Любовница. По осколкам чувств

— Что?

— Это какое-то…

Давай, чёрт тебя дери!

— Грёбаное существование.

Вот — я это сказал. Возможно, я миллионы раз буду жалеть об этих словах потом, но сейчас мне становится почти до головокружения легко. С остальным буду разбираться позже.

— Существование, — повторяет вслед за мной Лера, а затем осторожно начинает высвобождать своё запястье из моей хватки, — когда-то оно тебя вполне устраивало.

— Тогда в моей жизни не было тебя.

— Ну так забудь меня, Данил, — устало всплёскивает руками.

— Думаешь, я не пробовал?

Глаза в глаза и внутри меня что-то со скрипом гнётся, а затем и с треском ломается. Сознание накрывает гарью. А в мозгах лишь болезненно пульсирует одно-единственное желание — вернуть эту девушку себе.

— Не получается, — почти шёпотом договариваю я, гипнотизируя взглядом её губы.

Блядь!

Что бы я отдал за поцелуй с ней?

Всё!

И Лера видит этот мой маниакальный, полностью слетевший с катушек взгляд. А я вижу, как она нервно сглатывает, а затем вдруг встряхивается, словно мокрый котёнок, и смеётся.

И этот смех всё равно, что пуля, выпущенная мне промеж глаз. Бам — и мозги со свистом покидают мою черепную коробку через затылок, раскрашивая всё вокруг кровавыми разводами.

— Данил, ну хватит, ладно? Состояние «не получается» пройдёт. Всё в жизни проходит. Твои же слова, так? А сейчас у тебя банальная эндорфиновая ломка. Так что… просто переключись на другую жертву, и жизнь наладится.

Красный или синий?

Бам!

Меня взрывает!

— Да, блядь! — рычу я, зажимая переносицу, и пробую потушить внутреннее отчаяние.

Какого хера?

Какого, мать вашу, хера?

— Всё. Пока, Данил, — снова пытается она уйти. Но кто бы ей это позволил, верно?

Хватаю её за руку. До самого мозга тут же бьёт электричеством при соприкосновении наших тел. Каждый раз так — и это, чёрт возьми, прекрасно!

— Ну не могу я просто взять и развестись, Лера. Не! Мо! Гу!

Прихватываю её за подбородок. Жёстко. Пытаюсь заглянуть глаза. Поймать насильно губы.

Да, я чёртов псих!

— Не можешь? — шепчет она сбито.

— Нет, — скриплю я ей в ответ.

— Раз так, то скажи же мне скорее, Данил, что для тебя оказалось важнее моей гордости?

Удар под дых — вот что она только что сделала.

— Деньги? — продолжает добивать меня, и её глаза всё-таки наполняются влагой, которую она тут же сердито смахивает. — Сраные бумажки, так?

— Лера…

— Так обложись ими теперь и наслаждайся! А обо мне забудь! Навсегда, чёрт тебя дери!

— Я не могу тебя забыть! — скалюсь я в её глаза, полные бури.

— А я не могу просто взять и переступить через свои принципы, — тычок в грудь и каждое её слово пропитано злобой.

— Это не сравнимо, — рублю я, уже почти прибывая в другой реальности, стоит мне только чуть склониться и хапнуть её запаха.

Всё так же навынос — ягоды, карамель, ваниль.

Лера — моя персональная дурь.

— А что было бы сравнимо? — её острая шпилька со всей силы врезается мне в ногу, и я на мгновение ослабляю свою хватку, чем и пользуется Лера, отступая на меня на пару шагов.

А затем окончательно и планомерно начинает, гвоздь за гвоздём, заколачивать в гроб мои надежды на то, что я смогу прогнуть её под себя.

Любую — да.

Но только не эту девчонку с глазами цвета стали.

— Если бы у меня был муж, который трахал бы меня после того, как я украдкой к тебе на свидание сбегала, м-м? Так было бы для тебя нормально, Данил? Так было бы всё по-честному, скажи? Или твои приоритеты априори важнее моих, потому что ты заказываешь музыку?

Меня снова взрывает. И огромный термоядерный гриб ревности поднимается над выжженным дотла пепелищем, накрывая всё вокруг радиоактивным пеплом. Мой голос ломается, когда я начинаю только в общих чертах представлять себе подобное. Моя женщина с другим? Да никогда такого не будет!

— Никаких других мужиков!

— Вот и мне другие бабы не нужны между нами, — шипит она, словно змея.

— Айза — жена мне только на бумаге, Лера. Я не спал с ней, пока мы с тобой были вместе. Блядь, я клянусь тебе, что не вру! Никого не было, это понятно? Только ты! — я припечатываю Райскую каждым словом, но ей будто бы все равно.

— Как не умереть от счастья?

— Так тебе только штампик в моём паспорте спать мешает, правильно ли я понимаю?

— Господи! Ты так ничего и не понял, Данил. Как был конченым потребителем, так им и остался. И вот что я тебе скажу — мне жаль того времени, что я на тебя потратила. Я больше не дура и теперь точно знаю — люди не меняются.

— Лера…

— Ты меня этому научил! — тычет в меня указательным пальцем.

— Чему, блядь?

— Если человек выбирает между мной и кем-то ещё, то пусть выбирает не меня. Люди приходят в мою жизнь и уходят из неё, Данил. Но самоуважение останется со мной навсегда.

И мне больше нечем крыть. Потому что у меня связаны руки.

Но я зачем-то всё туже и туже затягиваю удавку на собственной шее.

— Ты любила меня?

И я замираю в ожидании её ответа. И даже не осознаю до конца, насколько мне важно, чтобы она сказала «да».

— Не было никакой любви, Данил.

Мои надежды размазывает этими словами. И я ещё раз убеждаюсь — меня никто никогда не любил безусловно, просто за то, что я — это я. Да, всем всегда было что-то от меня надо. Но в то же время, я так никому и не был нужен, таким, какой я есть на самом деле, со всеми загонами и минусами. И последние слова Леры только подтверждают мои выводы.

— Ты мной пользовался. Я тобой тоже. А разве нет? Да и, как бы там ни было, всё в прошлом, — махнула она рукой и отвернулась, склонив голову так низко, что я уже не смог бы считывать эмоции с её неправдоподобно красивого лица.

— Я не хочу прошлое, Лера, – по инерции хватаюсь я за пеню морскую, как долбанный утопающий.

— А что ты хочешь, Данил? Что тебе надо от меня? На что ты надеешься вообще? Ты женат! Ты врал мне! Ты спалил мне дом! Ты унизил меня и бросил! А теперь явился, чтобы что?

— Да ничего мне не надо, — и я сдуваюсь, как долбанный воздушный шарик, наконец-то переварив все её слова, — вообще-то, я просто проезжал мимо, а тут ты. Вот я и подумал, что лишь уточню за твои вещи. Теперь понимаю, что это была дерьмовая идея.