Любовная западня

— Погодите! У меня нет подготовки, но даже если бы была, я не могу бросить школу и помчаться в Италию.

— Но вы же можете работать со мной летом, правда? — Доркас откинулась на диване и мечтательно вздохнула. — Ах, лето в Риме! Я уже чувствую вкус макарон у Альфредо. Вы знаете, что у Мэри Пикфорд там была собственная серебряная посуда? Дио мио! [19] — внезапно воскликнула она. — Мы же на вечеринке! Что же мы не пьем шампанское? — Она поспешно вышла и вернулась с двумя бокалами. — Обратите особое внимание на песню, которую я поставила.

19

Боже мой! (ит.).

Когда в воздухе разлилась мелодия «Трех монеток в фонтане», Доркас чокнулась с Франческой.

— За мой и ваш успех и за римские каникулы! — тихо сказала она.

Франческа почувствовала, как у нее внутри нарастает возбуждение. Итак, началось! Жизнь, о которой она мечтала в Пенбакле, становилась реальностью. Появлялось то, чего она была лишена от рождения. Она станет личностью, занимающей в мире свое собственное место.

— За римские каникулы! — возбужденно прошептала Франческа. — Пока не наступит лето, я буду скучать без вас.

— И я тоже, — сказала Доркас, внезапно став серьезной. — Я беспокоюсь за вас, Франческа. Должно быть, вас окружает толпа поклонников.

Франческа посмотрела на свой бокал.

— Разве вы не заметили? Я пугаю мужчин до смерти, или по крайней мере мне кажется, что так происходит, когда я с ними встречаюсь.

— Ну, сюда должен прийти тот, который не испугается. Среди мужчин не так уж много истинных ценителей, и он один из них. Я жду не дождусь, когда он встретится с вами. Кстати сказать, он был именно тем человеком, кто… — Но тут появились другие ее знакомые, чтобы разделить с ней неожиданную радость, и Доркас так и не закончила свой рассказ о Дэйне Вандерхофе.

Франческа была рада тому, что может отойти на второй план. Она была довольна, что Доркас, как того и заслуживала, стала центром всеобщего внимания.

Девушка только через некоторое время узнает, что сейчас чуть не столкнулась лицом к лицу со своим тайным покровителем. Нескоро она узнает и то, почему эта встреча так и не состоялась.

За тридцать минут до того как отправиться на вечеринку к Доркас Лунелли, Дэйн с бутылкой шотландского виски в руке вышел на террасу полюбоваться на сверкающие в долине огни. Возбуждение переполняло его. Сейчас он встретится с женщиной, о которой так долго мечтал. Возможно, он даже прикоснется к той плоти, которая нашла свое воплощение в мраморе и столько времени мучила его.

Дэйн прислонился к перилам, глядя на звезды, которые в горах были гораздо красивее, чем на равнине. Из всех его владений этот дом нравился ему больше всего. Франческе он тоже понравится — Дэйн это чувствует. Возможно, после вечеринки он приведет ее сюда. Он покажет ей звезды, поговорит с ней о совершенстве Вселенной, где все подчиняется законам мечты…

Дэйн был так поглощен мыслями о том, что его ожидает, так очарован магией ночи, что не услышал, как скрипят перила.

Плохо закрепленные доски сначала слабо застонали, затем слегка сдвинулись. А затем рухнули. И тишина заснеженных просторов окутала Дэйна, неся с собой забвение.

В отличие от Франчески он так и не услышал сирены, которая зазвучала, когда слуги нашли его тело.

Когда Дэйна клали на носилки «скорой помощи», в его голове смутной тенью промелькнула мысль: «Теперь она никогда не будет моей». И боль, которую в этот момент испытывал он, была не только физической.

Последнее же, о чем успел подумать Дэйн, прежде чем провалиться в беззвучную черноту: это наказание за то, что он нарушил свое обещание Джейсону Сэвиллу…

Телефонный звонок Питера Рэмси пробудил Джейсона от крепкого сна: ему снилось, что он едет на лыжах по красному снегу.

— Слушай, ты знаешь, сколько сейчас времени? — Но тревога уже охватила Джейсона, в голове у него прояснилось. — Только не Чесс! Надеюсь, ничего не случилось с Франческой?

— Нет, с Чесс все в порядке… — Питер в подробностях рассказал о Дэйне Вандерхофе. Родители Питера рано вернулись домой и видели около коттеджа Вандерхофа машины «скорой помощи» и полиции. Когда Питер вернулся, его встретили печальной новостью.

— Чесс знает? — Джейсон сел, в беспокойстве теребя телефонный провод.

— Нет. Сразу после вечеринки она уехала в Атланту с теми из гостей, кому надо было возвращаться утром. Сказала, что с нее хватит снега.

— Это хорошо. — Джейсон с облегчением вздохнул. — Слава Богу, я убедил Вандерхофа оплатить обучение Франчески за все четыре года. Если бы я об этом не позаботился, мы попали бы в беду.

— Я бы сказал, что в беду попал как раз он, — ответил Питер, немного шокированный бессердечием друга.

— Да, бедняга! Такой большой, сильный парень! Жаль!

Повесив трубку, Джейсон не смог заснуть. Он все думал о Вандерхофе и о том, что с ним случилось. Сначала солдат в автобусе, затем Билли Лейн. И вот теперь Дэйн Вандерхоф.

Глава 18

Почти пятидесятилетний Рамон Каррера стоял у окна, глядя на неправдоподобный закат, который можно увидеть только в Майами.

Кейти подошла и встала рядом с ним.

— Рамон! Ты устроил себе праздник для одного или я могу к тебе присоединиться? О чем ты думаешь?

— О городе, в котором живу. В одно и то же время я его люблю и ненавижу. Подобно женщине, которую любишь всем сердцем и вечно подозреваешь в измене. Он очарователен, он полон секретов. — Рамон печально посмотрел на нее. — Как и ты, Кейти. Вот о чем я на самом деле думаю — о тебе и твоих секретах.

— У нас у всех есть тайны, — тихо сказала Кейти. — Не сомневаюсь, что и у тебя тоже.

Рамон криво улыбнулся:

— Будь со мною откровенна, и я отвечу тебе тем же.

— Может быть, потом. — Кейти отвернулась. — По-прежнему ничего не слышно о Пане?

Рамон покачал головой:

— И вряд ли будет слышно, потому что его никто не ищет. Кроме меня. Я, должно быть, свихнулся на старости лет. Я тебе говорил, что у меня есть дом на берегу? Ну, так вот, с тех пор как тебя нашли, я каждый вечер совершал долгие прогулки вдоль океана. У меня была дикая мысль, что Джейсон появится. Пусть это глупо, но я не перестаю о нем думать.

— Пан был человеком-загадкой. Он производил такое впечатление на каждого, с кем сталкивался.