Любовница моего мужа

Слово было мерзкое, но Наде так сильно хотелось задеть мужа, что она не контролировала свой язык.

— Это ведь ты ее привез. Сказал, что она будет жить с нами, — вспомнила Надя, констатируя факт.

Гдальский открыл рот, но ни слова не произнес. Его жена ведь была права. Ему нечего на это ответить.

— Она просто… — осекся, прикусывая пьяный болтливый язык.

Так и подмывало рассказать, что Мира вынудила его сделать это шантажом, но тогда придется рассказать обо всем. О беременности, о том, что это не в первый раз.

Мужчина еще надеялся, что если убедит жену, что это было один раз и по-пьяни, то всё у них наладится. А девчонку сбагрит в ту дыру, откуда ее привез.

— Давай выдохнем, малыш.

— Не называй меня так!

Гдальский поморщился, не привыкший, чтобы жена говорила с ним так грубо, но спустил ей это с рук. В конце концов, он и правда накосячил.

— Хорошо, ма…, Надь. Давай поговорим, как ты останешь. А пока я увезу Миру, нечего ей в нашем доме делать.

И именно в этот момент Надя расхохоталась. Да так громко, что и сама испугалась, что сходит с ума. Муж вышел из спальни, прикрыв за собой дверь, а она не решилась пойти следом. Слышала лишь сборы племянницы, которая так и не удосужилась ей ничего пояснить, а сама не решилась ничего спросить. Даже не представляла, как посмотрит на Миру. Не сегодня.

Глава 20

Гдальский вызвал такси. Алкогольные пары еще не выветрилась, но проблески трезвости нет-нет давали о себе знать, ужасая свершившимся проступком.

— Леш, — всхлипнула Мира, сидящая рядом с ним на заднем сиденье.

— Заткнись, — холодно сказал ей мужчина, сил на злость уже не осталось.

Он отвернулся к окну, чтобы не смотреть на девчонку. Опасался, что если взглянет, то начнет рычать на нее, обвиняя во всем, но факт от этого не менялс: они переспали прямо в квартире перед носом у Нади, словно животные. Он даже сексом не мог это назвать. Голимое совокупление на голых инстинктах.

Гдальский по мере движения автомобиля лишь больше распалялся. Прокручивал в голове события последних часов и не мог понять, когда всё пошло наперекосяк. Хотел спустить пар за выпивкой в баре, но там как нельзя кстати, когда он был уже изрядно поддатый, появилась эта вертихвостка Мира. Подсела к нему, закинула ногу на ногу и отказалась уходить. Всё провоцировала его и соблазняла.

Черт его дернул дать слабину уже дома, когда до кровати было рукой подать. Во всем была виновата злость на жену. И его ревность, которую он испытывал к Архипову. Который, он был, уверен, только и думает о том, как бы залезть в трусики к его, Алексея, жене.

— Когда я могу вернуться?

Из размышлений его выдернул вопрос Миры. Гдальский и не заметил, как они подъехали к хрущевке, где она проживала с матерью. Он не ответил, не собираясь обсуждать что-то в присутствии таксиста, вышел из машины и злобно хлопнул дверью. Девчонка выскочила следом, как ошпаренная, когда мужик внутри что-то пробурчал за дверь, но Алексею было плевать.

— Что ты только что сказала? — процедил он, глядя на Миру.

— Так Надя ведь всё узнала, я думала, может, мы…

— Не надо думать, тебе не идет.

— Но она не простит, вы ведь разведетесь, и мы сможем с тобой воспитывать ребенка.

Мира была немного не в себе от выпитого коктейля. Когда она делала заказ, подспудно ожидала, что Леша вмешается и скаажет, что ей нельзя. Заботливые мужчины так и поступали, как она думала, ведь она ждет его ребенка. Но он этого не сделал, только хмыкнул, когда она медленно потянулась губами к трубочке, всё ждала, что он накричит или отберет. Не произошло ни того, ни другого.

— Я решу вопрос с Надей, и мы с ней помиримся, а насчет ребенка не вздумай ей сказать.

— Но как же… — Мира растерялась. — Она ведь видела наш секс, теперь точно вы не сможете ребенка усыновить.

— Значит, аборт, — флегматично произнес Гдальский, не испытывая по этому поводу никаких сожалений. Наоборот, на это он и надеялся сейчас.

В этот момент Мира поджала губы и с горечью признала тот факт, что ее мужчина помешался на своей жене. Ну неужели она, Мира, хуже престарелой Нади? Даже Архипов на тетку слюнки пускает, не замечая ее, более молодую и раскрепощенную, готовую на всё ради мужчины.

— Никаких аборотов, я же сказала, — нервно хохотнула и прильнула к Леше, пытаясь его задобрить. — Ну чего ты, Леш? Я ведь знаю Надю, не простит она. А я тебе буду хорошей женой, верной, ребеночка будем растить.

— А ты и рада будешь, да? — Гдальский прищурился и девчонку оттолкнул. Нежности с ее стороны ему без надобности. — У нас с тобой был только секс, ничего больше.

— Целых два раза, — Мира возразила, уже не зная, как вразумить его.

— Я был пьян. Оба раза.

— Все вы так говорите, — фыркнула и осеклась, увидев, как сузились зрачки Леши. — Я не то хотела сказать, я…

— То, Мира, то. Наде бы в голову не пришло меня с кем-то сравнивать.

Девушка запыхтела и перестала контролировать свою речь.

— Если ты не бросишь ее сам, я скажу ей, что ты меня споил! — выпалила, пытаясь ухватить судьбу за хвост, но тот пока причинял лишь ей боль.

— Я? — Алексей оскалился и схватил ее рукой за шею.

Мира захрипела, встала на цыпочки и вцепилась пальцами в его кисть.

— Ты забыла, что ты и твоя мать зависите от моей милости? Не оплачивай я палату Алены, как долго она протянет без нормального лечения? Или ты собираешься устроиться на работу и оплачивать счета?!

На глаза девчонки навернулись слезы отчаяния и обиды. Какой бы вредной не была, а маму любила. И они обе сейчас зависели от денег Гдальского.

— Она бабушка твоего сына, — попыталась его вразумить.

— Поверь, этот факт для меня ничего не значит. Я плачу за нее до тех пор, пока она сестра моей жены. Улавливаешь мою мысль, Мира?

На нее сейчас смотрел не человек, а хладнокровный монстр. Она задрожала, чувствуя холод на коже, покрывшейся испариной от страха, но мужчина не обратил внимания. По отношению к ней он заботы не проявлял.

— Мои условия такие. Сегодня ночуешь у себя, а завтра придешь к нам и сделаешь всё, чтобы Надя меня простила. О ребенке ни слова. Откроешь рот и сболтнешь что лишнее, урою.

— Как ты себе это представляешь? Это невозможно.

Конечно, Мира тетку не понимала. Будь она на ее месте, все лохмы сопернице бы повыдергивала, а та амеба амебой. Ушла плакать в комнату, совершенно не заботясь о благополучии семьи.

— Ты же мастер подстраивать ситуации в свою пользу, так что придумаешь что-нибудь. Скажешь, что у тебя психические проблемы из-за гормонов, а я был слишком пьян и перепутал тебя с женой.