Любовь за кадром

– Я верю в ваш успех, – уже на ходу прокричал режиссёр и бодрой рысью помчался к себе в номер.

Виноградов вышел на улицу, непроизвольно расстегнул рубашку и одел тёмные очки. Жара стояла страшная, на улице было пустынно, так как все кто мог, уже давно ушли на море или отлеживались в комнатах с кондиционером.

Когда подъехал автобус, из гостиницы стали выходить члены съёмочной группы, нагруженные чемоданами и дорожными сумками. По одежде чувствовалось что это столичные гости, собравшиеся домой. Все были одеты модно и красиво, но Таня Переверзева превзошла всех. Её короткая розовая юбка и белая кофточка смотрелись, сами по себе, вполне прилично, если бы не одна маленькая деталь: одежда Татьяны была почти прозрачной! Это обстоятельство шокировало даже видавшую виды киношную публику.

Рядом с Татьяной шёл Виктор Кравцов и, сгибаясь под тяжестью большого чемодана, негромко бубнил:

– Что же ты так вызывающе нарядилась? Ты же не на пляж сейчас идёшь, а летишь в Москву и совсем не думаешь о том, как тебя там в таком прикиде встретят.

Татьяна сдерживала себя и ничего не говорила, а Виктор всё продолжал:

– Была нормальная девчонка, без фокусов и вдруг, как будто, с цепи сорвалась. Что это с тобой? Или сексуальных журналов насмотрелась?

Таня резко повернулась к нему и так резко дёрнула за руку, что чемодан упал на землю. – Такты считаешь меня ненормальной и уродиной?

– Я этого не говорил! – заторопился Виктор.

– И одежда моя тебе не подходит?

– Ну нельзя же так!

– А вот кое-кому из молодых людей всё это очень даже нравится.

Не обращая внимания на оторопевшего Кравцова, Татьяна ещё выше задрала юбку и забралась в автобус. Вся группа, наконец, расселась по местам водитель закрыл двери и автобус направился к шоссе, ведущему в аэропорт.

Виноградов подошёл к микроавтобусу, который должен был отвезти Наташу в аэропорт. Крутой водитель, судя по одежде иначе и не скажешь, прохаживался вокруг, постукивая голенищем сапога по шинам. Одет он был в фирменные спортивные штаны, чёрную майку и матросскую бескозырку.

– Уж скоро самолёт поднимется в воздух, а режиссёра и актрисы всё нет и нет, – он сквозь зубы сплюнул на пыльную дорогу.

– Они вероятно рассчитывают на скорость твоей машины, – Виноградов докурил сигарету и аккуратно бросил окурок в урну. – А что, директор не поедет с нами?

Шофёр довольно улыбнулся, как человек, посвящённый в тайны руководства.

– Это вы, творцы, валяетесь допоздна в постели, а Юрий Анатольевич уже с самого утра торчит в аэропорту, выбивая билеты на самолёт.

– Понятно, – Виноградов озабоченно взглянул на осоловевшие глаза водителя и подумал о том, что пить перед дорогой вредно, но в это время из дверей гостиницы вышли Светланов и Васильева.

Наташа несла в руках небольшую спортивную сумку, так как все её костюмы были упакованы в багаж и отправлены к самолёту специальной машиной.

Режиссёр же тащил большой чемодан, поминутно отдуваясь как паровоз на подъёме. Виноградов помог уложить вещи, пассажиры удобно устроились на сидении и тут к автобусу подошёл администратор.

– Я с вами, – сказал Шурик Петров.

Водитель завёл мотор и быстро вывел микроавтобус на шоссе, ведущее в Симферополь. В начале, увлечённые беседой, они не обращали внимания на движение машины, но когда на первом же крутом повороте машину резко занесло в сторону, Наташа тихонько ойкнула.

– Остановите машину! – громко сказал администратор Петров, но водитель взглянув на него пьяными глазами, ответил:

– Слушай, Шурик, ты ещё был ребёнком и сосал у мамки грудь, а я уже, даже поддав, мог довести автобус до любой точки.

– До ручки ты его мог довести, а не до точки, – сказал оператор, сидевший на заднем сидении, – а вот по поводу пьянки перед поездкой, ты не прав, старик.

Водитель, лихо заломив бескозырку, продолжал всё быстрее гнать машину.

Виноградов держался за поручни, Наташа со страхом прижала руки к груди, а режиссёр, с побледневшим лицом, смотрел в окно.

– Вы, пожалуйста, не волнуйтесь, – негромко сказал Виноградов. – Я надеюсь, что этот алкаш всё-таки доведёт машину до аэропорта. Дорога сейчас пустынная, встречных машин немного и крутых поворотов, как будто, не предвидится. А я сейчас с ним немного поговорю, в профилактических целях.

– Саша, будь осторожен, – тихо прошептала Наташа.

Оператор ободряюще улыбнулся ей и пересел вперёд, поближе к водителю. Администратор Петров подвинулся, освобождая место Виноградову. И вот на передних сидениях микроавтобуса расположились два, счастливо улыбающихся человека. Один, кстати, из-за того, что выпил слишком много, а второй потому, что ему сейчас было необходимо сыграть роль компанейского парня.

– Ну, что, старик, вперёд? – весело спросил Виноградов.

– Вперёд, шеф, – в тон ему ответил водитель и микроавтобус рванулся по шоссе, вычерчивая колёсами причудливые зигзаги.

«Только бы на милицию не нарваться, – подумал оператор, внимательно наблюдая за дорогой, – а то остановят, отберут права у водителя, а мы из-за этого опоздаем на самолёт.»

Но вот на встречной полосе показался грузовик и водитель, глупо улыбаясь, попытался справиться с рулём, чтобы отвести машину от удара. Сзади Наташа, бледная как мел, вцепилась в поручни сидения, а режиссёр закрыл глаза и, положив руку на сердце, сосал таблетку валидола. В последнюю секунды Виноградов протянул руки к рулю и резко повернул его, избежав столкновения со встречной машиной.

– Спасибо за помощь, шеф, – водитель вытер пот со лба, дружески подмигнул оператору и стал громко напевать «Катюшу». Песня была хорошая и Виноградов, не кривя душой, стал ему подпевать. Слух у него был неплохой, но голос оставлял желать лучшего и это подпевание, вместе с солирующим голосом пьяного водителя, производило жуткое впечатление.

«Боже мой, – с ужасом подумал Светланов, пытаясь унять боль в груди. – Они воют так, как будто находятся в пивной и ничего страшного не происходит.»

Микроавтобус, между тем, влетел на приличной скорости в предместья Симферополя и, счастливо избежав встречи с дорожной милицией, благополучно доехал до аэропорта.

– Ну вот, а вы боялись, – пьяно ухмыльнулся водитель. – Доставил по назначению в целости и сохранности.

– Вы преступник, которому место за решёткой, а не за рулём, – набросился на него режиссёр. – Вас нельзя допускать к машине, я обо всём доложу директору картины и начальнику вашей автобазы.

– Чего вы расшумелись? Уже и выпить нельзя, да?