Любовь против (не)любви

— Замолчи! — и добавила силы в приказ, и подумала ещё, чтоб не двигался.

Помогло — он так захлопнул рот, что даже зубы лязгнули. Завалился на пол, и мог разве что мычать и кулём кататься по полу. Вот и отлично.

— Сиди и слушай, потом будешь свидетелем, — сказала она мальчишке Робу. — А ты говори, чего тебе в голову взбрело! Последний ум растерял, так? Я-то думала, ты хоть не глупый, только злобный, а оказалось — такой же дурак, как мой покойный супруг, царство ему небесное.

— Ну уж не скажи, у меня хватило ума не уходить с возвращенцами!

— Зато у тебя не хватило ума не связываться с магом, когда ты сам — простец, — усмехнулась Катерина. — Ну, притащил ты меня сюда, точнее — этот малец для тебя притащил. И что дальше?

— А дальше я сделаю с тобой всё, что захочу.

— А может, это я наконец-то сделаю с тобой всё, что захочу? — спросила она. — Ты уже сколько мне крови-то попил, хватит! И как я понимаю, не только мне. И твоим людям доставалось, и твоим родителям, думаю, тоже. Вот наказание-то для них! Про леди Мэри ничего не скажу, но твой отец выглядит приличным человеком. Как только у него такое чудовище выросло! Ты, скорее, племянник лорда Грегори, ты даже и лицом-то больше на Телфордов похож, чем на всех остальных Морни.

— Это не твоё дело, Кэт. Ты не поняла — а я ведь любил тебя. Но где тебе, убогой разумом женщине, это понять! Не откажи ты мне тогда, давно — то может быть, и твои отец с братом были бы до сих пор живы!

— Да, конечно, и глупости-то они не сами по себе делали, а исключительно, чтобы тебе насолить. Мир велик, Рональд, и людей в нём много, и у каждого — свои желания и свои запросы. Мои родные сглупили, оба, и поплатились за это. Тебе же до сих пор сходили с рук и глупость, и подлость, и предательство, и что ещё? Думаешь, конца этому не будет?

— Ты сама не представляешь, как прекрасна, когда вот такое говоришь. На щеках твоих румянец, губы алые, а грудь поднимается, когда ты дышишь. Тебя трудно не любить, Кэт.

— Да что ты заладил — любовь, любовь! Какая там любовь, не любовь это вовсе! И близко тут не лежало никакой любви! Вожделение — да, есть. Желание заполучить то, что не даётся — тоже есть. И настоять на своём, во что бы то ни стало. Где тут любовь? Нет никакой любви!

— Тогда что есть любовь, прекрасная Кэт? — сощурился он.

— Любовь делает тебя лучше, а не хуже. Когда ты любишь, ты желаешь счастья любимому человеку, и не претендуешь на его счастье, радость и свободу. Не пытаешься подчинить силой и силой же удержать.

— А ты успела очень много узнать о любви, конечно же, прекрасная Кэт. Интересно, когда? Пока читала сонеты в отцовском доме? Или когда принадлежала всем мужчинам-Телфордам подряд?

Катерина не удержалась. Поднялась, наконец, на ноги, подошла и влепила ему пощёчину с огнём — как тогда Джейми. По здоровой щеке.

Рональд схватился за обожжённое лицо.

— Да держите же эту суку! — взвыл он, но тишина была ему ответом. — Джонни! Роб!

— Некому, — со злой усмешкой ответила она.

Кривой Нос не отзывался, Роб силился что-то сказать — и не мог. А Катерина подошла к двери и упёрлась в чужую защиту.

Защита вновь походила на ту, что ставил на комнату Жиль. Видимо, мальчик расстарался. Интересно, сможет ли она снять её? Или пробить?

— Так, мальчик Роб. Если я дам тебе возможность говорить, ты снимешь защиту?

— А я не освобождал его от клятвы, — зло сказал с кровати Рональд. — Ничего он по твоему слову не сделает.

— Ты сколько раз в жизни нарушал обещания? — сощурилась она. — Вот, то-то же. Тебя тоже могут обмануть. Сюрприз. Неожиданность. Так как, мальчик Роб?

Мальчик истово закивал — мол, согласен, только отпусти.

И она уже почти отпустила… но посреди комнаты открылся портал. То есть, это она подумала, что портал. Потому что в воздухе появился молочно-белый овал с колеблющимися краями. И из него появились некромант Жиль и его друг граф Саваж.

* * * *

Жанно Саваж-младший вовсе не собирался посещать Полуночные острова. Он, конечно, не сомневался, что путешествовать и смотреть новые места — это хорошо, но даже и в мыслях не заглядывал так далеко. Он искренне полагал, что жизнь его пройдёт где-то между Паризией, родовыми владениями Саважей и Срединным морем, и был этим вполне доволен.

Пока где-то там не потерялся Жиль.

Жиль был ему старшим братом, хоть и рождённым от других родителей. Но господин Марсель находился рядом с самого рождения, как и отец с матушкой, и тоже воспринимался, как разновидность родителя. Самый добродушный некромант на свете мог найти общий язык с любым ребёнком, и герцогиня Саваж, великолепная госпожа Анжелика, этим беззастенчиво пользовалась. Поэтому Жиль де Риньи рос вместе с Жанно и Алиенорой де Саваж, и были они всю жизнь — не разлей вода. И даже когда Аль вышла замуж, это не нарушило ничего, потому что вышла она не за кого-то там постороннего и непонятного, а за Фалько Велассио, внука его милости Морского Сокола, и тоже их друга. Собственно, последние лет десять они везде были вчетвером — Жанно, Аль, Жиль и Фалько. Кроме тех моментов, когда их разлучали занятия в школе или, позже, служба — потому что Жанно, Аль и Фалько были боевыми магами, а Жиль уродился некромантом, как и его отец. Нет, как оба его родителя — потому что не известной никому матушкой Жиля оказалась грозная госпожа Жийона д'Андрие де Нериньяк, по первому мужу — герцогиня де Линь, ныне — госпожа де Риньи. Жанно и не знал до того, что женщины тоже бывают некромантами, и какими! Немудрено, что Жиль получился невероятно сильным и умелым магом, с ним прямо в любой бой можно — не страшно ни капли, даже если вдруг что-то пойдёт не так и побьют — то с ним можно сбежать через тени, отлежаться где-нибудь, а потом — взять-таки своё.

И сейчас выходило ровно то самое — отлежаться, а потом взять своё.

Жанно даже сначала немного обиделся на друга — чего не сказал сразу, что помощь нужна? Пожгли бы возвращенцев за милую душу, и без усилий, и без потерь. А то кого-то поели, кого-то увели, а всего лишь одна вздорная тётка помирать не хотела. Но Жиль или говорил, что всё в порядке, или вовсе молчал, а потом раз! — и оказался едва живой на краю света у дивных существ под присмотром.

Дивные существа изумляли, Жанно и не думал, что такие встречаются. Невероятно красивая хозяйка дома — о, он встречал изрядно красивых женщин, и многих знал довольно близко, но госпожа Бранвен являла собой что-то особое. Правда, потом мальчишки Жиля рассказали, что хозяйка и её дочери — не просто женщины, а вовсе даже и не люди. Совсем почти не люди — хозяйка наполовину, а дочки её — на три четверти.

Они были магами, все три. И какими-то невероятными универсальными универсалами — потому что им подчинялось в этом месте всё. И природа, и погода, и жизнь, и смерть. И они умели оборачиваться в сов и летать — совсем невероятно. Он не поверил, пока не увидел своими глазами — госпожа Олвен взяла да и оборотилась, и цапнула его когтями за шевелюру, а он попытался её поймать, не поймал… в общем, разговор они завершили, как то и подобает достойному кавалеру и красивой даме. Дама осталась весьма довольна и приглашала в гости — если вдруг Жанно ещё занесёт в их края. Он улыбался и говорил — что если занесёт, то непременно, потому что дама ему тоже весьма понравилась, и проведённое с ней время запомнится надолго.

А по всему выходило, что занести может, потому что Жиля крепко зацепила здешняя девчонка. Жанно не сразу, но сообразил по недомолвкам Ганса и самого Жиля, что причиной вероломного нападения оказалась некая рыжеволосая особа, вдова, имеющая магические способности, о которой Жиль немного рассказывал по зеркалу ещё во время борьбы с возвращенцами. И Жанно уже очень хотелось увидеть ту особу — и просто как красивую женщину, в коих он знал толк, и ещё — как ту, кто пробил толстую Жилеву броню — потому что братец со всеми знакомыми девицами и дамами был ласков и нежен, но ни одна его по-настоящему не затронула. А тут некая владелица замка где-то у чёрта на рогах!