Любовь по науке, или На практику в другой мир

На следующее утро мы выезжали на магических автомобилях бертуари, о которых мне рассказал еще Коримэл. По внешнему виду они действительно походили на большие машины с огромными колесами и высокой посадкой. Внедорожники. Покрашены в разные цвета. Один такой бертуари вмещал до десяти человек, сиденья внутри располагались в два ряда – справа и слева, как в наших автобусах.

Я стояла со своим чемоданом возле Гая, а вокруг кучками переминались с ноги на ногу другие студенты-отличники, попавшие в группу. В общей сложности нас было человек двадцать, но ехать предполагалось на целых трех бертуари.

Время от времени Гай представлял меня кому-нибудь из ребят, они, конечно, интересовались мной. А еще больше… даже не Гришей, а Красоткой, которая то сидела на моем плече, то взлетала и делала круг. В отличие от Гриши она не привыкла столько времени проводить на человеческом плече.

Парней тут, кстати, было намного больше, чем девушек, и я слегка опасалась, как бы у меня не нарисовалась еще одна «истинная пара». А то кто знает, насколько я многогранная личность! Даже вздрагивала, когда Гай представлял мне очередного отличника.

Но бог миловал. Или пока миловал…

Вскоре пришел Баурель и велел нам с Гаем загружаться в красный бертуари, стоявший ближе всего к выезду на большую дорогу у выхода из Академии.

А Гарона все не было…. Неужели поедет отдельно?

А как же то, что он должен сопровождать меня? То есть находиться где-то поблизости.

Я с тоской поглядела на одну из тропинок, что вела на привратную площадь, откуда мы стартовали.

И тут, когда Гай потянул меня за руку, чтобы затащить в бертуари, ведь все остальные уже загрузились, на поляну быстро вышел Гарон.

Налегке, никакого чемодана или даже небольшого рюкзака у него не было. Брови сведены к переносице, чем-то явно озабочен.

– Поехали! – коротко бросил декан и направился к нашему «микроавтобусу». – Адептка Мошкина, чего ты застыла? Кустов никогда не видела? – усмехнулся он, заметив, как я старательно пялюсь на пышные кусты, чтобы не пялиться на него. – Поехали-поехали, в Серебристой роще тебе точно хватит и кустов, и деревьев. И болот с перветами.

Он бодро подтолкнул меня под локоть, и я буквально влетела внутрь бертуари, словно мне придали магического ускорения.

А в сердце опять растекалась золотистая радость.

Знать бы еще, чем так озабочен Великий и Ужасный, и мое счастье было бы полным!

Глава 18

Но когда речь идет о таинственном декане, счастье никогда не бывает долгим. Мои мечты, что сейчас он сядет рядом со мной и будет охранять всю дорогу, разбились моментально.

Гарон тут же шагнул вперед и сел возле Бауреля. Они сразу начали что-то очень тихо обсуждать. А меня Гай опять потянул за руку и усадил рядом с собой в середине «микроавтобуса». Слава богу, у окошка.

Расположившиеся рядом студенты тут же начали предпринимать попытки потискать Гришу с Красоткой. Перевешивались через спинки кресел, тянули руки…

Гриша достаточно охотно шел на контакт и громогласно оповещал всех и каждого в салоне, что он мальчик-красавчик. Красотка на людей поглядывала настороженно, отступала подальше по моей руке (царапая меня при этом) и периодически издавала какой-нибудь непонятный «чи-ри-ки-рик».

Студенты в который раз интересовались, как мне удалось приручить нелюдимую птичку, а я машинально отвечала, что приручила ее не я, а Гриша, и вообще виноват во всем эксперимент.

Я испытывала разочарование. Ни на что особенно не рассчитывала, но так хотелось, чтобы Гарон был полегче в общении. И чтобы сидел у меня под боком. Например, тоже мог бы поинтересоваться моей новой птицей! Его же заинтересовал в свое время говорящий попугай!

«Ну и пусть, – подумала я. – Если ничего не поможет – научу Красотку говорить. И это будет первая говорящая птица из этого мира. Тогда меня точно признают великим ученым, дадут местную Нобелевскую премию, а Гарон станет кусать локти, что вовремя не распознал такой талант. И не оценил такое сочетание красоты и интеллекта!»

Главное, чтобы у Красотки строение голосового аппарата подходило для человеческой речи. Ведь и попугаи в этом плане неоднородны. Жако, например, могут говорить даже лучше Григория. Очень по-человечески. А вот неразлучнику сложно болтать по-нашему просто из-за анатомических особенностей (а не то чтобы у них мозгов нет). Правда, с обычным «Привет!» они справляются неплохо.

В этот момент мы наконец тронулись. Машина поехала совершенно бесшумно. И вдруг в открытое окно донесся знакомый девичий голос:

– Меня подождите! Я тоже хочу в Серебристую рощу! Магистр Гарон, возьмите меня, пожалуйста!

Наш водитель резко затормозил. А мы все срочно открыли окна пошире и высунулись в них.

– Красотка! – крикнул Гриша.

Этим утром он выучил имя своей возлюбленной. Но подозреваю, что знал и обычное значение этого слова, потому что говорил явно о крохотной девушке, которая с небольшим чемоданчиком бежала за нашим бертуари.

И в этот момент я заметила, что Гай, сидящий возле меня, начал краснеть.

Одновременно покраснели еще два парня поблизости.

Гарон кашлянул в кулак, открыл дверь и высунулся наружу. Красиво нахмурился.

– Милесса, в чем дело? – строго поглядел он на свою секретаршу.

– Ах, магистр Гарон, – затараторила феечка. – Я внезапно ощутила, что мне очень хочется поехать туда с этой группой студентов. Позвольте мне! Я буду выполнять все свои обязанности, все бумаги у меня с собой.

– Что-то раньше ты не рвалась туда… – задумчиво процедил Гарон.

– Да, но сегодня утром я осознала, что никогда не была там. А ведь студенты рассказывают легенды об этой базе! Позвольте мне! Пожалуйста! – она разве что не топнула ножкой, чтобы добиться своего.

«Ребенок! Красивый, умный ребенок!» – подумала я про нее. Но вообще все это, конечно, немного странно…

– Ладно, залезай! – вдруг рассмеялся Гарон.

И изящная феечка, не воспользовавшись галантной рукой декана, впорхнула в «микроавтобус» со своим чемоданчиком.

Парни рядом со мной (включая Гая) стали похожи на вареных раков. Опустили глаза. Лишь самый смелый из них осмелился посмотреть на фею и сказать:

– Ээээ… Эммм… Хр… Мммм… Садись со мной, что ли!

– Нет, садись сюда! – тут же проснулась конкуренция в другом. – Тэй, топай отсюда, тут Милесса будет сидеть! Здесь самый лучший вид из окна! Ты должен уступить!