Любовь в Академии Магии

— Это же сколько времени теряется, по сути, просто так, — вырвалось у неё.

У всех присутствующих округлились глаза, а Леа предусмотрительно захлопнула рот, чтобы оттуда не выскользнуло еще что-нибудь, за что её можно обвинить в государственной измене.

— Придворный этикет, он таков, маленькая моя мисс, учите его, вам в скором времени он пригодиться очень сильно, не смотря на все ваши способности, — покачал головой император.

«Как-то я его сильно задобрила», — подумала девушка, но вопросы задавать не решилась. Мало ли, чем это грозит.

— Ваше Величество, я смогу помочь, если вы найдете Ульриха и заставите его принять человеческую ипостась. Совсем "забрать его любовь" не получится, простите. Это даже не в моих силах, мой дар не способен отнять или подарить то, чего человек или нечеловек не желает сам. Но, Церберра любит вашего племянника, а он хорошо к ней относится. На этой почве, я думаю, у меня выйдет притушить его чувства ко мне и усилить к эльфийке. Но когда он обернется, она должна быть рядом и нам придется рассказать ей о моем даре

— Слишком много существ будут знать, — нахмурился Люциус. — Это плохо.

— О чем идет речь? — мистер Авалон освоился среди магической и государственной элиты и стал посмелее.

— Пап, мы поговорим об этом немного позже, хорошо?

— Хорошо, дочка, — девочке своей он доверял и понимал, что разговор им предстоит в любом случае серьезный. Ведь в прошлую их встречу и речи об этом маге, что сейчас держит её за руку, не шло. Жених, тьма.

— И тебя не беспокоит, что она пыталась тебя убить? — поинтересовался император.

— Она не конкретно меня хотела убить, а от соперницы мнимой избавиться собиралась. И то не стала. Да и в вашей семье она быстро перевоспитается. И оба будут при деле, заняты устройством семейного очага.

— Может ты и права, маленькая мисс. Как только я обнаружу племянника, дам знать ректору. Магистр, на вас ответственность о переговорах с мисс Клоуз, эта девчонка может стать той ещё занозой в … — не по-императорски выругался правитель. — И позаботьтесь, чтобы она молчала о способностях вашей будущей супруги. А вы, мисс Авалон, хорошо учитесь. Зед возлагает на вас большие надежды и только посмейте не оправдать их.

— Вы планируете мою работу в управлении, Ваше Величество?

— Милая, планировать мы все горазды, я вот еще полгода назад не планировал жениться, — тихо сказал Люциус. — Так что как семейная жизнь пойдет.

— А вы, магистр Прайм, скажите спасибо способностям невесты, что я не открытил вам голову за все, что вы натворили! — рыкнул дракон и рванул к выходу так быстро, что все отвесили поклоны и присели в реверансе уже для его спины.

— Прошу покинуть мой кабинет, — тяжело вздохнул Ассгейр. — Боюсь, сегодня я не способен принимать кого-либо.

— Да, конечно, — пробормотала миссис Авалон.

— Давайте пройдем в мою лабораторию? Или лучше ко мне в покои, там будет удобно разговаривать без вероятности наткнуться на толпу студентов, — улыбнулся Прайм.

В небольшой гостиной царил спартанский минимализм, но при этом оказалось достаточно уютно. Низкий стол из темного дерева, пара кресел и диван вокруг него, буфетный шкаф и камин со шкурой возле него и огромным мешком, который при желании превращался и в кресло, и в лежак. Хотя, последнее больше подходило для Леи, чем для крупногабаритного магистра.

— Мы вас слушаем, магистр, — сурово сказал мистер Авалон, расположившись на диване и приобняв жену.

«Не хочет, чтобы я с его дочерью садился даже рядом, — улыбнулся про себя Люциус. — Ничего, после её ответа придется привыкнуть, что это навсегда».

— Даже не знаю, с чего начать, Гарнер. Наверное, пусть сначала Леа расскажет про свой дар, а я уж продолжу, ведь тогда много станет понятно и вам, и ей.

Мужчины смерили друг друга взглядами, но их «борьбу» прервала девушка.

— Мам, пап, помните, я говорила, что после инцидента с Ульрихом у меня проснулся дар? Как вы поняли, он был не один. Помимо того, что я могу трансформировать все неживое, включая пространство, у меня есть способность влиять на чувства людей. Нет, я не подменяю одни другими и не могу заставить кого-то испытывать что-то против воли. Нет такой силы ни у кого. Но усилить, раздуть из искры пламя или наоборот ослабить немного, если человек на это в принципе способен, я могу.

— Детка, как же так. Это же огромная ответственность, — ужаснулась миссис Авалон. — И из-за этого Император хочет, чтобы ты работала в управлении? Это вроде хорошее место. Денежное. Не последним человеком будешь. Хотя, ты же моя девочка. Ох.

— Да, мам. Я могу очень сильно помочь нашей стране в политическом плане, но я не уверена, что это будет справедливо. Мораль и совесть висят надо мной дамокловым мечом.

— Никогда не слышал такого выражения, — удивился Люк.

— Давным-давно жил был царь, звали его Дионисием, и был у него фаворит, Дамокл, и льстил Дамокл своему царю, мол, хорошо царем быть. На что однажды Дионисий предложил фавориту занять его место. И когда приодели Дамокла, маслами благоухающими натерли, на место царя усадили, да каждую прихоть выполнять начали, расслабился он и откинулся на спинку трона, глаза наверх поднял. А над ним меч, без ножен, на конском волосе висит. А царь ему говорит: «Правитель, тиран он или нет, всегда на волосок от гибели». И понял Дамокл всю видимость благополучия. (адаптированная версия автора предания о «Дамокловом мече», так-то сиракузский Дионисий Старший был тираном)

— Какая интересная легенда. Вот только я никогда не слышал о таком царе, — улыбнулся Прайм.

— И больше не услышишь. Я хочу теперь тебя послушать, будущий зять, — отрезвил мага папенька.

— Начну с самого начала. Я, честно, никогда не обращал внимания на вашу дочь, она училась не на моем факультете, мы никак не пересекались. Единственное, слышал, что Фламе чересчур увлекся кем-то, а та не отвечает взаимностью. Помню, еще удивлялся, ведь раньше ему никто не отказывал, племянник императора как никак. Не в обиду будет сказано, многих девиц сейчас прельщает не внутренний мир, а мышцы, родовитость и состояние кошелька. Но не Лею. А у меня и в мыслях не было, чтобы завести роман со студенткой, когда я вернулся из экспедиции в горы и меня вызвал Ассгейр. Он рассказал, что произошло между Ульрихом и Леей, и что за дар у девушки. Так как у меня достаточно сильная ментальная защита, ректор подумал, что она на меня воздействовать не сможет, а я помогу ей с даром. Мы ошиблись. Сильно. И я почувствовал это сразу, поэтому, прости меня, Леа, за то, что я наговорил в первую нашу встречу. Мне было страшно. Люди самые уязвимые для твоего воздействия существа, мы любим не так, как все остальные расы. У высших слишком силен эгоизм и собственничество: оборотни окружают избранницу заботой, но в них сильны животные инстинкты, демоны зациклены на интиме, а драконы относяться к любимой как к драгоценности, но забывают, что у «драгоценности» есть разум и желания. Свои. У людей все сложнее и проще одновременно. Я не говорю, что среди нас не встречаются такие экземпляры, но в абсолютном большинстве это черты рас. Мы любим честнее, искреннее и немного самоубийственнее. Я испугался тебя Леа, твоей власти надо мной, ведь даже легкую симпатию при желании ты бы смогла превратить в безумие. Но ты не стала. И чем больше я приглядывался к тебе, тем больше мне хотелось быть с тобой. Без всяких воздействий. А когда я услышал разговор императора с ректором, то позвонил твоим родителям. Просто потому, что не смог позволить превратить твою жизнь в ад. Знаю, решение вопроса так себе. И изначально я планировал, что ты ответишь мне да, я защелкну браслет, и когда все уляжется, сниму, ведь ты имеешь право на выбор.

— В смысле, Люк?

— Да, молодой человек, мы же договаривались, что помолвка будет фиктивной, что вы спасаете нашу дочь от дракона?

— Фиктивной? — недоумевала Леа.

— Да, Леа, фиктивной. Я хотел тебя спасти от Ульриха, но не ценой твоей свободы. Не хотел насильно привязывать тебя к себе. Но ты повторила клятву за мной, и выбора у нас нет.

— Ах ты гад! — взвился мистер Авалон.

— Стой, папа! — крикнула на него дочь. — Люк, ты был готов сделать мне предложение, а потом отпустить меня, если бы я сказала просто «Да»?