Любовь по завещанию

— Возвращайся ко мне, — предложил Ромка.

— Угу. Я буду тебе борщ варить сугубо из ЗОЖ продуктов и куриную грудку с брокколи на пару, а ты в это время жарить смазливых девиц. Нет, спасибо.

— Ты просто никогда меня не любила, — вздохнул он.

Я даже замерла с надкушенным яблоком. Потом таки прожевала, постучала пальцем по виску.

— Нашёл оправдание своих измен?

— Нет. Я и правда козёл. А ты меня не любишь. А его любишь, и мне даже напиться вдруг захотелось. Только нельзя, мне ещё четырёх бабушек в город везти.

Мне его жалко стало, я вообще жалостливая, дай только повод. Подошла к нему, уткнулась лбом между лопаток. Посудомойка мерно гудит, на плите греются два огромных чайника для гостей, спокойно, только из комнат доносятся отголоски и даже музыка. Ромка замер с очередной тарелкой в руках.

— Не говори глупости, не люблю я его. А баб Машу сын уже увёз в город.

— Отлично…

— Заберёшь дядю Васю?

Ромка засмеялся и ко мне повернулся. Большой, сильный, родной, но не любимый. Опять дурацкое но. А может и правда, вернуться? Подумаешь, гуляет. Зато надёжный и со всех сторон мне известен…

— Дурочка, — сказал он, и обнял меня, осторожно, чтобы не коснуться платья пенными ладонями.

Мы постояли так несколько минут. Один чайник решил, что его время пришло и оглушительно засвистел, я вздрогнула от неожиданности, отшатнулась от Ромки.

— Да все нормально, — сказал Захар, я даже не слышала, как он вошёл. — Милуйтесь дальше, я только чайник заберу.

Я вспыхнула, а Захар взял чайник засунув руку в варежку-прихватку и ушёл. Вот ему ещё один повод для ненависти ко мне. Я вздохнула. До чая добрались, значит пироги нужно подавать, которые уже нарезаны и накрыты одноразовыми полотенчиками. Я подхватила два блюда и пошла. С Захаром взглядами не встречались, да и некогда — сладости ещё нужны, чашки…

Наконец дядя Вася начал дремать прямо за столом. Усталость ли тому виной или коньяк уже неважно — это был сигнал к тому, что с застольем можно заканчивать. Я подала знак Ромке, и он начал собирать своих бабушек. Часть гостей уже уехала, но некоторые, в основном молодёжь, ещё сидели за столами. В соседней комнате играли чьи-то дети, но уже вяло, без недавнего энтузиазма. Подошёл попрощаться Сергей Васильевич, даже приобнял. Меня вообще сегодня все обнимают, кроме мужа.

— Вы отлично справились, — сказал сосед. — Молодцы.

И поцеловал меня в лоб. А я повернулась к картине пиршества и ужаснулась масштабу бедствия — работы было на полночи. Мама Захара сновала, нося туда сюда остатки еды, которые куда-то ещё деть нужно, но её помощь — капля в море.

— Вы чего расселись? — тихо спросил Захар, но компания за столом умолкла. — Пожрали, выпили, теперь катайте саночки. Бабы тащите все на кухню, Серёга и Антон носите столы, я найду пылесос, а Вове достаточно просто больше не пить, чтобы приносить пользу.

Верка хмыкнула, но из-за стола поднялась, следом все остальные бабы. Я выдохнула — мне просить о помощи никого не хотелось. И на кухню идти тоже. Я занялась тем, что сосчитала детей и разделив все сладости вручила им хрусткие пакеты.

— Отлично посидели! — заключил Вовка.

Я почти не сидела, но согласно кивнув забрала у него пустую бутылку. У входа на кухню помедлила уже сознательно и прислушалась — я мазохистка. Теперь бабы пытались продавить на эмоции Захара.

— А может со мной замутишь? — спросила Ленка и кто-то на заднем фоне послушно хихикнул. — Ты же скоро разведешься. Да и жена не стенка…

— Нет, спасибо, — отозвался он. — Я трахаюсь только с красивыми женщинами.

Домой мы выбрались только глубокой ночью. Дорога была пустой, по сторонам заснеженный лес сливается в единое пятно. Захар не пил совсем, поэтому за рулём, на дорогу смотрит сосредоточенно, молчит. А я поняла вдруг, как сильно устала.

— Подавай на развод сразу, как будет нужно, — сказала я. — Разделишь деньги сам, как сочтешь нужным. Я не хочу с этим возиться.

Сейчас я не хотела ни денег, ни дачи в Крыму, только свернуться калачиком и поплакать всласть.

Глава 24. Захар

Во мне бурлила, закипая, злость. Я прямо чувствовал, как ярость булькает, грозясь перелиться через край. Это упрямо создание игнорировало меня добрых две недели, а я даже открытку ей подарил на четырнадцатое! Хотел цветы, но побоялся, что не примет. И правильно думал — открытка пылится на подоконнике. Меня бесило, что она улыбается всем, кроме меня. С козлом своим кукольным обнимается! На этом моменте ещё и ревность припекла, хотя при здравом рассуждении я понимал, что между ними ничего нет, и наверное, не будет. Но было же когда-то!

И я до последнего надеялся, что она передумает, хотя раньше не мог даже помыслить о таком. Что мы все же дождёмся очередного письма. А потом… потом я разозлился. Хочет идти — пусть. И тем не менее не ожидал, что она просто возьмёт и уйдёт. На следующий день после трехмесячной даты нашей свадьбы она ушла и не попрощалась даже. Просто я пришёл с работы и увидел, что Барби дома нет. Предательницы Мальвины нет тоже. Комната почти пуста, в коридоре стоит розовый чемодан на колёсиках. Чемодан я пнул, но легче не стало. А потом приехал Ромочка.

— Я за фикусом, — сказал он. — Извини, дружище.

Уволок тяжеленную кадку, следом чемодан, и Барби не осталось ни в моей жизни, ни в квартире. И так пусто стало, что мне казалось, словно её вообще не было. А потом обнаружилась какашка в моем тапке — прощальный подарок Мальвины. В ванной на полу лежали упавшие кружевные трусики. Но они нисколько не пахли самой Барби, одним лишь ополаскивателем для белья. В расческе несколько длинных светлых волос. Когда-то Барби была, но этот факт бесил ещё больше. А потом пришёл сосед.

— Письмо? — спросил я. Он кивнул. — только, не нужно больше, мы разводимся.

— Вы же этого так хотели, — развёл руками он. — Радуйтесь.

Хотел. И сейчас хочу. Только… все равно злюсь.

— Письмо прочесть не дадите?

— Теперь только через год отдам все письма сразу, — покачал он головой. — Кстати, в суд вам идти не обязательно, по обоюдному согласию ваш брак могут прервать в загсе, имущественных споров и детей у вас нет.

Ну, нет уж, так легко она не отделается. На следующий день я пошёл в мировой суд, заплатил госпошлину и изъявил свое желание развестись. Равнодушная тётка приняла чеки и заявления, а потом мне назначили дату суда — только через месяц. Жениться было гораздо проще и быстрее. Я позвонил Вовке.

— Пошли напьёмся?

Вовка долго не раздумывал. Пошли мы по известному адресу, так сказать, по проторенной тропе — в бар к Сашке. У подъезда стоял Ромочка, хотя меньше всего на свете я хотел его видеть.

— Аня тебе ключи передала, — сказал он. — От квартиры.

Меня снова полоснуло злостью — с ним она видится, а мне ключи занести не могла. К слову — они мне и не нужны были, я планировал съехать, обязательства меня больше не держат.

— А не пошёл бы ты, — нелюбезно ответил я.