Любовь с остановками

– Что?
– я аж поперхиваюсь.

– Что не остановил меня. Не сказал ничего. Не сделал - отвернулся только.

– А что, мне надо было… - начинаю заводиться.

– А не надо было?

Мы молчим какое-то время.

Я откидываюсь на подголовник и прикрываю глаза. А потом говорю со вздохом:

– Я же не тюремщик.

Хотя посадить под замок одну маленькую стервочку хочется.

И снова пауза.

– А я не… вертихвостка.

– Тогда что это было?

– Случайность. Я действительно должна была поужинать с Томой. А она встречается с другом Андрея… ну и как-то так вышло. В общем, я с ними никуда не пошла. Вернулась домой и… Я вроде бы понимаю, что ничего не сделала, но все равно, чувствую, что обидела. А я так не хочу. Просто… я так и не разобралась, отношения у нас или нет.

А вот последнее было произнесено вполне решительно. Видно не зря дома сидела - думала.

Ну что, Артем? Что-то скажешь? Или еще потянешь кота за яйца?

– Отношения, - говорю твердо.

– И ты не уволишь меня за то, что потерял способность мыслить здраво?

– Ч-чего?

– Это я начиталась, - виновато, - Про мировую практику увольнений за встречи… между начальником и подчиненной.

Пришибу ее когда-нибудь. Она не думала, оказывается, она читала.

– Я не собираюсь тебя увольнять, - цежу, - Или терять голову - особенно если ты больше не будешь… вот это всё.

– Не буду, - ощущение, что она там мелко-мелко кивает.

– И кофе-обеды со всякими качками тоже под запретом!

– Хорошо, - почти весело.

– И цветы от него не принимай!

– А это не от него…

Бл…ь.

– С-света…

– Это от мужа!

– Света!

– Бывшего! Но он больше не будет! Он в смысле был и хотел, чтобы мы снова были вместе, но я не согласилась!

Я делаю глубокий глоток, чтобы успокоиться и не раскрошить все на хрен вокруг, а потом внушительно - надеюсь - спрашиваю:

– Что еще я о тебе не знаю?

– Из того, что не написано в моем личном деле?

Издевается. Она, определенно, издевается - и завтра поплатится за все.

– Именно, - говорю сквозь зубы.

– Ну… - заминается, а потом выдает скороговоркой, - Мои родители переехали в соседнюю область, в детстве я мечтала быть балериной, у меня есть лучшая… единственная подруга Тома, я люблю плавать и униформа у меня была самого маленького размера.

– Ты не везде… маленькая, - выдает мой мозг на эту тираду, и я понимаю, что окончательно успокоился, раз снова говорю чушь.

Она тоже это понимает и тихонько и довольно вздыхает.

– Знаешь, - говорит после небольшой паузы, - у меня совсем немного опыта в отношениях. Я не думаю, что будет просто, но... мы же попробуем?

– У меня его много, но… он совершенно бесполезен с тобой, - хмыкаю, - Мы очень попробуем. И хорошо, что ты позвонила, а то пришлось бы вызывать тебя завтра в кабинет… Отчитывать.

Смешок. А потом нежно-провокационное:

– Тогда я в следующий раз накосячу и… звонить не буду. Очень уж хочется оказаться у тебя в кабинете.

В область паха ощутимо дергает, но я только смеюсь.

– Я завтра целый день в разъездах, но буду к пяти.

– Я не опоздаю.

Полеты во сне и наяву

Света

Артем приеду вовремя Зимин открывает мне дверь, и я соскальзываю в прохладное нутро машины, ужасно нервничая.

Когда мы встретились с ним в ночном клубе всё выглядело проще - я не собиралась задерживаться в его жизни дольше чем на одну ночь, а значит могла позволить себе любое безумство.

Когда мы ходили в театр, все было сложнее, но вполне выносимо - мы вроде как присматривались друг к другу… снова, еще не определившись со статусом.

Когда мы разговаривали по телефону, было совсем легко - я просто представляла себя пилотом, который запрашивает полосу для посадки.

Но сегодня от смеси предвкушения не только вечера, но и ночи, желания, непонимания - как это будет и вдруг по каким-то причинам не будет ничего - от опасения, что наш разговор про отношения мне померещился, и от того, что он выглядит уж слишком сексуально и ярко в простой футболке и джинсах, кружится голова и дрожат пальцы.

А когда Артем наклоняется и осторожно, почти вопросительно прикасается губами к моим губам, пальцы начинают дрожать даже на ногах.

Мы вливаемся в поток машин - пока еще не слишком плотный - и я уточняю:

– Ты же не скажешь, что мы будем делать?

– Не-а.

Ехать, как выясняется, минут сорок, из которых большую часть времени мы заняты тем, что тяжело дышим в сторону друг друга. Я стараюсь не ерзать, но не очень-то получается - его близость, запах, взгляды, прохладная кожа сидений отдается пульсацией в моих венах, а по позвоночнику бегут мурашки и задевают совсем уж интимные нервные окончания.

Чуть легче становится, когда мы подъезжаем к огромному зданию и Артем спрашивает c определенной долей лукавства:

– С какой скоростью взлетают самолеты?

– От двухсот двадцати до двухсот восьмидесяти… - я слегка торможу. И от вопроса и от того, что блондин, помогая мне выйти из машины, прижимает меня к себе.

– Тогда тебе будет привычно, - подмигивает и тащит в ангар.

Я сглатываю, когда вижу огромную светящуюся хреновину посреди нарисованного космоса.

– Аэротруба? Серьезно?

– Ну ты же не боишься летать?
– смеется Артем удиви меня качественно Зимин.

Я, конечно, не боюсь летать. На самолетах.

Но вот этот поток воздуха, дующий, по словам инструктора, со скоростью двести восемьдесят километров в час, имеет с самолетом столько же общего, сколько Зимин с моим бывшим мужем.

В небольшой раздевалке я натягиваю футболку, лосины и кроссовки, которые взяла с собой, а потом - специальный оранжево-желтый комбинезон. И с некоторой опаской выхожу.

Артем тоже в комбинезоне. И я выбываю из рядов поклонниц вселенной Марвел раз и навсегда, потому что тот, кого я вижу перед собой, намного круче супер-героев.

– Если ты не перестанешь так на меня смотреть, карамелька, то комбинезон снизу разорвет, - выдыхает он мне в лицо, и, пока я краснею и пытаюсь понять, нравится ли мне это прозвище, проверяет застежки.

Проверяет так, что скоро разорвет меня.

С нами уже провели инструктаж. Точнее - со мной. Артем здесь не в первый раз и получает удовольствие от моей нервозности и идиотских вопросов.

– А когда меня швырнет на трубу, она не разобьется?

– А щеки не лопнут?