Любовница. По осколкам чувств
Шрифт:
— Вступай в нашу секту влюблённых идиотов, сын мой, — загоготал Хан.
— Аминь! — заорали все вокруг, но я только смачно выматерился и встал с прогретой банной полки.
— Нет. У меня. Никой. Блядь. Любви! — прежде чем выйти из парилки, отчётливо и чуть ли не по слогам выдал я.
— Тогда почему ты похож на ходячий труп, Шахов? — прилетело в спину от Ромы.
— Потому что гладиолус, — огрызнулся я и наконец-то вышел вон.
Стянул с себя мокрую простыню, накинул на распаренное тело халат и снова двинул на террасу. Там, не чувствуя вкуса, зажевал прямо
Стремясь избежать дальнейшей бесперспективной полемики вокруг моего невозможного развода, я развернулся и снова отправился за рояль, спеша побыстрей забарабанить по клавишам. Всё подряд. Всё, что в голову взбредёт.
А сам в мозгах, как на репите, прокручиваю их долбанные, отравляющие душу слова.
«Ради себя… ради будущего…».
Загибаюсь.
Пальцы соскальзывают с клавиш. Рвано дышу, пытаясь справиться с неожиданно резкой вспышкой боли за рёбрами. Задыхаюсь. Бью себя кулаком в грудь. Потом ещё раз — сильно. Благо никто не обращает внимания на мою агонию.
Только лишь тяжёлая рука Ветрова ложится мне на плечо и чуть сжимает в утешительном жесте. Протягивает мне бокал. Снова опрокидываю его залпом и отставляю в сторону.
— Сука! — тихо рычу.
И зло вдариваю по инструменту, наигрывая рвано незамысловатую мелодию. Рома, очевидно, пытаясь разрядить атмосферу, начинает подпевать, и почти тут же остальные парни подключаются, нестройно горлопаня слова знакомой всем и каждому песни.
Время пострелять, между нами пальба, пау, пау.
Па-па попадаешь в сердце, остаёшься там, любимка…
Не выдерживаю и тоже срываюсь, потому что текст так чертовски подходит под ту срань, что творится в моей грёбаной жизни.
Между нами Contra
Это Mortal Combat…
Любимка…
Последняя нота что-то окончательно рвёт внутри меня. И я резко сбиваюсь, и прекращаю играть. Захлопываю клавиатуру клапом и прижимаюсь к нему лбом. Сглатываю, хапаю воздух ртом, но вдохнуть не получается.
И в висках вдруг запульсировали слова Ветрова и Хана, сказанные мне неделю назад:
«Это не пройдёт… будет только хуже…».
Тогда я отмахнулся от этих слов, словно от назойливых мух. А теперь вот — получи и распишись, Шахов.
Я будто бы иду на дно и та жалкая морская пена, которая всё это время ещё хоть как-то держала меня на плаву, просто исчезает на глазах.
И всё.
— Я не могу! Я не могу…без неё, — шепчу сбито и хрипло, — дышать…
Я проиграл…
Данил
— Всё, Шах, всё! Давай выдыхай! И пойдём уже, немного сменим направление твоего энергетического вектора, — тащит меня за халат к столу Ветров.
— Ром… блядь, плохо мне… отвали.
— Сейчас будет хорошо. Просто тебе на сегодня хватит грузиться. Дай своему серому веществу передышку, а то оно вскипит и вытечет через все доступные отверстия. И что потом? Думаешь, ты будешь своей Лере нужен без мозгов?
— Я ей и с мозгами не нужен, — бурчу я.
— Вангую — нужен. Я тебе больше скажу — она влюблена в тебя до усрачки, Данилка! А обижается
она на твою женатую задницу, потому что ты ей врал почти полгода не краснея. Ну и дом спалил — это тоже не есть гуд.Я отмахиваюсь от его слов. Я вообще от всех отмахиваюсь. Просто сажусь за общий стол и принимаю участие в разговоре чисто автоматически. Спросили — ответил. А внутри черепной коробки тем временем кипят мысли.
И чувства, незнакомые мне прежде, но невероятно острые и сильные, стискивают мою грудную клетку колючей проволокой. Давят на меня. Обманчиво стихают, а затем снова начинают рвать меня на части.
А я не знаю, как их осознать. Не имею малейшего понятия, как с ними смириться или справиться.
Чувства…
Так стоп!
Шахов, иди спать, ты в дугу! Утро вечера мудренее!
Вот просплюсь от души, встану огурцом и до меня дойдёт, что вся эта мрачная история, которую я себе нафантазировал — всего лишь пьяный гон моих уставших извилин.
Я просто заебался! Вот и всё.
А всё ли…?
Спустя, казалось бы, вечность встаю из-за стола и киваю мужикам, которые пустились в философские разговоры о политике и курсе рубля. По памяти поднимаюсь на второй этаж и заваливаюсь на кровать в гостевой спальне. Лежу долго и упорно, не шевелясь, пока наконец-то не забываюсь тревожным, поверхностным сном.
Несколько раз за ночь просыпаюсь от кошмаров. И в каждом этом жутком сновидении я вижу её — свою Леру. Она, то зовёт меня и плачет, то пытается убежать от меня без оглядки, крича в мой адрес всевозможные обвинения.
И слова, которые мне почти смертельно страшно услышать в реале:
— Я тебя ненавижу!
Вздрагиваю. И наконец-то просыпаюсь. На часах почти полдень, а это значит, что я проспал порядка десяти часов. Но бодрости в теле я не ощущаю от слова «совсем». Я даже ещё не встал с кровати, но я уже полудохлый.
И ничего не хочется, только лежать и безвольно смотреть в потолок. Что я, собственно, и делаю.
Проецируя перед глазами образ Леры…
А в следующее мгновение почти до крови прикусываю щеку изнутри. Тихий, полный муки, стон вырывается из меня и повисает в воздухе. Это осознание творящегося со мной ахтунга вновь обухом бьёт по голове и железными тисками сдавливает шею. Снова задыхаюсь! Хапаю воздух, а вдохнуть ни хрена не получается.
Да нет! Не может быть!
Но это снова они — чувства. Яркие. Чистые. Пылкие.
Они бурлят внутри меня, рвутся наружу и скулят, умоляя не топить их. Потому что это попросту бесполезно. Их слишком много. Они пришли и не собираются уходить.
— Что я хочу? — одними губами шепчу я, и понимание накрывает меня с головой.
И теперь я знаю…
Я хочу заразить Леру собой. Залезть ей под кожу, так чтобы она не смогла вытравить меня уже ничем. Я жажду пробраться в её голову и поселиться там навсегда. Мне жизненно необходимо присвоить её сердце.
Навечно.
А ещё я мечтаю поселить частичку себя в её тело, чтобы мы вместе создали что-то наше. Что-то прекрасное… что-то, что свяжет нас в единое целое и сделает не просто любовниками, а родными людьми…