Любовь под запретом

Поленья в очаге разгорались все ярче и давали ровное тепло.

Меган взяла книгу и уселась на свое обычное место на софе. Пламя начало согревать ее. Написанные кем-то слова на странице, которые она видела перед собой, стали терять для нее смысл. Она отдалась течению собственных мыслей.

Внезапно холодный сквозняк коснулся ее. Она обернулась и посмотрела в холл. Ни звука. Ни движения. Только пламя в камине заколебалось чуть сильнее обычного. Она смотрела в огонь, вспоминая, как ей виделись в нем лица отца, Боба, Рори. Она закрыла глаза и унеслась в мыслях в далекое далеко.

Вдруг поблизости прозвучал какой-то странный звук. Прежде чем она успела понять, как он появился, нечто с огромной силой швырнуло ее вперед. От нахлынувшей боли в глазах у нее потемнело, и она инстинктивно попыталась сжаться, подтянув колени к подбородку.

Сквозь эту боль она услышала величественный и грозный звук, похожий на удар могучего колокола. Когда звук этот смолк, наступила непродолжительная тишина. Потом по едва заметному дрожанию пола под собой она поняла, что кто-то на цыпочках осторожно отходит к двери.

Спустя мгновение из холла послышался звук удаляющихся шагов, и тогда она застонала, прося о помощи. Какое-то время она слышала эти удаляющиеся шаги сквозь волны накатывающей на нее дурноты. Потом она слышала лишь их легкое эхо, потом лишь вспоминала этот звук, когда он прекратился наяву. Она осталась одна в совершенно беспомощном состоянии.

Тогда что-то тяжелое навалилось на нее и вжало в ковер. Казалось, шея у нее перерезана сзади огромным прохладным ножом. От этого ощущения, этой боли она почти потеряла сознание. Внезапно холодный воздух коснулся ее щек, пробежал по волосам. Послышались шаги. Сначала медленные, затем переходящие в бег. Тяжесть сковала ее. Она не могла двинуться. От ужаса она боялась вздохнуть.

Она услышала низкий, глубокий голос, кричавший:

— Нет, нет, Меган! Нет!

Лиам. Она не могла ни кричать, ни бороться. Его большие, теплые руки коснулись ее лица и головы.

Тяжесть внезапно исчезла, и холодный, острый нож вытащили из ее шеи. Она открыла глаза.

Он стоял на коленях позади нее, и на вытянутых руках держал тяжелый медный поднос. Резким движением он попытался положить его на чайный столик. Удар получился таким сильным, что дерево треснуло. Лиам ругнулся и повернулся к Меган.

— Пожалуйста, — прошептала она, — пожалуйста…

В ее широко раскрытых глазах застыл страх.

— Не смотри на меня так, Меган. Я не причиню тебе вреда.

С выражением одновременно решительным и очень внимательным он наклонился над ней. Его пальцы касались ее легко, не причиняя новой боли.

Смущенная, она наблюдала за ним. Она видела, как мрачное выражение постепенно исчезает и уступает место улыбке.

— Не двигайся, Меган. Я должен убедиться…

Его слова были ласковыми и успокаивающими, но она не вникала в их смысл.

Вместо этого она вспоминала, как прислушивалась к шагам, которые приближались к ней. Она вспоминала ощущение сквозняка на лице, и как потом в полубессознательном состоянии слышала удаляющиеся шаги.

Лиам легонько похлопал ее по плечу.

— Ну же, Меган, приди в себя. Расскажи, что с тобой случилось?

— Я не знаю, не знаю… — она постаралась вспомнить, представить… Но почувствовала лишь биение своего сердца.

— Жаль. Ну, тогда не двигайся и жди.

Она знала, что Лиам слева от нее. Довольно скоро он вернулся и сказал:

— Я положу тебе на шею холодное полотенце. Меган, ты слышишь меня?

Она попыталась кивнуть и вскрикнула от боли.

— Я же сказал тебе — не двигайся!

Она почувствовала сзади легкое прикосновение. Сначала холодный озноб прошил все ее тело, но затем ей стало легче. Лиам сказал:

— Я собираюсь повернуть тебя, ты сможешь удержать полотенце?

Она больше не пыталась кивать, только слабо мяукнула и подняла руку к голове. Он помог ей нащупать свою руку и прижать холодное полотенце.

— Держи, — сказал он, вдруг рассмеявшись.

В голове у нее стало проясняться, боль отступала.

— Я могу встать, — сказала она ему.

— Только очень осторожно!

Он поднял ее легко, как ребенка, и бережно уложил на софу. Под голову подоткнул одну из подушек. Это вызвало приступ боли, и она вскрикнула.

Он снял с себя куртку, укрыл ее и сел рядом на пол, чтобы их лица были почти на одном уровне. Она не протестовала, даже когда он слегка обнял ее. Сейчас она только чувствовала безопасность и тепло его огромного тела. Она подумала, как он отреагирует, если она на самом деле окажется вдруг сумасшедшей? Она пристально взглянула на него, испытывая стыд и смущение.

Он произнес:

— Прежде чем я отправлюсь в Стоунлей за доктором, я хочу знать, что здесь произошло?

— Вы же сами видели, — ответила она, — поднос… Он упал со стены. А я сидела под ним, здесь же, где и лежу… — Ее голос задрожал. Она вспомнила сквознячок и удаляющиеся шаги, но не могла рассказать ему об этом. Она боялась. Она не знала его, не знала, чего он от нее хочет. Она не доверяла ему.

— Я вижу поднос. Но что случилось? Почему он упал?

— В самом деле, почему он упал?

Он спросил ласково:

— Меган, вы все еще боитесь меня?

— Нет.

Это была совсем неубедительная ложь, она сама заметила это. Лиам улыбнулся.

— Да, вы все такая же. — Он погладил ее по голове. — Но никогда не думайте так, как подумали сейчас. Кого вы еще боитесь?

— Я? — она попыталась придать голосу твердость.

— Да, именно вы. Так как я разговариваю, в общем-то, с вами.

— Знаете, перестаньте допрашивать меня. У меня болит голова. Этот дурацкий поднос чуть не сломал мне шею. Я не знаю, смогу ли теперь ворочать головой, а вы…

— Вы восстанавливаетесь, — сказал он сухо, но все еще улыбаясь. — Но убедительно заговорить мне зубы еще в силах.

И это было правдой. Боль стала утихать, но ей еще было трудно думать. А придумать что-то было необходимо. Лиам спрашивал ее, чего она боится. Но откуда он знал о ее страхах? О чем подозревал?

— Знаете, пусть лучше вас осмотрит доктор.

— Я думаю, в этом нет необходимости, Лиам.

— Я думаю, есть.

— Довольно. Я не хочу, и этого достаточно.

— Меган, вы всегда со всеми спорите?