Любовница
Шрифт:
— Наверное, ты захочешь назначить свадьбу где-то на весну будущего года.
— Будущего года?! — Казалось, Беннет был в замешательстве. — Но это еще так не скоро…
— Мы могли бы ограничиться шестимесячной помолвкой, но меня уверили, что год гораздо более приемлемый срок.
— Ну, если все дело только в этом, то я даже не задумывался о сроках помолвки. Если честно, Маркус, я уже готов был нанять карету, чтобы везти Юлиану в Гретна-Грин!
Маркус едва не поперхнулся бренди.
— Ясно…
— Что с тобой?
— Ничего. — Маркус
— Еще бы! Юлиана ведь такая послушная дочь! Это одна из ее бесчисленных добродетелей.
— Вот в этом я как раз не сомневаюсь.
— Что ж, согласен, — широко улыбнулся явно довольный Беннет. Он выглядел так, словно гора у него свалилась с плеч. — Я обговорю помолвку с Юлианой и сообщу тебе, на каком сроке мы остановились.
— Разумеется. Это всецело зависит от вас. Дайте лишь поверенному Дорчестера достаточно времени, чтобы все обсудить с Беркли.
— Конечно. Должен тебе сказать, Маркус, я просто поражен таким неожиданным поворотом событий.
— Неужели?
— Ты тоже должен признать, что не в твоих правилах менять свое мнение, особенно по таким вопросам. Ведь одно из твоих правил запрещает подобное.
— Возможно, с возрастом я становлюсь умнее.
— Еще менее характерно для тебя приносить извинения.
«Вот и еще одно правило нарушено, и все благодаря тебе, Ифигиния», — подумал Маркус.
— Да, я знаю.
— Не откроешь мне причину такой неожиданной перемены?
— У меня было время все взвесить, и в ходе размышлений я понял, что ошибался.
Беннет недоверчиво посмотрел на старшего брата:
— А как по поводу остального?..
— Чего остального?
— По словам Юлианы, ты не только грозил лишить меня наследства, если я осмелюсь жениться против твоей воли, но и объявил о собственном намерении вступить в брак. — Беннет с любопытством прищурился:
— Это тоже блеф?
— Нет.
Его лицо озарилось радостью.
— Очень рад!
— Неужели?
— Конечно. Я уже сто лет твержу: тебе пора жениться. Сколько раз я предупреждал, что если будешь продолжать в том же духе, то вскоре сам превратишься в механического человека.
— Я очень надеюсь избежать подобного финала.
— И что же? — снова спросил Беннет. — Кто она?
— Я пока не готов сделать официальное объявление о помолвке. Существует целый ряд формальностей, требующих соблюдения.
— Да-да, понимаю. — Беннет нетерпеливо взмахнул рукой. — Уж если есть столько формальностей, отдаляющих мою свадьбу, то могу себе представить, сколько их в твоем случае! Все-таки в твоих руках судьба титула!
— Да.
— Но мне-то ты можешь довериться, Маркус! Я же твой брат, — улыбнулся Беннет. — Это крошка Чамлей?
— Нет.
— Элизабет Андерсон?
— Ни в коем случае.
— Дай-ка подумать. — Беннет забарабанил пальцами по каминной доске. — Все, знаю — это дочка Хэндерсонов!
Вот только как ее зовут… вспомнил, Шарлотта!— Я решил взять в жены Ифигинию Брайт.
Беннет открыл рот от удивления:
— Ты сошел с ума.
Маркус нахмурился:
— Но ты ни словом не обмолвишься об этом до тех пор, пока я не позволю тебе, ясно? До поры до времени все должно храниться в тайне.
Беннет еще несколько раз открывал и закрывал рот, прежде чем обрел способность говорить.
— Черт бы тебя побрал, Маркус, ты шутишь!
— Я абсолютно серьезен.
— Но она твоя любовница!
— Она женщина, с которой я хочу обвенчаться, и, кажется, я уже предупреждал тебя, что не потерплю неуважительного отношения к ней.
— Но ты же граф Мастерс! — Беннет возмущенно стукнул ладонью по каминной доске. — Одно дело — завести интрижку с особой, подобной миссис Брайт, но совсем другое — жениться на ней!
— Назови мне хоть одну вескую причину, по которой я не могу жениться на ней! — потребовал Маркус.
— Одну?! Да я назову тебе целую дюжину! Мужчина твоего положения должен жениться на юной леди, а не на зрелой женщине… На леди из хорошей семьи. Невинной. Незапятнанной. Нетронутой. Твоя невеста должна быть достойной уважения девушкой — девственницей, грубо говоря, а не искушенной вдовой, состоявшей с тобой в связи.
— Ифигиния Брайт полностью подходит мне. — Маркус положил локти на ручки кресла и сцепил пальцы. — Она из хорошей семьи. Достойна всяческого уважения. И с каждым, осмелившимся оспаривать это, я с удовольствием продолжу беседу на дуэльных пистолетах.
— Проклятие, брат, но ты не можешь говорить это всерьез!
— Твои возражения против моего брака я нахожу столь же вздорными, сколь ты в свое время нашел мои.
— Но это совершенно другое дело!
— Нет, не другое.
— Господи, да она просто околдовала тебя!
— Ты так считаешь? — Маркус задумался. — Нет, я человек науки и не верю в колдовство.
Беннет возмущенно, вспыхнул:
— Я никогда не поверил бы в это, если бы не услышал собственными ушами!
— Доверяй тому, что видишь и слышишь! Такова, мой дорогой брат, одна из первых заповедей научного исследования. А посему, услышав о моем твердом намерении жениться, ты должен поверить в это. Прошу тебя только хранить все в секрете.
— Ты просто спятил, Маркус. Ты унаследовал титул, на тебя возложен долг и высокая ответственность. Ты не имеешь права позволить страстям управлять твоими поступками!
Маркус улыбнулся:
— Что-что? А ну-ка повтори! Очевидно, я ослышался… Не может быть, чтобы мой брат — восторженный певец мятежного романтизма — советовал мне отступить перед собственной страстью!
Беннет поджал губы:
— Ты прекрасно знаешь, что я имел в виду.
— Да, конечно. Ты хочешь, чтобы я растоптал свои чувства и руководствовался холодным расчетом. Ты говоришь мне то же самое, что говорил тебе я, запрещая жениться на Юлиане Дорчестер.