Любовь в никогдабре
Шрифт:
Глава 20. Алексей идет по следу
Алексей
Следующие два часа я летал по местности, несмотря на то, что уже за полдень, а жалкое июльское солнце пекло так, словно стремилось выжечь всю землю дотла. Нас, инниферов, жарой не напугаешь, маги огня как-никак. Хотя в помещении пользуемся кондиционерами, нам не чужды блага цивилизации.
Через время я немного поостыл, хотя по-прежнему хотелось плеваться от одной мысли, что Валерия верит россказням меркантильной мамаши. Не то чтобы я считал ее приемную мать причиной
Однако, отодвинув эмоции на второй план, я всё же смог обдумать новые вводные — то, что мне рассказала хранительница.
Ее бабушка заплатила приемным родителям, чтобы те удочерили ее. Получается, подготовилась заранее, хотя ее смерть была всего лишь несчастным случаем. Зачем она это сделала? Очевидно — и впрямь опасалась за свою жизнь. Но кто ее преследовал? И почему родители самой Валерии так часто переезжали? Способ замести следы? К слову, они заметены достаточно хорошо, умело…
После смерти бабушки Валерию на полгода отправили в детдом, откуда ее и удочерили, сменили ей имя. Почему было сразу не взять девчонку, а вместо этого связываться с бюрократической машиной? Очевидно, люди чего-то сильно боялись, раз пошли на такие сложности.
Неужели «круг избранных» и правда существует? А кто-то из наших действительно убивает хранительниц?
Если так, то мое Злоключение в опасности. Нельзя оставлять ее одну и… доверять другим инниферам тоже опасно.
Валерия — мое наказание, и тем не менее не могу же я позволить, чтобы ее убили! Я ведь и сам тогда погибну.
Кстати… кое-кому из моих собратьев это может быть очень на руку. Нужно быть начеку. Придется заниматься поисками книги самим.
С этими мыслями я влетел в окно гостиной в отеле, перевоплотился и поспешил в свою спальню, чтобы заново пересмотреть все данные по этому делу.
Похоже, нам с Валерией придется изрядно попыхтеть.
Валерия
— Ты уверен, что навестить детдом — хорошая идея? — спросила я.
Иннифер зыркнул в мою сторону и промолчал.
Я заметила: Алексей всегда молчал, когда ответ казался ему слишком очевидным. Будто экономил слова… Жалко ему для меня слов — вот оно как.
Не знаю, какая муха укусила его вчера после завтрака, но из почти что нормального человека Алексей превратился в угрюмого типа, имя которому… Дракула. Для полного сходства ему нужно превращаться не в зимородка, а в летучую мышь, можно даже отрастить пару клыков для острастки.
— Просто если я за двадцать лет ничего не вспомнила, с чего ты взял, что вспомню детство, побывав в детдоме? Сам сказал, я прожила здесь всего полгода, пока меня не удочерили.
— Надо с чего-то начать. Пойдем, — скомандовал он.
И я потрусила следом. За эти дни поняла: лучше сразу слушаться — экономия времени.
Мы оказались во дворе, где по правую и по левую руку располагались детские радости: неказистые горки, тридцать раз перекрашенные качели. Всё старое… но видно, что отремонтированное, рабочее.
Вдруг из главного входа высыпал рой ребятишек. Малыши лет пяти-семи, не больше. Их было много — тридцать или около того. Бросились
врассыпную и очень скоро позанимали почти все качели в зоне видимости. При этом так забавно верещали, переговаривались, что я невольно улыбнулась.— Хорошенькие, да? — повернулась я к инниферу.
А тот посмотрел на меня так, словно бы я спросила его — красивы ли личинки мух или черви… В общем, кто-то жутко отвратительный, по умолчанию неспособный вызвать добрых чувств.
— Ты не любишь детей?
— Это же дети! Абсолютно бесполезные существа, сжирающие массу ресурсов… Вы же и сами их спиногрызами называете…
От такого ответа Алексея у меня челюсть упала чуть ли не до земли. Сколько себя помню, я хотела ребенка. Замуж по любви и ребенка, любимого настолько, чтобы целовать каждую минуту, каждую секунду. А тут… дети, оказывается, бесполезные существа. Как будто сам иннифер всегда был полезным.
— А ты что, никогда не был маленьким?
— Конечно же был.
— И тоже считаешь, что был абсолютно бесполезным существом?
— Разумеется, — пожал плечами Алексей и пошел прямиком к воспитателю, которая уже успела нас заметить и спешила навстречу.
«Мама дорогая… сколько же тараканов прячется в его с виду умной головушке? — охнула я про себя. — Не человек… одним словом — иннифер».
Разговор вел Алексей:
— Я звонил вашей директрисе, она обещала нас принять…
— В таком случае проходите, Эльвира Эдуардовна у себя, — кивнула воспитатель.
И потеряв к нам всякий интерес, повернулась к детям.
Алексей пошел внутрь, я следом. Очень скоро мы оказались в тщательно вымытом коридоре. Краска на полу немного стерлась, обои следовало заменить, но в целом атмосфера уютная.
Нас встретила другая воспитатель, показала, куда нужно идти.
И вскоре мы оказались в светлом, очень скудно обставленном кабинете.
— Здравствуйте! — громко поздоровалась женщина лет пятидесяти.
Всё еще статная, стройная, хотя возраст оставил отпечаток на некогда красивом лице. Выкрашенные в черный цвет волосы украшали седые пряди, прямо как у Круэллы де Виль в «сто одном далматинце». Интересно, характер у нее под стать вымышленному персонажу?
— Добрый день! — вторил ей иннифер.
Без дальнейших слов положил на стол белый конверт, довольно пухлый, кстати.
— Ой, что вы! Это нам? — всплеснула руками Эльвира Эдуардовна.
— Вам, — кивнул Алексей. — И мне всё равно, что вы с этим сделаете. Главное, ответьте на все наши вопросы…
Директриса заглянула в конверт, ее глаза округлились, прямо как пятирублевые монеты. Тут же закивала:
— Охотно!
— Вот эта девушка когда-то находилась в этом детдоме…
И Алексей принялся рассказывать директрисе о моей амнезии и страшном желании вспомнить детство.
— Нам пригодится любая, я подчеркиваю, любая информация, — проговорил иннифер.
— Я бы и рада помочь… да только работаю здесь всего десять лет, а до меня была другая директриса. Ушла на пенсию. Все мы стареем…
— А воспитатели? Прочий персонал?
Эльвира Эдуардовна подняла записи, архивы, но ничего дельного выяснить так и не удалось.
Мы уходили из детдома несолоно хлебавши. Никого из воспитателей тех лет тоже не осталось. Кто умер, кто уехал… словом, скатались зря.