Любовь со счастливым концом

С тех пор у нас так и повелось. Раз-два в неделю мы с Леной под разными предлогами задерживались в конторе и предавались любовным утехам. Физически нам обоим было хорошо, но в остальном наш роман не развивался: мы никуда не ходили и вообще не встречались за пределами офиса. Разговаривали мы тоже очень мало. Я, конечно, и тогда понимал, что не люблю Лену, но мне казалось, что я хотя бы знаю ее — милая покладистая девочка с хорошим характером. Поэтому когда, где-то месяца через три, она объявила, что беременна, я решил жениться на ней. Подумал: а что, пора ведь — мне под 30, квартира есть, ребенок будет, а любовь… Стерпится — слюбится. Лена всегда будет смотреть на меня как на начальника и слушаться, а, как говорил поэт, счастье что? Покой и воля! Да и где я буду любовь искать — работы навалом!

Мы поженились, Лена родила сына. А родив, оказалась вовсе не такой «белой и пушистой», какой я себе ее представлял. Наплевав на то, что я начальник и у меня много работы, она стала требовать от меня помощи по дому, заботы и… любви! Через полгода мы разошлись. Я оставил ей квартиру, деньги (в обмен на ее увольнение из нашей конторы) и ушел — на работу. Реально неделю жил в кабинете, пока не снял себе угол. Снова я был один и снова с маршрута «дом-офис» не сворачивал. Пока к нам не пришла новая сотрудница — Саша. Саша была чуть постарше меня, замужем, имела двоих дочерей-подростков. Ей очень хотелось закрепиться у нас на фирме, и она частенько засиживалась допоздна. Как-то я тоже засел с документами, а выйдя в курилку, наткнулся на Сашу. Мы разговорились: она оказалась очень остроумной, веселой и неглупой. С того вечера мы стали вместе курить, а иногда ходить на бизнес-ланч. После двух-трех таких обедов, снова задержавшись в офисе, мы оказались в объятиях друг друга. И опять привычный марафон: диван — стол — ксерокс. Как и с Леной, это длилось месяца три и только на рабочем месте — пока Саша не объявила, что любит меня и ушла от мужа. И пригласила меня переехать к ней. Я согласился, опять из тех же соображений: что от добра отказываться, когда оно само идет в руки?

Саша тоже родила мне сына, но наша совместная жизнь состояла из сплошных ссор. Требовалось уделять внимание малышу, самой Саше, ее дочерям, которые жили с нами, а мне надо было много работать. Я готов был давать деньги, но Сашу это не устраивало. Она хотела проводить со мной вечера в семейном кругу или ходить куда-нибудь. И не понимала, что главное для меня — моя работа. Зато до меня постепенно стало доходить, что я не создан для семейной жизни. Я пытался работать над собой, даже к психологу обращался. Принуждал себя проводить время с семьей, но чувствовал, что мучаюсь. И еще одно: естественно, когда мы съехались с Сашей, мы стали заниматься сексом в нормальной супружеской кровати. И тут я ощутил, насколько мне не хватает того самого офис-трио: диван — стол — ксерокс! Кончилось все тем, что я, изголодавшись, как-то средь бела дня провел по этой секс-дистанции заехавшую к нам с проверкой молоденькую налоговую инспекторшу. Это каким-то образом стало известно Саше, и она меня выгнала из дома. А я ее — с работы. Теперь я снова одинок, работаю в том же офисе. Все у меня нормально: деньги есть, и я даже снова повышен в должности. Только вот личную жизнь по-прежнему устроить некогда. Вот думаю: раз уж я для нормальной семьи не гожусь, может, хорошенькую секретаршу найти и сразу ей все честно объяснить? Дескать, я тебе зарплату хорошую и дважды в неделю секс на ксероксе, а ты мне за это — покой и волю.

История вторая. Не пить с начальством — плохо

Рассказывает Ирина К., и. о. президента консалтинговой компании:

Я пришла в свою родную организацию совсем юной, когда она еще была государственной структурой. Меня по знакомству устроили заведовать приемной самого главного руководителя. Времена были сложные, и эта работа с неплохой зарплатой была мне очень нужна. Как сейчас помню, как тряслась, когда мой начальник (ныне покойный, царствие ему небесное!) вводил меня в курс дела. Мне он показался таким важным, таким умным! Еще бы: он был старше моего отца, генерал в отставке. Занося ему в кабинет чай или документы, я каждый раз трепетала. И вообще всячески старалась удержаться на новом месте. И очень скоро, неделе на третьей моей трудовой деятельности, начальник попросил меня задержаться: мол, ему надо поработать с бумагами, и я могу понадобиться. Как только все сотрудники покинули учреждение, генерал вызвал меня по селектору, попросив принести кофе. Я принесла. Он усадил меня за столик для посетителей и стал угощать коньяком. Я сначала отнекивалась. Но начальник посмеялся и сказал: «Ты права, детка: на работе пить плохо. Но не пить с начальством — еще хуже!» Я выпила. Он завел со мной длинную беседу, как мне сначала казалось — почти отеческую. Рассказывал о своем военном прошлом, о семье, детях и внуках. О том, на какие жертвы иногда приходится пускаться ради успешной карьеры и высокооплачиваемой работы. Я слушала его как завороженная, да и коньяк дал в голову. А кончилось все тем, что он без обиняков сказал мне, что я должна… сделать ему минет! И даже объяснил почему! Дескать, полноценный половой акт в кабинете — это пошло, к тому же я ему в дочки гожусь, да и сам он для таких утех уж не тот, что раньше. А вот поласкать его член губами — и от меня не убудет, и ему, старику, приятно. А мне еще и прибавка к жалованью, и отгулы, и вообще всякие привилегии. И так он сладко пел, что я, как кролик под гипнозом удава, исполнила его пожелание — прежде чем успела сообразить, что вообще делаю. А он, помню, гладил меня по голове и приговаривал: «Вот и славно, вот и умница…» Потом было жутко противно, и я сгорала со стыда. Но начальник меня успокоил: «Что ты думаешь, все секретарши больших людей делают это. Тебе еще повезло, я человек добрый, не обижу…» С тех пор так и пошло: если руководитель просил меня задержаться после работы, я понимала, что речь идет об очередном сеансе орального секса. Скоро я привыкла — как будто это была часть моей работы. Никому не рассказывала — ни маме, ни подругам. Только вот парня из-за частых «переработок» у меня все не было. А генерал действительно меня баловал: то денежек подкинет, то подарок, то бесплатную путевку на юг.

А через два года мой начальник скоропостижно умер — обширный инфаркт. На посту его сменил его товарищ и соратник, тоже генерал. Когда я, как заведующая приемной, передавала ему дела, новый начальник заявил, что, пожалуй, не будет брать на мое место свою прежнюю секретаршу и оставит меня. При условии, что я буду работать так же прилежно и углубленно (!), как старалась для его предшественника. Тут уж я сразу все поняла. Но мне было уже все равно: все моральных запретов в этом отношении для меня к тому моменту давно не существовало. Следующие пять лет я «углубленно» трудилась над пенисом нового руководителя. Пока на государственном уровне не произошли изменения и моего руководителя не «ушли» на пенсию.

Наша организация стала частной собственностью, а моим начальником — бизнесмен новой формации. Однако минет он любил не меньше генералов старой закалки. Своей семьи я так и не создала, поэтому смену «содержимого» начальственного кабинета и штанов восприняла философски. К тому же за столько лет работы я стала незаменимой для руководства не только в плане интимных утех, но и в плане работы. В связи с разными общественно-политическими потрясениями в нашей конторе была постоянная текучка — и только я неизменно стояла на своем посту, как почетный караул.

А год назад на моего главного было совершено заказное покушение, в результате которого он погиб. Наша контора перешла к его сыну, но тот живет за границей и является нашим президентом лишь формально. На самом же деле исполняющим свои обязанности он назначил меня — как самого давнишнего, самого надежного и опытного сотрудника. Я заняла тот самый начальственный кабинет. И решила подыскать себе толкового секретаря. Мне хотелось именно молодого человека, а не девушку: на мой взгляд, парни более работоспособны и меньше отвлекаются на личную жизнь. Вскоре подходящий юноша нашелся. На третьей неделе его трудовой деятельности я вызвала его после работы к себе в кабинет и предложила коньяку. Он стал отказываться. Тогда я с материнской улыбкой повторила ему фразу, с которой начиналась моя собственная карьера: «Не пить с начальством — плохо!» Он выпил. Дело закончилось оральным сексом. В исполнении подчиненного, конечно!

Так оно и продолжается по сей день: раза два-три в неделю по вечерам я уединяюсь в кабинете со своим секретарем. Ведь я, несмотря на то что незамужняя, все-таки женщина и хочу ласки. Я же не виновата, что устраивать личную жизнь вне стен родного учреждения мне и некогда, и как-то непривычно. Полноценный секс в кабинете — как-то неприлично, а вот поцелуй ниже пояса — самое оно! К тому же предохраняться не надо и от работы надолго не отвлекает.

Комментирует психолог Тамара Качуевская:

— Русский толковый словарь определяет слово «трудоголик» как «человек, который много и увлеченно трудится». На языке же врачей главный признак трудоголизма — отсутствие явно выраженной устремленности к какой-либо цели. Потенциальные трудоголики проводят на работе все свое время: сначала руководствуясь желанием побольше заработать и сделать карьеру, а потом, сами того не замечая, «подсаживаются» на свой труд не хуже, чем наркоманы на иглу. Незаметно материальные и карьерные соображения отходят на второй план, и если просто трудолюбивый человек работает ради конкретного результата, трудоголик — ради самого процесса. Медики считают, что трудоголизм — такая же опасная зависимость, как и все остальные: состояние алкоголика зависит от рюмки, игрока — от рулетки, а самочувствие и самоощущение трудоголика — от его работы. Кстати, часто болезненное желание работать у трудоголиков означает не столько необходимость срочно заняться любимым делом, сколько непреодолимую тягу в родные стены учреждения, к своему рабочему месту и привычным условиям. То есть, чтобы чувствовать себя комфортно, трудоголику нужна даже не столько бурная деятельность, сколько сама рабочая обстановка. Только в ней они могут полноценно функционировать и адекватно себя ощущать. Постепенно женатым и замужним трудоголикам становится безразлична семья, а одиноким — устроение личной жизни. На отдыхе несчастные начинают испытывать настоящую ломку и буквально заболевают, поэтому в отпуска чаще всего не ходят. Однако в физиологическом смысле трудоголики остаются нормальными половозрелыми людьми — вот и стараются удовлетворить свои природные инстинкты «без отрыва от производства». Тем более, в силу своей зависимости, большинство из них и возбудиться-то способны только в стенах родной конторы.

К сожалению, быть трудоголиком сегодня модно: многие молодые люди заявляют об этом с гордостью. Однако они не понимают, что, посвящая работе все свое время и помыслы, рискуют лишить себя простых человеческих ценностей — любви, семьи, уютного домашнего очага.

Женский вердикт:

Девочки, работа — не волк, в лес не убежит… А вот личная жизнь, пока ты убиваешься на производстве, вполне может проститься с тобой. Поэтому срочно переносим свой интим с рабочего стола на домашнее ложе. А если тебя очень возбуждает ксерокс, поставь его в спальне.

5

ДЕРЖИСЬ, ИНОЗЕМЕЦ: НАШИ В ГОРОДЕ!

Ешь ананасы, рябчиков жуй,

День твой последний приходит, буржуй!

В. Маяковский.

Иностранцы — тема, которая сегодня практически вышла из моды. Во всяком случае, прошли те времена, когда наши девушки были готовы на все ради любви заморских «принцев». Теперь мы все чаще сами ставим их на место.

«И жизнь ее похожа на фруктовый кефир…»

«…Встречал я и такое не раз. Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас», — поет Макаревич. Очень верно подмечено — в особенности в отношении русских женщин, пытающихся устроить свою личную жизнь с иностранцами. Ибо на вожделенный «фруктовый кефир» их жизнь похожа далеко не всегда.