Любовь продается или пираты 25 века

Вдруг раздался громкий хлопок и сбоку осыпался со стены кусок породы.

— Прекратить немедленно! Всем отойти! Еще шаг — стреляю.

Слава богу, Кир! От дикого облегчения обмякла, ноги подогнулись, и я обессиленно прислонилась к стене.

— Кир, тут девка сама пришла… — начал один из троицы.

— Ты знаешь, Дэн, кто эта девка? Это подруга Рода. Если он узнает, что тут было…

Мужчины одновременно судорожно хрипло выдохнули:

— Не надо, Кир! Не говори ничего…

Тем временем я пришла немного в себя. Вот и побывала на первом уровне. Что-то больше не хочется.

Девушка еще валялась без сознания, в разодранной одежде. Я подошла, присела рядом и прислушалась к дыханию. Совсем еще ребенок… Ласково провела по щеке. Бедняжка.

— Кир, ну ты же дашь нам забрать хоть эту девчонку? Нам ее привели сегодня. И мы еще не закончили…

Я тут же подняла голову и впилась пристальным взглядом в смуглое лицо.

— Девушку я забираю себе. И это не обсуждается.

Кир нахмурился.

— Лия… Девушку отдали для развлечения команде.

— Мне все равно, кому и зачем ее отдали. Пусть развлекаются с андроидами, девушку я забираю, — я легонько похлопала ее по щекам — бесполезно, обморок слишком глубокий. — Кир, я очень тебя прошу, отнеси ее в мой отсек.

Мужчина вздохнул, скривился, но все же подошел и поднял безжизненное тело на руки. Я похромала по направлению к лифту. Чувствовала себя паршиво, все болело и горела левая сторона головы. Еще и ногу подвернула, когда дралась… Да, неважный из меня защитник. Если бы не Кир…

Мы пришли в мой сектор. Я попросила перенести девушку в маленькую спальню, она уже давно пустовала. Спала я вместе с Родом, да и обитала, в основном, в кабинете.

— Спасибо, Кир, — тихо и вежливо поблагодарила мужчину.

Мы вышли в прихожую, я закрыла дверь. Кир молчал, тяжело и шумно дыша. Я подняла голову. Его глаза пылали бешенством и яростью, таким я его еще не видела…

— О чем ты думала?! — угрожающе прошипел мужчина, понижая голос. — Ты зачем полезла на первый уровень? Дура! Идиотка! Да если бы я не спустился за батареей на второй, я бы не услышал твои крики!

Он со всей силы впечатал кулак в стену за моей спиной. Я вздрогнула.

Его колотило от злости. Но это была не та ледяная сумасшедшая ярость, какую я часто видела в глазах у Рода. Гнев Кира был горячим, обжигающим, живым. Ярким, как он сам.

Я виновато похлопала глазами, попыталась улыбнуться… И тут же скривилась от боли в скуле. Кир мгновенно успокоился, взял за подбородок и повернул лицо к себе левой стороной.

— А если увидит Род? — спросил он хрипло, нежно, едва касаясь, обводя пальцем синяк.

— Нужно будет за два дня вылечить, — пробормотала я. — У нас есть медицинский центр?

— Есть, но там камеры… Ладно, придумаем что-нибудь, — тихо ответил он охрипшим голосом.

Кир как будто впал в транс. Впервые так близко от меня, наедине… Пальцы прошлись по скуле, на секунду зарылись в волосы, обхватили затылок, и он начал медленно и неумолимо приближать мою голову к своей. Я смотрела в его глаза, и мне становилось жарко от яростного огня, бушующего в них. Каждой клеточкой своего тела я ощущала дикую страсть, желание и жажду мужчины.

Когда до губ оставались считанные миллиметры, я прошептала: «Нет». Кир замер, превратившись в камень. Я слышала, как неистово колотится его сердце, чувствовала, как дрожат пальцы, как исступленно и безудержно тянутся ко мне его губы.

— Да, — сипло прохрипел он, — ты права. Иначе я просто не смогу жить, как раньше.

Он убрал руку с моего затылка и прислонился к стене.

В гостиной была одна — единственная камера, и я давно знала, где она расположена. По — видимому, он тоже знал, так как стояли мы прямо под ней и в объектив не попадали.

— Еще раз спасибо тебе, — сказала я, выскользнула из рук Кира и отошла к двери.

Он прикрыл глаза и глубоко вздохнул, расслабляясь.

— Не благодари меня, — бросил, — я с превеликим удовольствием оставил бы девчонку там.

— Я знаю, — тихо прошептала.

— Я совсем не похож на доброго героя, каким ты меня вообразила.

— Я знаю.

— Я совсем не герой. Я убиваю мужчин и женщин. Я взрываю корабли. Я умею делать больно множеством различных способов, и у меня совсем нет жалости и сострадания.

— Я знаю.

— И я так сильно хочу тебя, что схожу с ума… — Кир отвернулся, как будто ему было больно даже смотреть на меня. — Схожу с ума каждый день, каждую ночь. Не знаю, что в тебе такого особенного… (Кир бросил быстрый взгляд, но, кажется, эффект был противоположным тому, что он ожидал, так как глаза опять полыхнули.) Но как только я увидел тебя в том звездолете, в смешной пижаме и с ореолом сверкающих волос, ты не выходишь у меня из головы. И ты права: после того, как я поцелую тебя, я больше не смогу себя контролировать…

— Тогда иди, — сказала я, — уходи. Иначе будет только хуже.

Кир кинул на меня еще один тяжелый взгляд и вышел за дверь. Я тяжело привалилась к холодной стене, чувствуя впивающиеся в кожу мелкие кристаллы. Сердце выскакивало, грудь отяжелела, а внизу живота ритмично пульсировал огонь. А мы даже не целовались… Эта непонятная и несвоевременная вспышка сексуального желания напугала и расстроила. Только не это! Я не могу отвлекаться на посторонних. Не могу позволить себе влюбиться или даже просто увлечься. Вся моя энергия, вся сила и ум направлены на выживание. И места для Кира в моих планах нет.

Я помотала головой и пошла к девушке, нужно было привести ее в чувство. И заодно придумать, что сказать Роду. Он будет зол, это понятно. Мне прощалось многое, но такое самоуправство… Вряд ли.

Девушку звали Оли, Оливия. Она действительно была на экскурсии в составе небольшой группы студентов. Обратно они возвращались попутным звездолетом, так как пассажирский лайнер срочно улетел забирать большую делегацию. А поскольку малолеток было всего пять человек, их с оказией забрал грузовой.

— Не повезло, — сказала я девушке, — если бы полетели пассажирским, ничего бы не случилось.

Оли пребывала в глубоком шоке. Провал в памяти в несколько часов (когда ее отдали на растерзание), думаю, был в своем роде спасительным. Я ей рассказала, что вовремя забрала ее с первого уровня, услышав крики. Она едва разговаривала, дрожала и плакала, не переставая, даже после кучи успокоительных, которые я в нее влила (пришлось все-таки сходить за аптечкой).

Девушка цеплялась за меня, как за последнюю надежду (по большому счету так оно и было), никуда не отпускала, два дня спала со мной в одной кровати и ходила хвостиком из комнаты в комнату. Ей было семнадцать. Совсем девчонка. Из богатой семьи. Естественно, как и все (как и я), привыкла к беззаботной легкой жизни. Тем сильнее был удар…