Любовь по соседству

– Не заплывай за буйки, Хейли.

Чертов засранец.

Мистер Джонсон приложил кулак к своему рту, чтобы незаметно просмеяться, пока его сын издевательски встречал мое присутствие на их стоянке.

Может показаться, что этот парень очень мил и просто добродушно подкалывает меня. Да, возможно. Если бы при всем при этом засранец не говорил это с унизительной ледяной иронией и, вообще, если бы он не стоял ко мне спиной. Не то, чтобы у него была плохая спина, нет, сейчас, когда он был без футболки, в одних только спортивных штанах, его спина была на этой территории почти что единственным, что обращало на себя мое внимание. Но факт того, что парень словно не замечал меня и как всегда принижал ужасно бесил.

Вот и сейчас, вместо того, чтобы промолчать, я отмахиваюсь от Тины, почувствовавшей надвигающуюся словесную бурю.

– Ты бы меньше говорил, Мэт, и не позорился. – Ору я, уже зная, что Мистер Джонсон сейчас будет с довольной улыбкой наблюдать за нашей очередной словесной перепалкой. Он всегда находил это милым и словно все еще видел в нас с Мэтом тех малолеток, которые в детстве бегали по его саду с безудержным смехом. – Это тебе не футбольное поле, здесь, в саду, нужно поработать и руками и головой, которой ты слишком часто отбиваешь футбольный мяч, что сейчас, конечно же, объясняет твой скудный словарный запас.

Я парирую ему с такой же ледяной иронией, пусть и с более горящим взглядом, и с более агрессивным тоном в конце фразы. Но если Мэт и был выдержанным в плане эмоций, то вот я всегда была эмоциональной и впечатлительной девчонкой, которая просто упорно вырабатывала внутри себя этот сдерживающий стержень год за годом.

– Ну, началось. – Пробубнила Тина, приложив ладонь к своему лбу.

У нас с ее братом уже много лет как выработалась своя схема общения, и в те редкие моменты, когда мы не молчали в присутствии друг друга, мы начинали оттачивать свое красноречие, которое ей совсем не нравилось.

– Шикарно, Андресон! – одобрительно присвистнула Челси позади меня, пока Тина качала головой, устав от вечных споров с ее братом. – Съел, Джонсон?!

Сам парень только поставил коробку с инструментами на лавку и повернулся к нам, а в особенности ко мне, со всей своей хмурой надменностью. Выдерживаю его стальной взгляд, который почему-то будит внутри меня тот еще вулкан чувств, и иронично поведя бровью, отворачиваюсь, чтобы незаметно для него выдохнуть и залезть на переднее сидение возле водительского места Тины. Та только бегло лезет в машину, уловив, что это намек сматываться.

– Твой брат идиот.

Тина, фыркнув, только заводит двигатель и, помахав потешавшемуся над нами отцу с раздраженным братом, отъезжает от дома.

– Он становится таким невыносимым только, когда ты рядом, Хейли. Уж прости.

Глава 2

– Может, нам не стоит ходить?

Челси, услышав осторожный вопрос Тины, сразу резко переворачивается и садится по-турецки на своем полотенце. Я тоже переворачиваюсь и ложусь на бок, предвкушая очередное возмущение подруги. Она не выносила наше с Тиной осторожное отношение к вечеринкам. Я не то, чтобы не любила их, нет. Мне нравилось атмосфера праздника, танцы, игры, и все прочее. Но я не особо любила быть в центре внимания, поэтому такие вылазки периодически вызывали у меня нервозность. Тина, сама по себе, была очень домашней и спокойной, поэтому шумные вечеринки и толпа пьяных ребят, конечно, сильно ее смущали. Тина в этом плане домосед, поэтому нам с Челси всегда приходилось силой тащить ее на такие мероприятия, вторя ей, что молодость вещь не вечная.

– Тина, мы пойдем!

Челси поправила свой черный купальник и вернула свой требовательный взгляд к Тине.

– С этой тупой учебой мы скоро свихнемся, если не будем снимать стресс и отдыхать!

Да, надо отметить, что школьную нагрузку мы с Тиной выносили как-то лучше. Челси изнывала от этой рутины и, несмотря на свою относительно хорошую успеваемость, сам учебный процесс она почти ненавидела.

– Поддержу, Челси, – вклиниваюсь я, протянув бледной Тине крем для загара, который она так и не нашла в своей сумке. – Нужно расслабиться и отдохнуть. Тем более, что там будут все наши.

Тина только возводит глаза к небу, как делала каждый раз, когда у нее кончались какие-либо аргументы в спорах с нами.

– Ладно.

Челси, довольно усмехнувшись, возвращается обратно в лежачее положение, вернув на глаза солнцезащитные очки.

– Вот и отлично.

Я только фыркаю и помогаю Тине намазать кремом спину, после чего мы ложимся загорать и параллельно читать журнал. Сегодня выдался очень жаркий день, поэтому народу на пляже было немерено. Ощущение, что здесь собрались все школы нашего города.

– Смотри, какой парень, – я толкаю Тину в плечо, и киваю в сторону берега, где столпились несколько старшеклассников. Тина послушно поднимает голову и внимательно изучает брюнета, на которого я ей указала.

– Не мой тип.

Я почти смеюсь.

– Да, ты любишь блондинов, мы знаем.

Тина только цокает языком и толкает меня.

– Ты тоже.

– Неправда, – хмыкаю я и принимаю сидячее положение, распустив хвост, чтобы мои светло-русые волосы рассыпались за спиной. – Зак Эфрон, между прочим, брюнет. И Йен Сомерхолдер, тоже. А я обоих нахожу привлекательными.

Челси сразу вклинивается в разговор.

– Да, но встречаешься ты ни с тем, ни с другим. Ты у нас девушка светловолосого Итона.

Имя моего парня Челси, в привычной ей манере, иронично растянула, поэтому я рефлекторно закатываю глаза.

– Это другое.

Тина фыркает в унисон с Челси, которая уже села напротив меня.

– Я знаю тебя с пяти лет, Хейли. Ты всегда залипала на темненьких. Ты даже шла на руки к друзьям твоего отца, если они были брюнетами

Тина сразу истошно смеется, прекрасно зная этот аспект моей биографии. Ну, подумаешь, мне нравились темненькие? Что в этом смешного?!

– Твоя мама с ужасом ждала, что ты приведешь в качестве своего первого парня, кого-то из средней Африки.

Да, у мамы был пунктик на этот счет в то время. Сейчас же она толерантна даже к тому, к чему я не могу отнестись так лояльно.

Тина тоже садится и сквозь смех дополняет:

– Ты даже со мной не играла, потому что я была блондинкой. Зато Мэту не давала проходу, потому что он был темноволосым.

Челси сразу многозначительно выгибает бровь, как делала каждый раз, когда мое имя и имя брата Тины всплывало в разговоре где-то рядом.

– Ты не противоречишь своей природе, встречаясь сейчас с кареглазым блондином?

Я недовольно отмахиваюсь от нее, и поворачиваюсь к сдерживающей смех Тине.

– И с такой же белокурой Тиной, да?!

Та сразу машет руками.

– Нет, нет, ради всего святого, Хейли, не возвращайся к этому загону! Я не переживу!

Я только закатываю глаза, пока обе истошно смеются, припоминания мне эти казусы из детства.

– Ох, отвалите! Здесь нет ничего смешного!

Тина сквозь смех машет рукой.