Любовь под дождем

Хусни Хигази чуть было не спросил Абду, как ему все-таки удается обеспечивать семью, но тут же передумал. К чему портить свой полуночный отдых? Вдруг старик попросит взаймы!

Наконец Абду сам рискнул нарушить затянувшееся молчание.

— Ибрагим теперь жених Сании, сестры Марзука, — сообщил он.

Хусни уже знал об этом. Невеста получила от него кое-какие деньги, как и Алият. Но он сказал, не моргнув и глазом:

— Сохрани бог жениха и пошли счастье невесте!

— Хорошие люди, и живут вроде нас. Она служит в министерстве земельной реформы.

Внезапно в разговор вмешался Ашмави:

— Не нравится мне, когда женщины служат!

— В переулке Хилла все девочки учатся, а которые постарше, так уже работают, — заметил Абду.

— Ну и что? — заспорил старый чистильщик.

— Были бы у тебя дочери, ты бы так не говорил!

— Благодарение богу, он послал мне только четырех сыновей.

Хусни об этом услышал впервые. Он поинтересовался:

— А чем они занимаются, Ашмави?

— Старшие работают на бойне. Одному пятьдесят лет, другому шестьдесят, — и нехотя добавил: — Третий попал под трамвай, а четвертый в тюрьме.

Хусни опять повернулся к Абду и спросил:

— Ибрагим думает жениться теперь же или будет ждать мира?

— Это уж как он захочет. А по мне, лучше сегодня, чем завтра. Кто знает, когда кончится война?

— Пожалуй, никто, Абду.

— То-то и оно.

— И никого это не волнует.

— Нет, тут ты ошибаешься! Конечно, волнует! Просто люди никак не оправятся от горечи поражения.

Разговор о войне заинтересовал Ашмави, он поднялся и вошел в зал.

— Аллах не оставит нас своей милостью! — заявил он еще с порога.

— Лучше скажи: если аллах позволит! — посоветовал Хусни Хигази.

Но старик не заметил насмешки.

— Все в его воле! А только нам надо добиться победы! Иначе не быть миру на земле!

— А если дело кончится мирным урегулированием? — спросил Хусни.

— Не приведи бог! — воскликнул Ашмави, щуря подслеповатые глаза, и добавил, по-видимому желая засвидетельствовать могущество аллаха: — Пророк свидетель, вчера ночью я дважды приласкался с женой! Вот как!

— О чем ты говоришь, Ашмави! Постеснялся бы!

А старик продолжал:

— Веру мы потеряли, правы испортились!

«Да разве в этом дело?» — подумал Хусни Хигази.

VII

На тротуаре перед баром «Америкен» в ярком свете вывески толпилась молодежь. Одни лениво переговаривались, другие молчали, третьи, закрыв глаза, пританцовывали на месте. Прохожие с трудом пробивались между молодыми стройными фигурами. Кто-то возмутился:

— Небось мужчинами себя считаете?! Так шли бы на фронт! И не стыдно вам?

Но молодых людей эти слова не смутили.

— Кажется, нас хотят досрочно отправить на фронт? — небрежно бросил какой-то юноша.

Вмешался еще один прохожий:

— Какое им дело до этого? Ждут, наверное, что вместо них в армию пойдут женщины и малые дети.

Молодые люди предпочли не вступать в пререкания и отправились в бар «Женева». Сгрудившись у стола, уставленного пивными бутылками, они говорили наперебой, почти не слушая друг друга. Марзук наливал пиво в стаканы и раздавал приятелям.

— Проблема отношения полов сводится всего лишь…

— На фронте проблемы куда сложней, — перебил чей-то голос.

— Я имею в виду внутренние проблемы.

— Не мешай, пусть человек говорит.

— Старики рассказывают, что в их время проституция была разрешена законом.

— Ну, сейчас куда лучше! Женщины стали доступны, как воздух и вода.

— Как воздух и вода! Скажешь тоже! Да ведь девчонки ничего не делают просто так! Только и знают, что требовать!

— А ты чего хочешь? Такая уж теперь жизнь.

— Добродетель капитулирует перед автомобилем.

— Надо только поймать свой шанс.

— Или ездить на автобусе!

— Все это ерунда! А вот есть ли бог?

— Что это ты вдруг?

— Нашей главной заботой было арабское единство, африканское единство…

— Но какое это имеет отношение к вопросу, есть ли бог?

— Теперь наша главная забота — как и когда можно преодолеть последствия агрессии.

— Прошу внимания! Все-таки — есть бог?

— А ведь и мы знавали дни славы!

— Химеры все это!

— Иллюзии…

— Вот дьявол, постоять перед баром нельзя!

— Сволочи!

— Если Израилю суждено отступить, то он отступит.

— Кто, кроме нас, будет драться каждый день?

— А кто дрался в пятьдесят шестом году? В Йемене? Кто дрался в шестьдесят седьмом?

— Старик рассчитывает сохранить невинность полуобнаженной девицы. Для него нет ничего важнее.

— Нам надо начинать с нуля…

— Пора избавиться от кошмаров…

— Почему никто мне не хочет ответить — есть бог или нет?

— Послушай, братец, если повсюду мы видим полную анархию, откуда взяться богу?

— Если предположить, что он царствует, но не правит…

— А египтяне считают себя его рабами?

— Ты и вправду решил жениться?

— Да! Возьми стакан…

— Чего ради?

— Я ее люблю!

— А при чем тут это?

— Но должны же мы…

— Чем объясняются ранние браки?

— Бедностью!

— Страхом перед смертью!

— Системой правления!

— Завтра мы задохнемся от перенаселенности.

— А может, лучше не жениться, а эмигрировать?

— Брак — это внутренняя эмиграция.

— Неплохо бы нам позаимствовать у стариков изворотливости и беспринципности!

— При такой скученности без этого и шагу не сделаешь!

— Тогда почему мир так страшится войны?