Любовь против (не)любви

— И я весьма рада, что ваша неспокойная компания добралась сюда, несмотря ни на какие препятствия, — усмехнулась королева. — Будь другом, расскажи, что с вами случилось.

— А что тут говорить — вот он случился, — и Виаль хмуро кивнул на Рональда. — Знал бы, что он такой — никаких бы ему восстанавливающих отваров после бродячих призраков-то, сам бы оживал, как хотел и как мог! Но, думаю, недолго ему, такому, ходить, таких земля плохо носит, это ещё маршал Шамбор говорил, когда я мальчишкой был, вроде нашего Оливье, а он-то знал толк в таких вещах!

— К делу, любезный, — подтолкнул его герцог Морни. — Ты что-то имеешь против моего сына?

— О, много что. У него лживый язык и злое сердце, остальное уже не так важно.

— Не заговаривайся, рухлядь старая, — буркнул Рональд.

Правда, тут же ему на плечо опустилась рука герцога Морни.

— Рональд, молчи, ты уже сказал и сделал всё, что мог. А ты изволь сказать, как есть, и не болтать лишнего!

— А то что? — спросил Виаль с таким видом, что было ясно — за серьёзного врага он герцога не держит. — Ну, убьёте вы меня, подумаешь. А потом по вашу душу придёт госпожа Жийона. Господин Жиль у нас ещё маленький, а госпожа Жийона будет в самый раз. И куда она вашу душу зашвырнёт — даже я не скажу, потому что ничего про такие места не знаю и знать не хочу!

— Мы устрашились, — кивнул герцог Морни, — и не желаем приглашать вашу… госпожу Жийону, кем бы она не была. Говори уже наконец-то!

— Говори, — подтвердила королева, опустив руки на подлокотники кресла.

Катерина никак не могла избавиться от ощущения, что это не руки, а лисьи лапы.

А дальше Виаль очень толково и по делу рассказал, как Рональд позвал их поехать в какую-то деревню добивать недобитых призраков, как посреди лесной дороги на них напали — сначала обстреляли из леса, а потом прямо из головной части отряда, как Жиль посадил его с вещами под защитный барьер, а сам с мальчишками пошёл биться, и бился, и как ранили Оливье. И Ганс остался их стеречь, а Жиль бился один — и оружием, и магией, и победил. И сам чуть было не отдал концы, но его спас Ганс. А потом полумёртвого Рональда забрали его недобитые люди, а их… спасли. Кто спас? Добрые местные жители. Да, они видели, что там творилось, и сначала прибрали на той дороге и вокруг, а потом уже взяли едва живого Жиля, раненого Оливье и остальных к себе домой. Вылечили и отпустили.

Вот как, оказывается. Значит, госпожа Бранвен — это «добрые местные жители». Отлично. И очень любопытно, что означает «прибрались на той дороге».

— И что же, Лэнгли, как по-вашему, говорит он правду? — спросил герцог Морни.

— Да, — не колеблясь, ответил королевский маг. — Как бы вам, Морни, не хотелось обратного.

— Но он не маг, ему могли просто задурить голову! — герцог продолжал свои попытки спасти сына.

— Вы, Морни, уж определитесь, кто вам нужен — магов вы огульно отвергли под тем предлогом, что они-де сговорились, обычного человека тоже слушать не хотите. Кто же вас убедит? — ехидно спросила королева.

— Если ваше величество не сомневается…

— Не сомневается, — отрезала она.

А потом вдруг распахнулись двери, и вошли двое. Церемонимейстера они, кажется, просто не заметили, прошли мимо, да и всё, оставив беднягу стоять с разинутым ртом и хлопать глазами на вопиющее нарушение правил. Впрочем, оружия ни у одного из них не было. В звенящей тишине они шли к трону, и все глаза в зале были прикованы к ним.

Госпожу Бранвен сопровождал неизвестный Катерине мужчина — вероятно, тоже из Старших. Он был выше любого в зале, и рядом с Бранвен смотрелся очень гармонично — тоже рыжий, и тоже в синем с диковинной золотой вышивкой. Впрочем, не только золотой — луч скупого солнца из окна сверкнул синим сполохом на вышитом на груди знаке, видимо, там были драгоценные камни. И у обоих — и у него, и у Бранвен — в волосах виднелись зубчатые венцы с синими камнями.

Сказка, как есть сказка. Здесь тоже есть своя сказка, и когда дело плохо — сказка приходит на помощь.

Королева вновь поднялась и сделала три шага навстречу вошедшим. И даже… легко поклонилась. А они поклонились ей в ответ.

— Господин Кай, я рада приветствовать вас здесь — после стольких лет. И вашу спутницу тоже.

— И я рад видеть тебя, Бесс, — мужчина улыбнулся очень по-доброму. — Это Бранвен, она родня вашим. И она сказала, что ей нужно попасть сюда и говорить перед тобой.

— Привет тебе, королева людей, — заговорила Бранвен, как ни в чём не бывало. — Мне и впрямь нужно кое-что сказать — о том деле, в котором вы пытаетесь разобраться. Я нашла на дороге молодого мага из-за пролива, он в том месте принял бой с множеством врагов и победил. Я видела, как отмеченный печатью смертной тени стоящий здесь молодой человек удирал, будучи повержен, если бы не его выжившие люди — он бы не выжил тоже. Я исцелила раны едва живого мага и его юного ученика. Я знаю, как победил маг, что за силу призвал, и чего ему это стоило, тоже знаю, — а потом она обратилась к герцогу Морни. — Мне жаль, но твой сын — подлец. Он бывает храбр и отважен, в бою против нежити он показал себя сильным и стойким, но душа у него — чёрная. А ещё он бывает глуп. Умный человек, не имеющий магических способностей, не станет спорить с некромантом из-за женщины.

Герцог Морни остался стоять едва ли не с открытым ртом, молчавший всё это время Жиль склонился в глубоком поклоне, равно как и Виаль, и Блэк-Роки, и Джон с Анной, и даже Джейми — с небольшой заминкой, но — как смог. Бранвен улыбнулась им — вот прямо повернулась в их сторону и улыбнулась, тихо сказала: «Ещё увидимся», подошла к окну и растворилась в нестерпимом сиянии солнечных лучей. Они вдруг показались Катерине такими яркими, что стало понятно — весна неизбежна, а за ней — лето, и жизнь продолжается.

В какой момент исчез сопровождавший Бранвен мужчина, и как он это сделал — Катерина не заметила. Впрочем, как потом оказалось — никто другой этого не заметил тоже.

Королева кивнула на Рональда Морни стоявшим возле трона стражникам:

— Взять.

Те двинулись было к нему, но герцог Морни приблизился к королеве и преклонил колено.

— Ваше величество, мой сын нездоров. Если его не лечить, он не доживёт до финала разбирательства. Я прошу проявить снисхождение к моему сыну, и ко мне тоже, и в память о годах моей службы трону прошу дозволения взять его на поруки в мой дом. Пусть его охраняют те, кто делал бы это в темнице. И если он сбежит, — тут герцог сурово посмотрел на сына, — то я сам приду и отдамся в руки вашей стражи.

— Герцог Морни, вы, насколько я знаю, не разбойничаете на большой дороге и не нападаете на послов, — ответила королева, — вас пока не за что ни подвергать заключению, ни казнить.

— Тогда не откажите в просьбе. Пусть Рональд находится под стражей в моём доме. Я не дам ему сбежать.

— Будь по-вашему, — кивнула королева. — Сопровождайте.

Во всеобщем молчании семейство Морни покинуло зал, и Рональд шёл в окружении королевской стражи.

70. Шанс

Домой в тот день возвращались в молчании — очень уж всех придавило случившееся. И у Катерины даже не доставало сил радоваться решению королевы насчёт её собственной особы — и подтверждению прав, и свободе ещё на год.

Но нужно было улыбаться и отвечать на поздравления — Блэк-Роков и Джона с Анной. Не этого ли она хотела?

А Жиль, которому теперь не было нужды таиться, подошёл, поклонился и поприветствовал Джона и прочих. Представил южного посланника, оказавшегося его названным братом, и напросился в гости — сегодня же, но чуть позже. А сейчас, сказал, у него дела. Совсем немного, и он появится.