Любовница бури

Страх, ненависть и… боль. Очень много чужой боли. Но страшные видения резко сменились их картинкой их предыдущей встречи в допросной. Тогда он испытывал… восторг. Потому что она не боялась его. Потому что решилась и смогла дать отпор.

Поль отдернула руку, воспользовавшись минутным замешательством своего палача. Они оба тяжело дышали, глаза у мужчины стали влажными, как будто от слез и как-то жутко блестели. Он слегка поморщился, видимо испытав укол головной боли, которую неминуемо влекло за собой вторжение в разум.

– У тебя получилось, - вдохновлено прошептал Шварц, - ты даже не представляешь, сколькому еще ты можешь научиться…

Поль было страшно, только сейчас она запоздало поняла, какой ценной внезапно оказалась для своих врагов. Теперь ей точно не позволят спокойно отбывать срок в лагере. Ее всеми силами будут пытаться склонить на свою сторону.

Как защитить Сюин и Кэтрин?

Лучше бы этот человек никогда не появлялся в Гюрсе и не открывал в обычной девушке каких-то удивительных мистических талантов.

– Нет, - твердо сказала Поль и даже без всякого вторжения в голову Монстра, ее окатило волной разочарования и тупой мучительной боли, - я не буду в этом участвовать.

– Глупая девчонка! – крикнул Шварц. Он вскочил с места и с силой пнул попавшийся ему под ноги шлем, который с грохотом откатился в темный угол допросной. Тогда Поль впервые узнала о том, каким эмоциональным бурям подвержен ее тюремщик.

Он тяжело дышал, как после быстрого бега, растрепавшиеся волосы упали ему на лицо. С трудом совладав с собой, он нагнулся, отряхнул маску и нацепил ее на место.

– Убирайся, - холодно процедил он и вышел в коридор, хлопнув дверью так, что с потолка посыпалась взбухшая от сырости штукатурка.

Рим, апрель 1959 г.

Вселенная внезапно проявила к Поль благосклонность: Шварц сказал Рудольфу, что добраться до виллы им предстоит самостоятельно, его же дела вынуждали немного задержаться в Риме. Поэтому количество неловкости в дороге сократилось хотя бы в половину, но не исчезло совсем из-за присутствия француза. Рудольф по-прежнему бросал на мужчину многозначительные взгляды, а этот мерзавец, как будто получал от этого удовольствие и еще больше провоцировал бедного, сжигаемого ревностью банкира.

Паскаль где-то раздобыл новенький блестящий свежим красным лаком кадиллак «Eldorado Biarritz», на котором триумфально возник возле дверей отеля. Поль хотелось провалиться под землю от того, какой насыщенной краской залился Рудольф при виде машины, сделавшись с ней практически одного цвета, когда француз выскочил, чтобы открыть дверцы перед пассажирами. Вероятно, правительство США хорошо спонсировало миссию бывшего сопротивленца и позволяло ему разбрасываться деньгами на такие излишества.

Чертов пижон! Хотя бы что-то в этом переменчивом мире оставалось стабильным - любовь Паскаля к красивой жизни.

Беседа не завязалась сразу, и Поль предпочла молча наслаждаться живописной дорогой и теплым весенним солнцем. В ушах свистел игривый ветерок, приятно щекотавший кожу и все время норовивший сорвать с головы девушки шляпу и утащить за собой легкий газовый шарфик.

Со всех сторон трассу окружали высокие пинии в маленьких шишечках и курчавые кипарисы. За ними скрывались маленькие аккуратные дома с красивыми садами, апельсиновыми и гранатовыми деревьями.

Фреджене был относительно молодым городом, поскольку начал более-менее обживаться после войны, когда в Италию нахлынули туристы; большую часть города занимала стройка возводившихся на побережье шикарных отелей, но чуть дальше, в противоположной от аэропорта стороне, сохранились и старые виллы, отстроенные здесь еще в конце прошлого века. Одна из них и принадлежала Лоренцо, знакомому Шварца. Красивое здание в венецианском стиле с колоннами, деревянными ставнями и балконом стояло немного особняком от остального поселка, спрятанное за глухим забором из природного камня. Приусадебная территория была достаточно большой. По крайней мере, от ворот до парадного входа в здание пришлось проехать еще около десяти минут на автомобиле по шуршащей гравием дорожке.

Лоренцо встречал гостей в дверях, только заслышав звук мотора. Это был молодой, дорого одетый итальянец, такой смуглый, что его можно было принять за мавра. Он весело помахал и обнажил красивые ровные зубы в улыбке.

– Бонжорно! – крикнул он и бросился помогать открывать дверцы автомобиля и вытаскивать багаж, - давненько у меня не было гостей!

Он за руку поздоровался с Рудольфом и Паскалем, галантно поклонился Поль, заставив ее испытать явную симпатию к новому знакомому за отсутствие попыток облизать ей руки. Задолго до того, как она стала сторониться человеческих прикосновений, девушка определила подобное проявление вежливости, как устаревшее и неуместное.

В ее представлении руки можно было целовать аристократкам или оперным дивам, но никак не нищей девчонке из колонии. И хоть со временем внешне она стала более женственной и отказалась от прежних привычек в одежде, вытравить из себя аскетичную жительницу пустыни было невозможным даже после всего пережитого за годы вдали от Алжира.

А ведь однажды Поль даже приехала туда и искала старика Гловача, чтобы отблагодарить за его своеобразную заботу. Но поселок опустел и оказался занесен песком, оборвав последние ее связи с этим местом.

Лоренцо провел короткую экскурсию по огромному дому, которая закончилась на открытой веранде, с видом на морской берег. Неразговорчивая и диковатая служанка Клара успела накрыть роскошный стол для прибывших гостей.

Лоренцо относился к числу тех людей, которые уже в самый первый прием пищи не брезговали парой бокалов красного вина. Он тут же рассказал кое-что и об истории особняка: что тот принадлежал его семье еще до войны, был отобран сторонниками Муссолини и возвращен уже после смерти диктатора. Именно этот период времени лишил виллу практически всего некогда роскошного внутреннего убранства (а семья Лоренцо происходила из древнего флорентийского рода и коллекционировала предметы искусства), поэтому практически вся мебель и детали интерьера были современными репликами, воссозданными по сохранившимся фотографиям. Конечно, средств у семьи было уже не так много, поэтому количество вещей сократилось как минимум вдвое, опустившись до прожиточного минимума.

После застолья Лоренцо предложил гостям самим выбрать понравившиеся комнаты. Поль сразу положила глаз на светлую спальню, окнами выходившую прямо на побережье, некогда принадлежавшую родителям хозяина дома. Девушку очаровала огромная кровать с балдахином, обилие ваз с цветами и минималистичная деревянная мебель. Рудольф со спокойным равнодушием принял выбор девушки и явно выдохнул облегченно, когда убедился, что француз расположился в другом конце дома.

Поль как раз раскладывала вещи, когда друг робко постучал в двери.