Любовь приходит в черном
Шрифт:
— А я тут при чем? Получается, он выслуживается при помощи меня? Я, знаешь ли, против!
— Главный редко ошибается. Поверь, нам хватит сил, чтобы справиться. Я видел, на что способны эстонки, и это… впечатляет.
Когда-то Ян говорил, что постепенно теряет способность врать. Вот еще один фрагмент калейдоскопа. Пара месяцев, и Марина увидит картину целиком. Настораживало, что Артур никак не хотел оставлять ее в покое. Она решила поразмышлять над этим вслух:
— Выходит, ловцы душ — тоже своего рода наркоманы и «подсаживаются» на жертву, пока не выпьют ее досуха?
— Возможно. —
— А женщина… ловец, которая тебя… Какая она?
Ян потупился, сдул упавшую на лицо прядь волос и ответил с неохотой:
— Она была мулаткой. Невысокой, тонкой… Волосы черные, очень мелко вились. В общем, экзотика.
Марина обхватила свою чашку ладонями, будто стараясь вобрать недостающее тепло.
— Полная противоположность тебе.
— Да. В конце концов я сам все понял и сбежал, уже почти очухался, но она меня нашла. В общем, я ее убил. — Он мотнул головой. — Это как наваждение. Я знал, что она не человек… Позвонил в полицию, а приехал Толстяк, завербовал меня.
— Ужас, — посочувствовала Марина.
— Ужас был потом, пока я не научился с этим жить.
Исповедь Яна будто приблизила его к Марине, сделала ее соучастницей преступления. Подавив сочувствие, она заставила себя включить мозг.
Итак: тот, кто привязал Оливию, мертв, но теперь подключились его подельники. Может, ловцы связаны между собой и чувствуют тех, кто привязан к умершим? То есть жертва переходит кому-то по наследству. Тут она вспомнила, что не поделилась важным.
— Забыла сказать: мне выпали пригласительные на маскарад, а там будет… Отгадай, кто.
Ян пожал плечами, Марина продолжила:
— Юля Тикус! Думала, Оливию пригласить — Юля интересуется ее творчеством… Слушай, с Оливией не получилось, может, вместе пойдем? Не исключено, что и ловец туда явится.
— Во сколько мероприятие и когда? — заинтересовался Ян и тут же добавил: — Мне лучше не ходить, меня ловец почует.
— Завтра в семь, в «Эдеме».
Ян присвистнул:
— Ничего себе! Значит, в семь. — Он потер подбородок. — Скажу всем, не переживай, уверен, что мы будем ждать неподалеку и приедем по малейшему твоему зову.
Кофе оказался настолько замечательным, что Марина на пару мгновений выпала из реальности. Зажмурилась, ощущая сладковатую ароматную горечь. Когда открыла глаза, Ян уже опустошил свою чашку и тянул молочный коктейль через трубочку.
Все-таки синеглазые люди кажутся более отстраненными. Даже в момент сильнейших переживаний их глаза напоминают подсвеченный лед. Вот и сейчас на лице Яна — обеспокоенность, а во взгляде — изморозь, но есть в ней что-то притягательное, неизведанное. Как не ведаешь, каким станет морозный узор на стекле после того, как растопишь его дыханием.
Марина молча пила кофе. Ян тоже молчал. Едва слышно играло что-то из классики в современной аранжировке, из динамиков шумело море, кричали чайки. Марина ненадолго перенеслась в Приморское, в пору щемящей тоски, на длинные бетонные волнорезы, к кипарисам и цикадам.
Когда закончился молочный коктейль, Ян все так же молча расплатился с официанткой, помог Марине одеться и следом за ней вышел на
улицу:— Пусть твоя машина постоит во дворе, — сказал он. — Ничего с ней не случится, а ты слишком неопытна, чтобы садиться за руль в таком состоянии. Я отвезу тебя домой.
— Спасибо. — Марина плюхнулась на пассажирское сиденье, глядя на светящуюся приборную панель, отстраненно подумала, что это не машина, а космический корабль.
«Ауди» рванула с места, Ян без труда влился в автомобильный поток.
Будь Марина одна, она тревожно оглядывалась бы, подходя к своему подъезду. В темных силуэтах прохожих ей мерещился бы Артур, который пришел, чтобы привязать ее навсегда. Теперь же, держа Яна под руку, она чувствовала себя в безопасности, лишь изредка поглядывала на него.
Ян шел неспешно, оглядывался и замирал, будто делая стойку. Марина тоже останавливалась, вертела головой.
— Похоже, тут никого из них не было, — прошептал Ян уже в подъезде.
— Как ты чувствуешь их? — поинтересовалась Марина. — Будто… холодок по спине и волосы дыбом?
— Где-то так, — кивнул Ян. — Со временем и ты научишься отличать это ощущение от обычной тревоги.
Медленно поднялись по лестнице, Марина осмотрела замок на двери: не тронут. Ян прошелся по коридору, улыбнулся:
— Ни намека.
— Но это не значит, что он не придет завтра. — Марина повернула ключ в замочной скважине и распахнула дверь. — Проходи.
Ян переступил порог, сразу же повесил пальто на вешалку, разулся и прислонился к стене. Ощущая некую неловкость, Марина предложила:
— Еще кофе хочешь?
Ян кивнул, шагнул в кухню и сел на табурет. С топотом вылетела мамина кошка Мисска, оставленная на передержку, забилась под кровать, испугавшись Яна. Марине стало стыдно за свою крошечную кухню два на три. У обеспеченного человека она способна вызвать приступ клаустрофобии. У Яна, наверное, шикарная кухня-столовая, как у Оливии.
Сварив кофе, Марина разлила его по чашкам, села напротив Яна, подперев голову рукой. Он будто распространял вокруг себя ауру спокойствия.
— У меня есть шарлотка. Будешь? — Марина поставила на стол пару кусков пирога, положила самые лучшие серебряные вилочки.
— Сама готовила? Вкусно, — сделал комплимент Ян и принялся уплетать шарлотку за обе щеки.
Марина подумала, что протаптывает путь к сердцу мужчины. Мысли приходили странные: о домашнем уюте, горячем пироге из духовки. Любовь многолика — недавно она писала об этом статью. В случае с Яном будет любовь-дружба, не ослепленная страстью. Но сумеет ли Марина находить в этом радость, зная, как кружится голова и свистит ветер во время падения в бездну?
Из мечтаний Марину вывел зазвонивший телефон гостя. Ян глянул на экран, извинился и ушел разговаривать на балкон.
Вот тебе и мечты. Наверняка женщина звонит. Марина ведь ничего о нем не знает, а уже нашла рыцаря, который спас, и размечталась. Вдруг он женат и у него полон дом детей?
— Увы, надо ехать. — Ян снова сел на свое место и принялся поглощать шарлотку, превратившись из лощеного господина в домашнего мужчину. — Но пирог я все равно доем, а то буду жалеть.
— Приятного аппетита, — улыбнулась Марина.