Любовник
Шрифт:
– Так вместе или нет?
– Нет.
– Почему?
– Тебя не касается. Я же не спрашиваю, почему вы с Еленой скрываете вашу… любовь, - сознательно делаю ударение на последнем слове.
Костик жестко, но в то же время уязвленно усмехается. Боже, как мерзко сейчас вспоминать, как я едва не молилась на него. Чуть ли не святым его считала. Жалела всегда, поддерживала, когда он жаловался на Ковалева. Знала бы, из-за чего они конфликтуют!
– Ладно. Ты права, это не мое дело, - берет чашку кофе и делает небольшой глоток, - давай не будем разводиться.
– Что?!
–
– Что это значит? – спрашиваю не своим голосом, хотя на самом деле уже все понимаю.
– Я дам твоему ребенку свою фамилию и все, что к ней прилагается.
– Что взамен? Картинка счастливой семьи для прикрытия?
– Называй, как хочешь.
– Зачем тебе, Костя? Я не понимаю. Если тебе хорошо с твоей Еленой, женись на ней. Разницей в возрасте сейчас никого не удивить.
– При чем здесь это? Елена не та, на которой можно жениться, - устало потирает переносицу.
– Почему?
– Потому что, в наших кругах в курсе о ее… увлечении. К тому же, я у нее не единственный.
Он немного тушуется. Снова начинает суетиться, крутит чашку с кофе вокруг своей оси, безмолвно шевелит губами.
– Ангелина Леонидовна? – выдвигаю предположение, - она за традиционные семейные ценности?
– Да. И мама и Вахрушев, и Ковалев, сука…
Вахрушев. С этим мне понятно. От Вахрушева в медиагрупп зависит все, вплоть до аромата освежителя в туалетах. С его неограниченной властью, он может даже Костю выдавить из команды. Мать тоже консервативных взглядов. А Ковалев что, он тут при чем?
– Вы из-за этого со Стасом постоянно ругаетесь?
– Да, из-за Елены…
– Почему?
– Вика, ты такая наивная… Ковалев идет по головам, в агентстве без году неделя, а уже друг семьи Вахрушевых. Конечно, он мечтает женить меня на своей сестре. Сделать из нее примерную жену и прибрать к рукам мою долю в «Медиа».
– Жесть, - выдыхаю ошарашенно.
– Так что? – спрашивает с надеждой, - ты согласна?
– Нет.
– Не торопись, Вика. Подумай хорошо. Эти двое меня сожрут, а если мы останемся вместе, и у нас родится ребенок…
– Никто у тебя не родится! – перебиваю грубо, - это не твой ребенок, Костя!
– Подумай… не руби с плеча.
– Даже думать не буду. Извини.
– Ты будешь всем обеспечена до конца жизни…
Ага, до конца жизни Вахрушева.
– Твой ребенок будет называть меня отцом.
– Нет, - вырывает со смешком, - я не хочу, своему ребенку такого отца. Прости, Костя, без обид, но…
– Викуля...
– Нет, - повторяю твердо.
Нет, нет, нет. Тысячу раз нет! Я не разрешу Косте воспитывать сына Егора!
Глава 46.
Повернувшись к зеркалу боком, намеренно выпячиваю живот. Он и так уже заметно округлился, но я хочу, чтобы он был еще больше. Поглаживая ладонью упругую плоть, не могу сдержать улыбки.
Мне идет беременность. Девчонки в консультации шепчутся о выпадении волос, одутловатости лица, разрушении зубов и перманентной усталости, а я слушаю и недоумеваю. Вообще не про меня! Мимо по всем пунктам.
Рита,
подруги и мама – все в один голос твердят, что я стала еще красивее. Охотно верю, потому что вижу свое отражение в зеркале. Беременность мне к лицу.Почувствовав легкий толчок, смеюсь и ловлю его ладошкой.
– Поймала?
Малыш замирает, но я достаточно хорошо изучила его нрав. Не успокоится, пока не накувыркается. Следующий толчок приходится прямиком в руку.
– Проснулся, Воробышек?
Это прозвище дала ему Рита. Производное от моей теперешней фамилии. Я вернула ее себе после развода два месяца назад. И сын мой тоже будет Воробьевым.
Кроха продолжает возиться в животе, а я успокаивающе глажу его ладонью.
У нас все хорошо. Я уже не плачу, за исключением очень редких случаев, когда Егор снится мне по ночам.
Я отпустила прошлое. Простила Костю, с которым у нас сохранились приятельские отношения и к роману со Зверем отношусь философски.
Ничто в нашей жизни не случайно. Может, встреча с Егором мне была уготована именно для того, чтобы на свет появился мой сын? Хочу в это верить.
Выныриваю из собственных размышлений, когда слышу, как надрывается телефон на кухне.
– Привет, Рита.
– Привет. Собирай все доки и дуй ко мне. Освободилось место медсестры.
– Ага, я сейчас, Ритуль!.. Уже лечу!
– Аккуратно там давай, за рулем, - смеется подруга, - летит она…
В приподнятом настроении я быстро пакую папку с документами, надеваю новое платье свободного кроя и выезжаю.
– Рита, - отчитываюсь подруге, - я уже еду, смотри, чтобы там никого вперед меня не взяли.
– Не ссы, Викуля, у тети Марго все под контролем, - таинственным голосом говорит в трубку.
Звонко рассмеявшись, я отбиваюсь и останавливаюсь на светофоре. Смотрю на отсчитывающее секунды табло и замечаю периферийным зрением, как слева от меня останавливается крупногабаритная черная машина.
Не успеваю проанализировать собственные ощущения, а уже чувствую, как сердце срывается с поводка и со всей дури врезается в ребра. Больно до помутнения в глазах.
Судорожно втягиваю воздух и поворачиваю голову, чтобы напороться на острое лезвие взгляда Егора.
И все. Весь мир катится в Тартарары. Задыхаюсь. Внутри что-то натягивается и с треском рвется. В горле шипы, а в конечностях нездоровый тремор.
Медленно моргаю, потому что его взгляд жжет роговицу. Меня скручивает в морской узел.
Он смотрит без улыбки. Без привычной насмешки в глазах. Так, словно ненавидит и презирает. Кривит губы, но не отворачивается.
А я умираю. Гляжу на него и понимаю, что обманываю себя. Ничто не забыто. Он все еще у меня под кожей.
Позади начинают сигналить. Я буквально силой вырываю у него свой взгляд и трогаюсь. Егор со мной равняется, а затем дает газу и быстро исчезает в автомобильном потоке.
– Сволочь, - шепчу сама себе, - я тебя забыла! Ты нам не нужен!
А сердце сходит с ума. Качая кровь, разносит по телу знакомую мне тоску. Этот его взгляд, аура, что пробила два автомобильных стекла, они теперь не дадут мне покоя. Будет сниться, пока не вымотают всю душу.