Любовница

Чувства притупились. А с ними померкли все краски жизни... Пустая квартира давила стенами, зарядивший на несколько дней дождь вбивал в землю любые светлые мысли и надежды, температура и кашель отнимали последние силы.

Я даже не могла понять, нужно ли ждать Андрея ещё, или уже не стоит... Желание увидеть его, обнять, услышать голос было просто необъятным, дробящим на куски все внутренности, рвущим и скручивающим душу...

Хоть бы Тёмка был дома... С ним я бы держалась - обязана была бы держаться. Но одиночество как никогда вовремя царапало своими когтистыми лапками обливающееся кровью сердце.

Он пришёл через четыре дня, утром. Взял выходной, пока Люда на работе...

Букет в его руках был покрыт мелкими каплями дождя, из-за чего розы, казалось, пахли очень резко и остро, как живые цветы на даче.

Моя маленькая кухня, совсем хмурая и серая в эти дождливые дни, казалась огромной и невероятно уютной, пока Андрей молча обнимал меня и гладил по волосам. Мне хотелось бы стоять так вечность...

Он приподнял мой подбородок и заглянул в глаза:

– Ждала?

Я усмехнулась сквозь слёзы:

– Ни капельки.

Я, наверное, все эти дни сидела на этом стуле в углу кухни, где он меня и нашёл сейчас, прислушиваясь к шагам и хлопанью дверей в подъезде, но ему это знать совсем не обязательно...

Морщинки вокруг его глаз разбежались лучиками по сторонам, делая взгляд каким-то добрым и трогательным до глубины души - совсем мальчишка...

– А я ждал...

Слеза всё-таки не удержалась на реснице и покатилась по моей щеке.

– Я знаю...

Я поднялась на цыпочки и осторожно поцеловала его в губы. Андрей ответил на поцелуй мягко, стараясь не тревожить почти зажившую губу. Мне всегда нравилась его манера целовать меня - нежно касаться кожи или до боли впиваться зубами так, чтобы раствориться в этом ощущении с головой. Но больше всего сводило с ума то, что он сам наслаждается этими поцелуями едва ли не больше, чем я...

Но таким, как сейчас, я не знала его ещё никогда. Не догадывалась, что руки могут так скользить по обнажённой коже, что захватывает дух и мысли растворяются в радужной пустоте... Что его дыхание способно не обжигать кожу, а согревать изнутри всё тело... Не представляла, что поцелуи могут не просто вызывать мурашки там, где касаются его губы, а посылать импульсы в каждую клеточку сознания и разума одновременно...

Эта нереальная чувственная нежность не просто успокаивала кровоточащую душу. Она разливалась по венам каким-то успокаивающим бальзамом, меняя самую структуру клеток и рождая что-то совершенно новое, не подвластное понимаю и осязанию...

Много позже, сидя голыми вдвоём на полу и подпирая ледяную чугунную батарею спинами, я думала о том, что так действительно бывает только раз в жизни. Когда нет условностей, правил, чужих советов, обязательств, ожиданий... Или так бывает только с одним из миллионов людей, и не важно всё остальное?..

Я не искала ответ на этот вопрос, мне просто стало легче. Настолько, что я искренне улыбалась Андрею, пока готовила обед и накрывала на стол. Приняла его предложение покататься на машине, попить кофе в маленьком придорожном кафе... Не обратила внимания на тоску и горечь в его глазах при расставании и обещании скорой встречи.

Я не признавалась самой себе, но убегать и прятаться от осознания того, что в моей игре обратный отсчёт начался, я не пыталась. Он пока ещё со мной и надеется на то, что всё останется так, как было раньше. И чем дольше это продлится, тем лучше... Он сам всё поймёт со временем. Наверное...

*25*

Я больше не плакала после его ухода. Спокойно помыла посуду, от души посмотрела слезливую мелодраму по телевизору, совершенно не жалея главных героев, приняла прохладный душ...

Трель дверного звонка в полдвенадцатого ночи меня почему-то не удивила... Я всегда смотрю в глазок прежде, чем открыть, а уж тем более в такое время. Но в этот раз даже не стала этого делать...

Повернула ключ и приоткрыла дверь. Люда...

Я глубоко вздохнула - ну рано или поздно она должна была прийти. Даже удивительно, что так долго шла - тут всего-то спуститься на пару десятков ступенек вниз...

Я несколько секунд просто рассматривала её лицо - заплаканные глаза, тяжёлые раскрасневшиеся от солёных слёз веки, зализанные за уши волосы, плотно сжатые губы - словно до последнего момента, пока я не открыла дверь, она ещё хотела передумать и повернуть домой...

Она не опускала голову, но и мне в лицо смотреть не хотела.

– Здравствуйте...
– дрожь в голосе ей скрыть не удалось.

Я распахнула дверь пошире и отошла в сторону, приглашая её войти:

– Здравствуйте.

Она колебалась, нервно покусывая верхнюю губу, и я тихо добавила:

– Проходите.

Люда сделала шаг в квартиру, разглядывая коридор не потому, что ей было любопытно, а просто чтобы не смотреть мне в глаза. Зато я без стеснения рассматривала немного полинявший фланелевый халат до колен сиреневого цвета, небрежно завязанный перекрученным поясом, неопределённого окраса тапочки, опущенные плечи... Мне стало как-то неловко за свой вычурный шёлковый халат. Может, я ошибаюсь, и она просто пришла за солью там какой-нибудь?..

Наконец она перевела глаза на меня:

– Катя, я хотела с Вами поговорить, если можно...

Нет, не ошибаюсь. Я указала рукой на проход в кухню, пропуская её вперёд:

– Можно конечно. Садитесь...

Она прошла и осторожно опустилась на табуретку, где пару часов назад сидел Андрей... Я села почти напротив неё и подняла вопросительный взгляд.

Люда не решалась начать разговор. Нервно покусывала губы и переводила взгляд со стола на холодильник, с холодильника на обои... Того и гляди, расплачется...

Я встала и включила чайник. Пришла действительно говорить, а не ругаться... Разумно с её стороны.

– Я сейчас чай сделаю, - я старалась говорить дружелюбно, чтобы не спугнуть её решимость - видно, она долго прийти собиралась, но только сейчас наконец отважилась.

Люда повернулась ко мне и как-то испуганно проговорила:

– Катя, не надо, я ненадолго...

Я не обратила внимания на её слова. Пусть пока речь вспоминает, готовила же небось...

Поставила чашки на стол и снова села, глядя ей в глаза. Ну чего тянуть-то? Самое страшное сделала - спустилась по ступенькам вниз и нажала на звонок. Осталась самая малость - высказать мне всё, что положено в таких случаях.