Любовница Волка
Шрифт:
Японский клен рос на переднем дворе, затеняя тротуар и оплетая его крыльцо. Летом я ставила на крыльцо висячие папоротники, но в это время года крыльцо пустовало, а плетеные кресла-качалки и пастельные подушки хранились на складе. Тротуар будет чистым, аккуратно расчищенным компанией, которой Барри платил каждую зиму. У крыльца наверняка стоит оранжевое ведерко с солью…
— Достаточно хорошо, — сказал Локи.
По моему телу пробежал электрический разряд, и порыв ветра откинул назад мои волосы…
… я открыла глаза.
Вали, Локи и я стояли
— Черт, — прошептала я.
— Ты хочешь, чтобы я присоединился к тебе? — спросил Локи.
Я вздрогнула. Локи выглядел совершенно нормально, если не считать огненно-рыжих волос и неестественно бледно-голубых глаз. На нем был черный костюм с толстым пиджаком — вполне приемлемый костюм чикагского бизнесмена. И все же в нем было что-то пугающе дикое.
— Не надо, — ответила я. — Думаю, что это будет достаточно странно и с нами двоими.
— Очень хорошо. Позвони Каролине, когда закончишь здесь, — сказал он.
Не сказав больше ни слова, Локи исчез. Я моргнула, уставившись на то место, где он только что стоял. Несколько прозрачных ледяных кристаллов мерцали в воздухе.
— Хм… тревожненько, — сказала я.
— И не говори, — пробормотал Вали.
Глубоко вздохнув, я отстранилась от Вали и расправила плечи.
— Ну что ж, давай сделаем то, за чем пришли.
Я надеялась, что мой голос прозвучал храбрее, чем я себя чувствовала.
Кристаллы соли хрустели под ботинками, когда я пересекла тротуар и направилась к парадному крыльцу. Затаив дыхание, я прошла мимо оранжевого ведерка и поднялась по ступенькам крыльца, пытаясь убедить себя, что его, возможно, вообще нет дома.
Моя рука дрожала, когда я нажала на дверной звонок, выпустив каскад мелодичных звуков с другой стороны матового стекла. Мир начал слегка расплываться по краям, я заставила себя дышать, пытаясь замедлить бешеный стук сердца.
В коридоре зажегся свет, и в дверном проеме появился силуэт Барри. Острая боль пронзила мою грудь при виде этих знакомых, слегка сутулых плеч. Сколько же лет прошло с тех пор, как я видела Барри гребаного Ричардсона?
Дверь распахнулась, и оттуда хлынул теплый воздух.
— Кто там? — спросил Барри.
Наши глаза встретились, и его рот остался открытым, губы беззвучно шевелились.
Он выглядел старше, с ужасом поняла я. У него стало больше седых волос на висках, и он носил другую пару очков. Может быть, это бифокальные очки?
— К-Карен? — запнулся он.
С внезапной паникой я поняла, что совершенно не знаю, как объяснить, что нам нужно.
— Привет, Барри. Я, хм…
— Входи, — сказал он. Его рука слегка дрожала, когда он отошел от двери. — Входи, пожалуйста, на улице очень холодно.
— Спасибо.
Я переступила через порог. Вали последовал за мной и встал рядом в прихожей дома, где я провела три года своей жизни. Барри захлопнул за нами дверь.
Я слегка кашлянула, чтобы прочистить горло.
— Барри, это Вали
Локисен.Барри и Вали пожали друг другу руки. Затем они оба повернулись ко мне.
— Нам… э-э… нужна твоя помощь, — сказала я, глубоко вздохнула и медленно поняла, что точно знаю, что сказать. — Это такая штука, как «Кареглазая девушка».
Когда мы с Барри только начали встречаться, мы везде слышали песню «Кареглазая девушка». Сначала это была почти шутка. Мы подъезжали к заправочной станции, чтобы заправить его «Линкольн», и по громкоговорителям звучала песня «Кареглазая девушка». Жарким летним днем мы выходили на пляж Норт-авеню и слушали «Кареглазую девушку» в киоске с хот-догами. Барри включил радио, когда готовил мне завтрак после первой ночи, проведенной в его доме, и, конечно же, Ван Моррисон выходил в эфир, распевая о том, как мы занимались любовью в зеленой траве.
В какой-то момент это перешло от смешного к смущающему, а затем снова стало шуткой. В конце концов «Кареглазая девушка» превратилась в условное обозначение всего, что мы не могли точно объяснить, или когда все становилось немного сумасшедшим.
Глаза Барри за непривычными очками расширились.
— Конечно, Карен. Конечно, я помогу тебе. А что нужно?
Я неловко поерзала на персидском ковре, который когда-то принадлежал его прабабушке.
— Я обещаю, что не сошла с ума, — сказала я, — но мне нужно кое-что знать о драконах.
Барри моргнул и поправил очки.
— О драконах? — спросил он, будто, возможно, не расслышал меня правильно.
Я почувствовала, как вспыхнули щеки.
— Да. Мне нужно знать, что им нужно. Я имею в виду, как правило. И как их остановить.
В вестибюле дома 237 по Монтичелло-Плейс стало очень тихо. Огромные дедушкины часы Барри глухо тикали в гостиной.
— Разумеется, чисто гипотетически, — добавил Вали. Его уверенный голос заполнил узкое пространство.
Барри покачал головой.
— Да, конечно, — сказал он. — Позволь мне только взять кое-что из кабинета. Встретимся в столовой.
Он снова поправил очки и попятился из коридора.
— Значит, — прошептал Вали, — это Барри гребаный Ричардсон.
Я поднесла руку ко рту, чтобы скрыть улыбку.
— Это он и есть.
Вали кивнул.
— Он хороший человек.
— Так оно и есть.
Я вспомнила, что показал мне дракон, вспомнила, как ноутбук Барри упал на пол, когда он бежал на задний двор, чтобы спасти мою жизнь.
— Он просто не подходит мне, — прошептала я.
— Совершенно точно, — с улыбкой ответил Вали.
***
Барри Ричардсон был в своей стихии. Он разложил книги и схемы на обеденном столе, даже вытащил из кабинета свою белую доску. Вали, Барри и я разговаривали уже несколько часов, и мне было неловко обнаружить, как мало я знаю о работе его жизни, даже после того, как мы были женаты почти три года.
— Значит, речь идет не только о герое с большим мечом? — спросила я, краем глаза заметив улыбку Вали.