Любовь по объявлению

Эйлин открыла глаза и томно потянулась. Соседняя подушка пустовала. В комнату доносился запах кофе.

Зайдя на кухню, она увидела Скотта с газетой за столом, уже одетым в костюм.

— Вот, оказывается, какое преимущество имеет замужество, — улыбнулась Эйлин, наливая себе горячий ароматный напиток. — Кофе — настоящий, не растворимый. — И она поцеловала мужа в щеку.

Он усадил ее к себе на колени и, заглянув в вырез халата, с озорной ухмылкой обнаружил, что там нет белья.

— Встречай меня тоже в этом наряде. Скотт бережно отстранил Эйлин, встал и, сняв со спинки стула галстук, ловко завязал его без помощи зеркала.

— Мне пора. День предстоит тяжелый. Как, впрочем, и вся неделя. Увидимся.

И выскользнул через заднюю дверь.

Глава одиннадцатая

Сидя в офисе, Эйлин растерянно прихлебывала кофе. Прошла неделя их совместной жизни, за ней — другая. Нельзя сказать, чтобы она мечтала именно о таком замужестве. По правде говоря, раньше Эйлин просто не задумывалась над его многими повседневными сторонами.

Их супружество, похоже, состояло только из работы и секса. Часов до восьми, а то и позже оба заняты. Скотт зачастую даже брал чертежи и расчеты на дом. Они вроде бы начали притираться друг к другу, но Эйлин казалось, что она обрела не мужа, а скорее товарища по общежитию. Да, Скотт скрупулезно аккуратен, всегда прибирает за собой, никогда не оставляет даже невымытой чашки. Словом, сам себя обслуживает. И это, разумеется, для Эйлин — просто находка. Но она почему-то не чувствует счастья. Вместо этого — неловкость, неудобство и скрытая тревога.

Она спрашивала себя, что же ощущает Скотт. Выяснить трудно — супруги виделись редко. Поиски нового дома молчаливо отложили на неопределенный срок. Ясно, Скотт оставил за собой прежнюю квартиру, перенеся к Эйлин только самое необходимое. Она решила: нужно обязательно пересмотреть их договор, по крайней мере прояснить некоторые моменты. И Эйлин набрала номер его конторы.

— На ланч? — переспросил он, удивленный тем, что она звонит ему на работу. — Хорошо. Где встречаемся?

— Да где угодно, лишь бы поговорить.

Супруги встретились в небольшом винном баре. Скотт внимательно смотрел на Эйлин, молча вертевшую бокал с шабли. Ей было не по себе. С чего начинать? Впрочем, не все ли равно?

— В последнее время мы видимся не часто.

— Да, но мы же оба очень заняты, — кивнул Скотт.

— Как ты себя чувствуешь?

— Нормально. Ты пригласила меня, чтобы узнать о моем самочувствии?

— Не совсем.

— Тогда зачем?

— Скотт, мы не до конца продумали брак. Договорились о том, что хотим иметь дом, семью и служебное положение.

Он согласно кивнул, но не произнес ни слова. Молчаливое сопротивление только усложнило задачу Эйлин.

— Практически ничего в нашей жизни не изменилось.

— Я думал, ты и не хочешь менять.

— Может быть. Но, видимо, плохо представляла реальную ситуацию.

— Кажется, понимаю, что ты имеешь в виду. Пожалуй, я с тобой согласен. — Скотт посмотрел на часы. — Но, боюсь, сейчас мы не решим проблемы. Давай отложим на пару дней.

Заметив на его лице нетерпение, Эйлин поняла — продолжать бесполезно. И убрала с колен салфетку.

— Конечно, — ответила она. — Пойдем?

Прошла еще неделя, но Скотт так и не возвратился к разговору. И Эйлин не стала обращаться к нему: муж выглядел рассеянным, почти подавленным.

Почему Скотт не откроется ей? Брак для того и существует, чтобы разделять с близким человеком и радость, и горе. Она тщетно пыталась пробиться сквозь оболочку вежливой сдержанности.

— Опять тяжелый развод? — спросила Эйлин однажды вечером.

— Да нет, просто устал.

— Может, отдохнешь несколько дней?

— У меня нет времени! — раздраженно ответил Скотт.

— Ты рискуешь заболеть от переутомления. Тогда потеряешь еще больше.

— Мне ничего не нужно! Не могла бы ты отстать от меня?

Эйлин вихрем бросилась вверх по лестнице и захлопнула дверь спальни. Через час сокрушенный Скотт лежал рядом, расточая поцелуи и извинения. Однако перемирие было временным, и проблема только усугубилась.

Рабочий день Скотта все удлинялся. Вместо того чтобы возвращаться домой к восьми, он приходил в девять, десять, иногда в одиннадцать, вел себя непредсказуемо. Эйлин задумалась: не появилась ли у него другая женщина? Всерьез такой мысли она не допускала — по соглашению стороны должны соблюдать честность. Но едва Эйлин задавала вопрос, как Скотт ловко осаживал ее уклончивыми ответами, что делало честь его дипломатическим способностям.

Эйлин понимала — лучше оставить его в покое, пусть сам преодолевает трудности. Но она выросла в семье, где все члены семьи привыкли обсуждать проблемы, коллективно помогать друг другу, а потому не могла смириться с выжидательной позицией.

Нет, обязательно дождусь его сегодня и расставлю точки над i, решилась Эйлин.

— У тебя неприятности со «Сплендор-центром»? — спросила она. — Что-то произошло?

— Почему ты так думаешь? — вскинулся Скотт. Она подловила момент, когда муж укладывался в постель.

В его голосе Эйлин уловила нечто, укрепившее подозрения.

— Просто ты давно не рассказывал о стройке.

— Возможно потому, что моя работа не имеет к тебе никакого отношения. Я же не сую свой нос в «Классику и дизайн»! А почему ты позволяешь себе? — Он погасил свет и отвернулся. — Наша профессиональная жизнь не имеет никакого отношения к семейным делам. Разве договор не подразумевает такой параграф?

— Прошу прощения! — Эйлин не могла скрыть в голосе дрожь. — Я полагала, что мы его перешагнули и стали действительно мужем и женой. Значит, я не так поняла условия. Обещаю больше не тревожить тебя расспросами. — От злости и обиды слезы хлынули из ее глаз.

Скотт тут же встрепенулся.

— Эй, ну что ты? Ну, прости меня, крошка. — И начал ласково вытирать ее мокрые щеки. — Я, правда, не хотел тебя обидеть. — Его губы заскользили по лицу Эйлин, вбирая оставшуюся влагу. Робкие поцелуи становились все жарче. Язык Скотта коснулся ее теплого рта, она ответила тем же, сливаясь с ним в лихорадочном страстном примирении. Их тела охватил огонь — в его пламени сгорали обиды, нанесенные неосторожными словами.