Любовь стоит того, чтобы ждать

И так его уходило достаточно, когда я думала по ночам, что он совсем близко…

Хватит. Я взрослая, уверенная в себе, отличный специалист, и мне вовсе не нужно кому-то что-то доказывать. Я проведу эти пятьдесят дней… уже сорок два, как член самой интересной миссии во Вселенной. Спокойно и равнодушно глядя на бывшую любовь… и бывшего врага.

А потом уйду без сожалений.

И, размышляя так день за днем, постепенно успокаивалась. И даже начинала искренне верить в свои решения.

Быть может, все так и получилось бы… если бы не невероятная цепь событий, которая началось с одного происшествия.

Краевой сектор.

За тридцать один космический день до точки отсчета.

Аррина Лан

— Уменьшить плотность щита… — голос Гарда звучал спокойно и деловито.

— Сделано, кэм.

— Отключить антиграв.

— Готово.

— Сложить щит.

— Зацепился, кэм… В одной из секций осталось незначительное уплотнение…

— Аррина Лан…

— Уже делаю, кэм.

В рубке при входе в подпространство Вселенной — и выходе из него — всегда было полно народу. Семеро необходимых для выполнения операций членов экипажа, в том числе как минимум один дежурный техник.

Наш звездолет обладал самой современной модификацией гравитационного щита. Тот использовал энергию волны и так же, как парус у старинного корабля, приводил транспорт в движение, не требуя при этом внутреннего источника энергии. Скорость же зависела от плотности щита: чем она выше, тем выше скорость. Внутри одной звездной системы звездолеты перемещались на небольшой плотности или использовали обычные двигатели. Щит же, ставший настолько плотным, что и волны, пронизывающие космос, был способен разогнать корабль до световой скорости. И за счет этого звездолет «нырял» в субсветовой коридор.

Иногда развертка и сворачивание «паруса» проходила с осложнениями, но это было решаемо — с помощью специальных манипул удавалось усилить или ослабить «застрявший» в неправильной плотности кусок. Что я, собственно, и сделала.

— Готово, кэм, — и была довольная собой.

— Сложить щит.

— Сделано, кэм, — второй пилот даже кивнул.

— Включить двигатели и ввести координаты Зераниш-445. И давайте поскорее, мы уже почти сто ударов болтаемся в космосе без всякой траектории, как мозги олихов в черепной коробке.

Общий смешок. И голос навигатора:

— Готово.

— Второй пилот…

— Запускаю.

Корабль загудел — в отличие от перемещений с помощью щита двигатели работали с ощутимым звуком — и поплыл в пространстве, чуть меняя силу притяжения на борту.

— Расчетное время прибытия на планете?

— Семнадцать часов.

— Отоспитесь, кому можно. Планетка славится своими бурями и не только пылевыми, так что посадка предстоит жесткая, да и на месте не будет весело…

— Вот и с какой норы нам туда тащиться… — пробормотал навигатор, на что Гард моментально отреагировал.

— Ты считаешь мнение Совета необоснованным? Тогда будь добр, в следующий раз выбери себе другой корабль.

Все замолчали и сделали вид, что очень заняты своими делами. Я покосилась на капитана. Лицо мужчины ничего не выражало, а ледяной взгляд внимательно изучал поджавшего губы навигатора. И под этим взглядом, я так полагаю, тому было совсем несладко.

Истукан, что уж там. Каменной глыбой готовый обрушиться на любого, кто сделает шаг в сторону от требуемой траектории. Стражи, они такие. Есть, спать, думать по приказу… Интересно, он всегда такой… как капитан, или же на него так действует приближением Бездны? Или я?

Хотя я вряд ли… Не считая мгновений слабости в самом начале, Норан ни словом, ни делом не показал, что его как-то волнует мое присутствие. И, надо отдать ему должное, никак меня не выделял ни в хорошем, ни в плохом смысле. И если первые дни я полагала, что он может начать мстить, хотя бы просто потому что я видела его другим, то позже убедилась — истукан, что бы мне ни казалось, действительно хороший капитан. Он действовал согласно инструкции и относится ко всем без предвзятости.

Ну да, может, чрезмерно жестко, но… космос и не предполагает, что здесь с кем-то будут возиться. Или щадить чьи-то чувства.

Зераниш-445 была нашей второй по счету исследуемой планетой. На ней мы должны были замерить уровень специфических частиц ядра — ученые-стражи открыли их совсем недавно и оказались весьма заинтригованы тем, как те меняются в связи с приближением пожирателя. Эта планета и правда была та еще нора, на которой не зародилась жизнь. Потому как колебания каждой из возможных волн и соединений, постоянные электромагнитные, пылевые, водородные и бездна их знает какие еще бури не давали шанса, кажется, даже бактериям.

Так что садились мы действительно довольно жестко. И скорее просто закрепились на воздушной подушке тремя якорями, болтаясь в непригодном для дыхания пространстве над поверхностью под резкими ударами невидимых стихий и излучений. А ведь туда еще и выходить надо…

— Оррис. Пларин. Борран. И я четвертым… — хмуро произнес Гард, едва удержавшись под очередным порывом, благодаря намагниченным подошвам. А вот с проникающим излучением корабль, судя по всему, не совсем справился — приборы надсадно запищали, а некоторые и завыли…

Первый механик всполошился:

— Прости, кэм, нам с контроллером лучше остаться, с кораблем творится что-то норово, хотелось бы улететь отсюда… конечно, для того чтобы выполнить все задания.

— Но мне нужен механик для отправки измерительной капсулы…

— Так нас же двое, — удивился Оррис и кивнул на меня.

Гард вдруг сердито глянул, но потом стиснул зубы и кивнул.

С чего это он недоволен? Не хочет, чтобы я спускалась на поверхность? Не уверен в моем мастерстве?

Или даже представить не может, что мы окажемся в одной связке? По-другому в скальную расщелину не попасть — нам придется спускаться на стальном тросе, являясь одновременно утяжелителями, поддержкой друг для друга, специалистами, способными быстро принимать решения в жутких условиях и запустить-таки в глубину специального робота-исследователя, небольшую капсулу, максимально простую и механическую, потому как все остальное вблизи поверхности почти сразу выходило из строя.

А потом и дождаться его с захваченными данными.