мужчинами на экономическом поле стала своеобразным козырем в любовной игре. Мужчины, прежде твердо знавшие, чего ожидать от самих себя и от экономически зависимых от них женщин, теперь оказываются в равном с женщинами положении: их жены зарабатывают не меньше, чем они сами, несмотря на то что в деловом мире мужчины по-прежнему пользуются большими привилегиями. Во Франции
можно оказаться в компании одиноких мужчин и женщин, которые страшатся любви. Мои подруги рассказывают мне о том, что появились мужчины, которые стыдятся постоянной привязанности, тогда как женщины тратят больше душевных сил, стараясь сохранить близкие отношения. Если это правда, то у француженок и американок много общего.Известный французский писатель, литературный критик и эссеист Филипп Соллер начал свою книгу, опубликованную в 2011 году, вопросом, можно ли представить себе современный роман с названием «Сокровище любви»? Он полагает, что читатель посчитает такое название гротескным и откроет книгу только тайком от всех2. Таково, по мнению Соллера, разочарование современного человека в романтической любви. Тем не менее, он называет свой полуавтобиографический роман именно так: «Сокровище любви» (Trésor d’Amour) и превозносит в нем Минну, сокровище своей любви.
Минне тридцать пять лет, герой, у которого много общего с автором, по крайней мере вдвое старше. Минна два года была замужем за итальянским банкиром, и у нее пятилетняя дочь. Минна – итальянка родом из Венеции, она занимается изучением французской литературы, в частности творчества Стендаля. Героев объединяет любовь к Венеции, где они встречаются два или три раза в месяц, и страстное увлечение Стендалем, чья жизнь и творчество представляют своего рода канву, на которой «вышиты» события из жизни героев романа.
Французы вынуждены подчиняться критериям любви, навязанным средствами массовой информации. Но любил ли кто-нибудь из них «естественно»?
Соллер вкратце излагает историю французской любви:
«За три столетия мы от сдержанности и религиозной сублимации пришли к разврату, от разврата – к романтической страсти, от нее – к чрезмерной скромности, а от нее – снова к распространению сексуальной свободы и порнографии, прежде чем вернуться, пройдя через болезни и репродуктивные технологии, к изначальной, привычной сдержанности…».
О какой же сдержанности в современном мире говорит Соллер? Конечно, не о сексуальной, ведь французы и француженки, как и американцы и американки, как никогда быстро находят сексуальных партнеров. Что мы сдерживаем, так это возможность отдаться душой и телом, то есть то, что мы привыкли называть «истинной любовью». Французы, на которых сыпется град любви: amour-publicite – «любовь в рекламе», amour-cinéma – «любовь в кино», amour-chanson – «любовь в песнях», amour-télé – «любовь по телевизору», amour-magazines – «любовь в глянцевых журналах», amour-people – «любовь народа», – вынуждены подчиняться критериям любви, навязанным средствами массовой информации. Но любил ли кто-нибудь из них «естественно»? Разве прежде не было посредников, предлагавших модели поведения для влюбленных? Рене Жирар в своей книге «Ложь романтизма и правда романа» (1961) говорит о миметическом желании, убеждая нас в том, что великие произведения западноевропейской литературы, начиная с Данте и Сервантеса и заканчивая Стендалем и Флобером, предлагают нам литературных героев, романтическая символика которых подсказана иными, более ранними произведениями3. Сколько женщин и мужчин во второй половине XVIII века учились страстно любить и лили слезы над судьбой героев «Новой Элоизы» Руссо? Сегодня мы копируем модели поведения из фильмов, телевизионных передач, журналов и Интернета, поскольку литература не справляется со своей ролью наставника и «учителя жизни».
Соллер возвращает нас в то время, когда Франция и западный мир вообще искали образцы любовных отношений в литературе.
Соллер и Кристева, подобно Сартру и де Бовуар, долгое время были образцовой парой, их маленькие секреты были скрыты от французской публики.
Он заставляет нас вспомнить о той любви, которая описана в великих романах Стендаля «Красное и черное» и «Пармская обитель» и в его эссе «О любви». Из того, что Стендаль называл «кристаллизацией», мы, живущие в 2011 году, исключаем способность воображать себе любимого человека, фантазировать о нем, наделять его или ее теми прекрасными качествами, которые нас восхищают.
Более того, интернет-порталы позволяют нам познакомиться с тем, кого мы себе представляем в качестве идеального партнера. Можно просто зайти на сайт и в режиме онлайн задать качества потенциального партнера. Сван создал из Одетты идеальный образ, потратив на это свое время и силы, а мы теперь начинаем с создания идеального образа, а потом находим подходящего к нему партнера. Упрощенный подход к физическому и психическому удовлетворению потребностей разрушает развитие чувства любви.
Герой Соллера находит идеальную любовь в Минне, в их молчаливом согласии и взаимном обожании. Он уверен в себе: «Я люблю Минну, и она любит меня». Заключенный в чудесную атмосферу Венеции образ Минны, происходящей из старинного итальянского рода, связанный с их общим восхищением Стендалем, тоже любившим Италию, «вырастает в процессе кристаллизации», говоря словами Стендаля, как те самые кристаллы на веточке, оставленной в соляной шахте, и обладает теми прекрасными качествами, которыми наделил ее Соллер: молодостью, красотой, умом и безупречной итальянской родословной.