Любовник на все времена

— Не знаю, как тебе, но мне больше всего хочется увидеть наш новый дом при солнечном свете, и чтобы ты не отвлекал меня.

Генри неохотно поднялся и, встав, сладко потянулся.

— Мне кажется, тебе очень нравится, когда я отвлекаю-привлекаю твое внимание.

Глядя на его обнаженное тело, Диана машинально облизала языком губы. Ее движение не осталось незамеченным. Он многозначительно взглянул ей в глаза.

Заметив его взгляд, она подняла вверх руку, как бы удерживая его.

— Нет, нет, довольно. Я не собираюсь проводить целую неделю в четырех стенах, — она взглянула невольно на кровать и закончила, — и в постели. После вчерашнего я не могу без смущения смотреть в лицо Джасперу и Тиммсу. Зачем пропускать завтрак, который приготовила для нас миссис Полгрей, и тем самым обижать эту заботливую женщину. Кроме того, мне не терпится познакомиться с остальной прислугой.

Генри подошел к ней и нежно поцеловал ее.

— Ладно. Но как я погляжу — на смену милой Диане опять пришла строгая, никогда не забывающая о приличиях мисс Мерриуэзер. Ну что ж, кто-то ведь должен следить за респектабельностью Рейвенсфилда. Сейчас вызовем твою камеристку.

Генри дернул за колокольчик. Пройдя в примыкавшую к спальне уборную, он нашел там приготовленный для утреннего туалета тазик с водой. Быстро умывшись, он вернулся к Диане. Как раз в этот момент в спальню вошла Элли. Велев ей приготовить ванну для хозяйки, а для себя горячую воду для бритья, Генри окинул взглядом убранство их спальни и недовольно поморщился. Несмотря на все его старания, было заметно, что мебели не хватает как здесь, в спальне, так и во всем доме. Ему не хотелось ради быстроты жертвовать качеством и удобствами, поэтому приходилось временно мириться с очевидными недостатками.

— Все отлично, любовь моя. Элли скоро приготовит для тебя ванну, а пока можешь взглянуть на свою комнату при свете дня и оценить ее.

Завернувшись в покрывало, Диана прошла в другую смежную комнату.

— Только учти, там еще кое-что недоделано, — крикнул Генри ей вдогонку, — но со временем мы все поправим. Ванная в соседнем помещении. Что касается гардин…

Когда Диана вернулась назад, она с благодарностью поцеловала его.

— Мне все очень понравилось. То, что мы выбирали вместе, и то, что ты выбирал сам. Я все заметила, все оценила: картину с лилиями на стене и другое полотно с богиней Дианой. А чудесные фарфоровые фигурки на каминной полке, изображающие вакхическую сцену, напомнили мне нашу прошедшую ночь! Когда ты только успел столько сделать?

— Мне помогли, — признался Генри. — Я обратился за помощью к сестрам. Я просил их покупать то, что им понравится, когда они будут ходить по магазинам. И как мне кажется, они приняли мою просьбу весьма близко к сердцу. В течение недели сюда в поместье доставляли ящики с мебелью, разной утварью, коврами, посудой. Если тебе что-то не нравится, ты только скажи, мы все поменяем.

— Напротив, я ведь сказала тебе, мне все очень, очень нравится.

— Только не влюбляйся слишком сильно в нашу спальню, — шутливо возразил он. — В противном случае тебя силком отсюда не вытащишь.

— Нахал, каким ты был, таким и остался. Впрочем… — Она опустилась перед ним на колени и спустила вниз его брюки. Протянув руку, она нежно дотронулась до него. Это была самая интимная ласка, какая только может быть.

— Он как атласный, — прошептала она. — Одновременно такой твердый и такой мягкий, очень похож на тебя.

— Ди, что ты делаешь… — Его голос прервался от охватившего его наслаждения, когда она ласково погладила пальцем по чувствительной головке.

— Мартина говорила мне кое о чем, — ласково усмехнулась Диана и провела пальцами по всей его длине. — Тебе нравится?

— Еще как. Только не останавливайся, — взмолился он.

По ее губам скользнула улыбка искусительницы, в глазах зажегся озорной огонек. Она нагнулась и поцеловала его в бедро. По всему было видно, что ей нравится такая игра, что уж говорить о самом Генри? Ему казалось, еще немного, и он взорвется от наслаждения.

— Хотя Мартина забыла упомянуть, может быть, даже умышленно, о боли при первой брачной ночи, зато она очень много рассказывала о тех удовольствиях, которые дарит постель. Она говорила о том, что мужчинам очень нравится, когда их целуют… везде и повсюду.

Диана наклонилась и опять поцеловала его в бедро.

— Поцелуй сюда.

Приподнявшись, она поцеловала его чуть ниже пупка.

— Поцелуй туда.

Генри прерывисто вздохнул и положил руки ей на голову, как бы намереваясь чуть наклонить ее голову, направить ее следующий поцелуй туда, куда ему больше всего хотелось.

— Ди, молю тебя.

— А вот самый интимный поцелуй — поцелуй любовников.

Она осыпала его живот поцелуями. От этих нежных порхающих поцелуев кровь забурлила в его жилах. Генри не знал, то ли ему благодарить Мартину за такие советы, то ли удавить эту старую греховодницу.

— Ты можешь также… Иногда… Если ты захочешь… — Генри стеснялся попросить ее о дальнейшем продолжении. Хотя это казалось ему неприличным, непристойным до ужаса, но голос плоти заглушал голос рассудка.

— Да? — Она вопросительно посмотрела на него.

— Я хочу тебя, — солгал он.

— Да? А мне показалось, что ты хочешь немного другого. — Она прикоснулась губами к его дрожащей напряженной плоти. Она расчесывала языком волосы на его самом интимном месте. Закинув голову назад, Генри застонал от наслаждения.

— Я хочу… взять тебя, — заскрипел он зубами.

Диана с готовностью кивнула и, потянув его за руку к себе, легла на спину прямо на ковер на полу. Она соглашалась без возражений, без уловок, ее готовность обезоруживала.

Обрадованный ее молчаливым согласием, охваченный страстью, Генри не стал медлить. Она раздвинула ноги, словно приглашая его. Он приник к ее горячей влажной плоти и вошел в нее решительно, одним быстрым ловким движением, наполняя Диану жгучим сладострастным желанием. Застонав, она открылась навстречу ему, пытаясь вобрать его в себя, продлить это удивительное чувство полного единения. Между ними протянулась невидимая, но прочная нить, которая мешала дышать, думать, от которой разрывалось сердце.

Когда все было закончено, Генри улегся на бок и прошептал:

— Помнится, кто-то уверял меня, что не собирается проводить весь день в четырех стенах. Нет, любовь моя, я не жалуюсь, а только хочу сказать, что все больше и больше привязываюсь к этой комнате, слишком много приятных воспоминаний начинает связывать меня с ней. Но мне кажется, тебе стоит немного поторопиться, иначе вода в ванне, приготовленной для тебя, совсем остынет.

Диана подскочила, словно испуганный котенок и с такой же уморительной гримасой.