Любовник королевы фей

Пока эльфы с жаром обсуждали внезапный всплеск страсти у любовника королевы, я быстрым шагом пересекла зал, выхватила их руки фрейлины свое кольцо и вернулась на место, де меня поджидала Олла.

— Проводи меня в комнату, — сказала я ей властно. — Я устала и хочу спать. Ваши забавы глупы и нагоняют сон. Она проводила, и на сей раз не запутывала в лабиринте коридоров. Мы оказались у спальни в три раза быстрее обычного пути.

— Я помогу вам раздеться, — предложила эльфийка.

— Обойдусь без вашей помощи, — сказала я и захлопнула перед ней дверь.

Забравшись в холодную постель, я долго не могла сомкнуть глаз.

Поступок Тэмлина поразил меня. Он нарочно отвлек королеву, увел ее с праздника. Для чего? Чтобы она прекратила издеваться надо мной? Я была убеждена, что история с фантом-кольцом не была случайностью. Все это подстроено, и сделано с согласия королевы. Фрейлины не осмелились бы на такую дерзость, если бы им не велела королева.

Перевернувшись с боку на бок, я вспомнила, как зарделось лицо ее величества после поцелуя Тэмлина. Ничего удивительного, что она потеряла голову прямо там, на виду у всех. Я тоже знала колдовскую силу его поцелуев. И сейчас мучилась, представляя, как Тэмлин и королева занимаются любовью.

Нет, я не хотела оказаться на ее месте, и появись Тэмлин передо мной сейчас, отстаивала бы свою честь ногтями и зубами. Но любая мысль о том, что Тэмлин целует другую, причиняла невыносимую боль. Я заметалась по подушке, мечтая только о благословенном сне, чтобы хоть на короткое время забыть о том, что мужчина, о котором мечтаешь, навсегда принадлежит другой.

Глава 24

Последующие несколько дней я наотрез отказывалась выходить из комнаты.

Олла приходила посыльной от королевы и советовала не упрямиться и придти на очередной пир, но я отговаривалась головной болью и продолжала лежать в постели, отвернувшись к стене.

— Вы точно заболеете, миледи, — сказала в очередной раз Олла, когда я едва притронулась к принесенному ужину.

— Мне все равно, — ответила я. — Пусть я зачахну у вас, но не умру от стыда, наблюдая оскорбительные игрища.

— Вы все принимаете слишком близко к сердцу. Это игра, забава. Отчего вы так разобиделись?

— Тебе не понять, — сказала я презрительно.

В двери постучали, и Олла пошла открывать.

— Ваше величество! — услышала я ее возглас, но даже не пошевелилась.

Раздался шелест шелка, и голос королевы Медб ласково позвал меня:

— Может, хотя бы посмотрите на меня, леди Дженет. Я беспокоюсь о вашем здоровье. Что случилось? Почему вы перестали посещать наши милые трапезы?

Вас очень не хватает.

— Сожалею, ваше величество, — ответила я, не поворачиваясь к ней и глядя в стену.

— Жизнь в вашем подземелье пагубно влияет на мое здоровье. Я чувствую такую слабость, что не могу пошевелиться.

— Мне кажется, вы сильно преувеличиваете, — засмеялась королева. — Ну повернитесь же. Вы столько говорили о воспитанности и такте людей, а сейчас показываете мне только спину. Фу! Ужасно невежливо!

Я сделала над собой усилие и повернулась. Королева стояла перед моей постелью — красивая и грозная, как середина зимы.

Сегодня она нарядилась в белоснежное платье, блестевшее тысячами мелких алмазов. Шлейф лежал мягкими волнами на пять шагов по полу, зато верха у платья не было — ни рукавов, ни плеч, только грудь едва прикрыта. Несмотря на обиду, я не могла не поразиться той магии, что заставляла платье удерживаться на пышной и высокой груди. На ключицах лежало тонкое бриллиантовое ожерелье. Камни в свете светильников вспыхивали разноцветными искрами.

За ее спиной, скромно потупившись, стояли фрейлины. Одна держала сумочку из белого шелка, а вторая — шлейф платья королевы.

— Я пришла за вами, милая леди Дженет, — сказала ее величество Медб. — Не держите зла за глупые шутки, приводите себя в порядок и пойдемте, повеселимся.

Сегодня будет кое-что, что вам обязательно понравится.

— Сомневаюсь, что мне придутся по душе ваши забавы.

— А вы не сомневайтесь, — она улыбнулась, как проказливый ребенок. — Я жду вас на пиру. Не опаздывайте.

— Благодарю за приглашение, но я откажусь, — сказала я твердо.

— Не откажетесь, — королева извлекла из поясной сумочки свернутый тугой трубочкой тонкий пергамент, перетянутый шнурком, запечатанным печатью.

Печать я узнала сразу и вскочила, протянув руку:

— Это письмо от отца!

— И вы получите его по окончании пира, — королева спрятала письмо в сумочку и кокетливо указала мне на платье, которое вынесла Олла. — Желаю видеть вас и отказа не приму. Королева в сопровождении фрейлин удалилась, а Олла разложила платье на скамейке.

— Вставайте и собирайтесь, — поторопила она, — если письмо от отца вам дорого.

Я спустила ноги с кровати и замерла, раздумывая. То, что королева измыслила новую каверзу, было очевидно. Опять надо мной начнут потешаться, будут указывать пальцами, и Тэмлин все это увидит. Но разве я не стерплю очередного поношения из-за письма отца?

— Причеши меня, — сказала я, пересаживаясь к зеркалу.

— Слушаюсь, леди, — ответила Олла.

Встретившись с ней взглядом в зеркале, я вдруг сказала:

— Почему вы так ненавидите меня?

— Ненавидим? Вас? — картинно удивилась эльфийка. — С чего бы?

— К чему эти насмешки, эти издевки… Их можно объяснить только ненавистью. Но я ничего вам не сделала.

— Сделала!

Удивленная этим восклицанием, я посмотрела на Оллу. Из миловидной, улыбающейся красавицы она вдруг превратилась в настоящую ведьму. Свет колдовских светильников заострил ее черты, придав лицу вид маски. Глаза словно провалились в глазницы и стали темными.

— Вы живете, как воробьи, проклятые людишки, — прошипела Олла, глядя на меня в зеркало. — Щебечите, прыгаете, плодитесь. Ваша жизнь — мгновение по сравнению с нашей! Но почему вы так рады этой короткой жизни, так счастливы, а у нас — пустота, — она стукнула себя кулаком по груди, — пустота вот здесь! Тут она опомнилась и занялась моими волосами, расчесывая их прядь к прядке.

Я сморгнула, и лицо Оллы снова стало свежим и нежным, а миндалевидные глаза — пленительными и лучистыми. Ничто сейчас не напоминало в девушке то ужасное существо, что я только что наблюдала.

Я оделась в полном молчании, и Олла тоже молчала. Сказанные ею слова повисли между нами, как не пролившаяся дождем грозовая туча.

Платье, которое выбрали для меня в это вечер, напоминало платье королевы Медб — белое, со шлейфом, едва прикрывавшее грудь, удерживавшееся на печах тонкими веревочками. Оно не было усыпано бриллиантами, как наряд королевы, но все равно переливалось при каждом движении. Прежде чем отправиться на пир, я сказала Олле: