Любовь.ru. Любовь и смерть в толпе

— Кажется, да, — кивнула Люба. — Этот Мерлин использовал движение подростков в своих корыстных целях. Чтобы отрекламировать магазины Климова и повысить уровень продаж! Какой мерзавец!

— Вот во что превращается невинная шалость подростков в руках умного взрослого человека, -грустно сказал Стас. — В оружие. И какое! Я проверял: на всех акциях присутствовала пресса. Мобберы думали, что их фотографируют свои. Для отчета на сайте. Некоторые владельцы магазинов, где проходят акции, менее дальновидные, стараются их предотвратить. И даже обращаются в милицию. Мерлин сделал так, что акции флэш-моба приносят доход кампании. В прессе постоянно писали о магазинах Климова. Это послужило хорошей рекламой. О фирме узнали все. Ты представляешь тиражи этих изданий? Круг читателей? Это же сплошь молодежные журналы! А если учитывать, что акции проходили неоднократно?

— Значит, он обеспечивал прессу, — задумчиво сказала Люба. — Умно!

— А потом стал устранять частных детективов, которые могли сорвать его планы захвата кампании. Которую он же и «раскрутил».

— Я думаю, Мерлин хотел первым добраться до дочери Климова. Чтобы уговорить ее продать акции.

— Но она только наследница, — удивленно сказал Стас. — Климов-то жив! Или ты думаешь, что…

— Не беспокойся, с ним Борис.

— Парень с во-от такими банками? — Стас рукой изобразил, какие мускулы у Бориса. И завистливо вздохнул: — Да уж. Ему можно доверить охрану Климова.

— Я думаю, против Георгия Кимовича действуют его же партнеры. В частности, Тюль.

— Ох уж этот Тюль, — Стас невольно поморщился.

— Что такое? — вскинулась Люба.

— Я проверил: от его имения на Селигере километров сто пятьдесят до Ольховки. Следовательно, и до райцентра, где убили пенсионерку Мальцеву.

— Все-таки убили?

— Я не верю в такие совпадения.

— Всего сто пятьдесят километров…— Люба задумалась.

— На хорошей машине — около часа езды. А у Тюля джип. Час туда, час обратно. Мальцева умерла в воскресенье днем. В понедельник к обеду Тюль появился в офисе. Секретарше сказал, что выехал рано утром. Жаловался на усталость.

— Но тогда его должны были видеть. В райцентре, где убили Мальцеву. И как он нашел с ней контакт? Повод для знакомства? Чтобы устроить передозировку лекарства, надо было войти к ней в дом.

— Милая, за последний месяц к ней наведались два частных детектива. Думаешь, Мальцеву удивил визит Тюля? Да она уже ко всему привыкла! Эти люди давали ей деньги! Думаю, что немалые. По местным меркам. Вот она и подумала: еще одно подспорье к пенсии. У нее дочь, внуки. Думаешь, женщина сочла за труд рассказать еще раз историю, как по просьбе подруги подделала документы? Первые два человека приехали и уехали, с ней ничего не случилось. Более того: в доме появились деньги. У внуков подарки. Ну, разумеется, она пошла на контакт с Тюлем! Ты говоришь: его должны были заметить. Дом Мальцевой на окраине города. Выходной день. На дворе — лето. Сельская местность. Где, по-твоему, население?

— На огородах. На дачных участках.

— Правильно! Сажают, поливают, пропалывают.

Мальцева тоже была на огороде. Машину он оставил где-нибудь в кустах. Прошли в дом. Поговорили. Чаю попили. Он достал деньги. Женщина моментально потеряла бдительность. Тут он ее и… Возможно, силой. А возможно, положил лекарство в чай. В вино. В домашнюю наливку, которую они распили за знакомство.

— Принимается. И как его теперь разоблачить? Или расколоть, как ты говоришь?

— Обыск делать. У него должны быть бумаги. Улики. Что-то должно быть.

— Это не так просто. Попробуй подберись!

— Да, надо работать. Вот тут уже частным порядком нельзя. Надо законно. Привлечь коллег из Крюкова, на которых висит убийство Шестакова. И тех, на которых висит убийство Колосова. Кстати, дела так и не объединены в одно. Медленно идет следствие, очень медленно! Надо привлечь прокуратуру. Все надо. А это, милая, с кондачка не делается. Надо доказать свою правоту.

— И когда ты это докажешь?

— Недельки две мне понадобится.

— Две недели! Но он от нас не уйдет? — засомневалась Люба.

— Не думаю. Надо притупить его бдительность. Сделать вид, что мы смирились. Расследование буксует. Пусть успокоится, расслабится. И — работать.

— Ты показывал ребятам фотографию Тюля?
– спросила Люба.

— Показывал. Безрезультатно.

— А Бабкина?

— За кого ты меня принимаешь? — рассердился Стас. — И за кого ты его принимаешь?

— А мог Бабкин нанять человека, который все это придумал? И осуществил? Исполнителя?

— Нет. Не думаю. Нанять, конечно, мог. Но не Мерлина. Мерлин — интеллектуал. Мужик с мозгами. Будет он работать на Бабкина? Нет!

— За деньги почему же нет?

— Мерлин работает на себя, — отрезал Стас.
– Его судьба напрямую зависит от судьбы кампании. И он очень умен. Это скорее Тюль, чем Бабкин.

— А Вера Сергеевна? Кто она?

— Темная личность, — с сожалением сказал Стас.
– До Веры Сергеевны я еще не добрался.

— А их дети?

— То есть? — вытаращил глаза Самохвалов.

— Мы все время говорим: Тюль, Бабкин, акционеры. Но ведь они не вечны. У Климова есть наследники. Дочь и внуки. У остальных тоже наверняка есть наследники. Будущие владельцы акций, хозяева дела. Сколько им лет? Чем они занимаются? Вспомни Лебедева. Кто шантажировал актрису? Его сын! Подросток!

— Ну, Мерлин-то не подросток, — проворчал Стас.

— Сколько лет сыну Тюля? Если ему пятьдесят два?

— А если у него дочь?

— А если у него двое детей? Трое? Ты выяснил, что от его имения до Ольховки сто пятьдесят километров. А с кем он туда поехал, в имение, выяснил? Большая ли у него семья? Кто жена? Сколько детей?

— Я проверю, — буркнул Стас.

— Вот и проверь.

— И проверю! Кстати, — Самохвалов прищурился. — Давно хотел тебя спросить.

— О чем? — насторожилась Люба.

— Что это такое?

Они сидели на кухне, потому что Самохвалов предпочитал быть поближе к источнику живительной энергии, то есть к холодильнику. И вот Стас, у которого было отличное зрение, углядел объявление из газеты. Теперь он проворно схватил клочок бумаги и ткнул ей в лицо.

— Милая, что это? «Муж на час». Ха-ха! А я не могу подработать? Ха-ха! За час от меня не убудет! Ха-ха!

— Не можешь, — сердито сказала она. — Это не то, что ты думаешь!

— А что? Ха-ха! — заливался Самохвалов. — Муж на час!

— Почини кран. Приверни ручки, которые давно уже отвалились. Дверные и… у шкафа!

— Ручки? — он сразу перестал смеяться. — Ручки -это не ко мне.

— Правильно. Пока ты жил в этом доме, тебе и в голову не пришло что-нибудь починить или исправить. Дай сюда, — она выхватила объявление, положила на стол и бережно разгладила. — А я хочу мужчину. Настоящего. С руками. Нет, не смотри на меня так. Я сказала: с руками. Которые могут чинить, прибивать гвозди, паять, строгать и клеить.

— А я еще хотел остаться у нее ночевать! — надулся Стас. — Потому что мой квартирный вопрос по-прежнему не решен.