Любовь под наркозом

После этого доктор буквально прогибает меня вперед, надавив на шею, и заставляя слушаться его беспрекословно. В других бы обстоятельствах я бы, наверное, уже орала, как ненормальная, но только не сейчас, когда я полуголая наедине с ним в операционной.

Я его пациентка, с которой он может сделать все что угодно, поэтому свой нрав я все же придерживаю.

– Сделай выдох, и не двигайся. Обхвати колени руками. Да. Хорошо.

Вздрагиваю, когда чувствую, как доктор смазывает область чуть выше поясницы чем-то мокрым и холодным. По резкому запаху понимаю точно – спирт.

Ох, лучше бы мне общую анестезию сделали, а не эту жуткую…в позвоночник. Даже думать не хочу, как это делается, и какого размера иглу он сейчас запустит мне прямо в спину.

Становится страшно. Чувствую себя совершенно беззащитной и ранимой в этот момент. Хочется сбежать. Куда-то очень далеко, быстро, и со всех ног, однако я даже не представляю, когда теперь вообще ходить смогу, не то, что бегать.

Каменею вся, когда слышу какое-то шуршание позади, после чего чувствую, как в спину впивается игла.

Жжет. Неприятно. Дико неприятно!

Господи, помоги.

***

– Ааа, больно. Больно!

Дергаюсь, но сильная рука врача быстро перехватывает меня за плечо, удерживая на месте.

Он не делает больно, но и не отпускает. Как хищник держит свою добычу.

Пошевелиться боюсь. Я вся в его власти сейчас. Как мышка попалась в ловушку.

Хнычу, слезы наворачиваются на глаза. И правда, больно.

– Не двигайся, девочка. Почти все уже.

Рука врача отпускает мое плечо, и я снова слышу, что прямо сейчас он что-то делает, вводит наркоз.

Сглатываю, и вся просто трепещу. В голову, словно, желе закачали. От страха мало соображаю.

Во рту ощущаю горький привкус. Тело словно постепенно слушаться перестает. Он уже сделал это. Мамочки…

– Все. Теперь ложись. Медленно. Прикройся.

Врач помогает лечь мне обратно на стол, и укрывает этой самой накидкой.

Я хочу поджать под себя ноги, но они становятся словно деревянными, и совсем не слушаются меня. Даже пальчиками пошевелить не получается.

Ощущение такое, что пол тела отняло. Врагу не пожелаешь. Ужас просто!

Быстро опускаю руки, и прикасаюсь к бедрам, но не ощущаю их. Совсем! Боже, меня что парализовало? Нет. Нет, нет!

– Ааа…Мои ноги!

Паникую, и начинаю подниматься, но сильная рука опускает меня обратно на стол, прикоснувшись к плечу.

– Все нормально. Анестезия уже действует. Лежи спокойно. Скоро приступим.

Сглатываю, стараясь не забывать дышать.

Вот и все. Операция сейчас уже начнется. Мне помогут. Мою лапку починят, и все будет хорошо. Я вернусь в балет, и сыграю свою Джульетту. У меня главная роль, между прочим. Бабушка ждет, и хочет увидеть меня на сцене. Все должно наладиться. Обязательно.

Это все просто надо выдержать. Я же сильная, так ведь?

В операционной прохладно. Запах, конечно, стерильный до тошноты.

У меня подрагивают пальцы, и я слышу собственное частое дыхание.

В глаза светит яркая операционная лампа.

Боже, это ожидание хуже смерти, но я держусь.

Я все еще надеюсь, что моя травма просто ерундовая, и уже через неделю я буду танцевать свою партию балета. Я – Джульетта. Наконец-то мне дали главную роль во вступительных курсах, и я просто не имею права подкачать.

Вздрагиваю, когда двери операционной открываются, и я краем глаза вижу, что сюда входит еще двое врачей, говоря что-то грубыми голосами. Они тоже все в операционной одежде. Даже на головах специальные марлевые маски и шапки, делающие их еще более страшными в моих глазах.

Скоро. Совсем скоро уже.

Сердце учащает ритм, но я делаю медленный выдох. Все нормально, нормально.

Я совсем не чувствую своего тела ниже пупка, и от этого становится не по себе. Сейчас даже встать не могу, чтобы увидеть, как выгляжу.

А вдруг…вдруг, я голая там, внизу? Может, моя накидка сползла, и сейчас они все смотреть будут на меня?

– Доктор! Подойдите! Аа!

– Что такое, чего ты кричишь?

Это тот самый врач, что колол мне анестезию в спину. Я не вижу его, но слышу голос. Где-то над моей головой раздается. Низкий и чуть хриплый. Очень строгий. Такой…пробирающий до мурашек, волнующий, но одновременно с этим успокаивающий своим басом.

– Я там…внизу голая?

– Конечно.

– О, Боже, нет! Все, хватит. Мне не нужна операция. Я хочу встать!

– Тихо. Тихо, я сказал! Не вставай. Ты прикрыта. Чего не надо, не видно.

Чувствую дрожь в теле, когда врач берет мою руку, и укладывает ее на специальную высокую подставку.

– Что…это еще не все разве?

– Катетер поставлю, и заснешь. Скоро уже.

Нежную кожу руки опаляет холодный спирт, и я чувствую жжение, а после звук отрываемого пластыря.

– Вот и все, солнце. Засыпаем.

Я готовлюсь, предвидя, что вот-вот сейчас усну, но ничего не происходит. По вене разливается что-то холодное, но сна у меня ни в одном глазу.

– Доктор, кажется, ваша анестезия не деййссствуу…

В голове что-то начинает сильно звенеть и шуметь. Язык заплетается, и вскоре меня просто вырубает.

Глава 2

Мне совсем ничего не сниться, даже родители, которых я так мечтаю увидеть хотя бы под наркозом. Спиной ощущаю твердый неудобный стол, а значит, я уже не сплю.

Открываю глаза от каких-то резких металлических звуков. В голове, словно мед всколотили, все какое-то заторможенное и расплывчатое, но спать мне уже совсем не хочется.

Немного голову приподнимаю и вижу, как над моей травмированной ногой склонились двое хирургов в хирургических костюмах, и что-то делают прямо сейчас!

Мамочки. Они же режут меня в эту самую секунду!

К горлу подкатывает тошнота, и я резко хватаю ртом воздух, все еще не понимая, что происходит. Кажется, последние события слиплись в какой-то комок, и я сейчас в своем состоянии соображать мне трудно.

– Помогите. Где я…Что…

Слезы подступают к глазам. Это кажется каким-то страшным сном, который все никак не заканчивается.