Любовница

А может, когда она заметила, что он через день ездит в собачий приют и возит туда корм?

У Анджея был пунктик на тему собак. В то время, как его друзья на улице смотрели вслед девушкам, привлекавшим взоры прохожих своей, условно говоря, одеждой (назовем ее так, чтобы не назвать «раздеждой»), Анджей провожал взглядом каждую встречную собаку. Любая из них была для него «потрясающей», «необычной», «прекрасной» или просто «милой». Она тоже любила собак, но не так самозабвенно.

Сейчас она любит всех собак. Может, даже больше, чем он.

Она восхищалась им и страшно ревновала. Хотела, чтобы он принадлежал только ей, чтобы ни одна женщина не смогла узнать его близко, по-настоящему, понять, какой он на самом деле. Она боялась, что любая узнавшая его захочет остаться с ним навсегда.

Он жил в общежитии и никогда не вспоминал в разговорах о доме и родителях. Это слегка удивляло ее и напрягало. Он говорил, что приехал в Краков из Илавы и что когда-нибудь «наверняка свозит ее туда, хотя место там совсем неинтересное». Он избегал разговоров о своем прошлом. И это чувствовалось с первой минуты общения с ним.

А еще ей так и не удалось узнать, что он делал на помойке тогда, в сочельник. Однажды, когда они были в постели, она его попросила шепотом рассказать об этом. Помнит, как он задрожал и как ощутила его слезы, скатившиеся ей на лицо. Тогда она решила, что больше не будет спрашивать об этом. Интерес к его прошлому был для нее скорее праздным любопытством, тем, что не имеет к жизни никакого отношения. Потому что для них началом всего стал его удар в их автомобиль.

То есть у них всё началось с Большого взрыва. Как и Вселенная, шутила она.

О том, с чего началось увлечение им, она часто думала перед тем, как заснуть. Вплоть до того четверга перед длинными майскими выходными.

К тому времени они уже были знакомы почти семь месяцев. Поехали на Хель. Он собирался на заливе учить ее серфингу. Выехали в четверг утром. Погода была прекрасная. В полдень они сделали остановку на пустовавшем лесном паркинге по дороге в Гданьск. Сели отдохнуть на лавочку. Он устроился позади нее и стал покрывать поцелуями ее плечи. Мгновение спустя расстегнул лифчик, снял, подал ей и, не переставая целовать плечи, обхватил ладонями грудь. Она помнит, как дрожала тогда от возбуждения, предвкушения и страха, что не дай бог кто заедет на паркинг. Но больше всего, наверное, от любопытства – а что потом. С тех пор, как она позволила ему делать со своим телом всё, что он захочет, она никогда не знала, что будет дальше.

Он резко встал с лавочки, взял ее за руку и потащил в лес. Она едва успевала за ним. В платье, спущенном до пояса, с лифчиком в руке, с обнаженной грудью она бежала за ним. Не убежали далеко. За первыми же деревьями остановились. Он снял с себя рубашку, расстелил на траве и бережно уложил ее. Целовал ее в губы, потом медленно сполз к бедрам, зубами стянул трусики и уже остался там. Она совсем забыла, что они на паркинге и что их видно со стороны шоссе. Она забыла обо всём. Просто потому что она с ним забывалась. Особенно когда он ее целовал туда.

Он вернулся к ее губам. В этот момент на паркинг въехал автомобиль. Они замерли, лежали, не шелохнувшись, и всё видели и слышали. Из машины вышел невысокий мужчина, вроде приличный, в костюме, подошел к багажнику, из которого доносилось скуление, склонился над ним и достал собаку. На шее собаки была толстая веревка. Мужчина окинул взором паркинг, проверяя, нет ли кого еще. Потом подошел к ближайшему дереву, таща за собой скулящую собаку. Обвязал веревку вокруг ствола и быстренько вернулся в машину.

Того, что произошло потом, она не забудет никогда. Анджей сорвался с места в чем был. Подтягивая штаны, он несся сломя голову через кусты можжевельника к выезду с паркинга. Она встала и, прикрывая платьем грудь, побежала за ним. Анджей наклонился, поднял камень, выбежал на шоссе и встал перед выезжавшей машиной. Остановился и бросил камень. Раздался грохот и визг тормозов. Анджей бросился на капот. Машина остановилась. Анджей слез с капота и рванул дверцу, выволок из машины онемевшего и шокированного водителя.

– Ты, мать твою, сукин сын, как ты мог ее там оставить? Как ты мог?

Он тащил его за шиворот к тому самому дереву, постоянно причитая: «Как ты мог?»

Зрелище не для слабонервных. Анджей весь в крови, стоящая поперек дороги машина с разбитым стеклом и следами крови на белом капоте, осколки стекла, заливающаяся лаем собака и гудки застрявших в пробке водителей.

Подъехала «Скорая». Анджей как раз в тот момент притащил свою жертву к дереву. Собака запрыгала, заливаясь радостным лаем, когда снова увидела хозяина.

Он толкнул мужчину в сторону собаки и тихо сказал, пожалуй, скорее себе, чем кому-то еще:

– Сволочь, как ты мог оставить ее тут.

Обессилевший, он сел под деревом и заплакал.

Сидел и плакал, как тогда, в сочельник на помойке.

Она прикрыла его рубахой и обняла. Его трясло.

То, что потом произошло на лесном паркинге, до сих пор вызывает у нее дрожь. Приехала полиция. Водитель пострадавшей машины обвинил Анджея в попытке покушения на жизнь. Между тем водители, стоявшие в образовавшейся пробке, каким-то чудом узнали, откуда взялась привязанная к дереву собака. Эта информация вызвала настоящий взрыв негодования и ненависть к ее хозяину. Полиция составляла протокол, а из всех машин летела отборная брань в адрес владельца собаки. Анджей молчал. В какой-то момент к полицейской «Нысе [13]

13

Микроавтобус польского производства.

Конец ознакомительного фрагмента.