Любовный экзамен

– И еще мне надо к тебе привыкнуть, – вздохнула она. – Я не могу просто так.

– В кино сходим, – ляпнул я, не подумав. Она рассмеялась:

– Можно и в кино, но лучше туда, где люди сидят и общаются.

В клуб она точно не пойдет, лихорадочно подумал я.

– Пиццу поедим? – моя фантазия, истощенная воображаемыми сексуальными сценами с ее участием, сдохла.

– Ты смешной, – улыбнулась она так сладко, что у меня защемило сердце. – На пиццу согласна.

– Телефон дай…те, – поторопился добавить.

– Можно на “ты”, – продиктовала она номер. – Не пиши мне ничего, дети иногда играются с телефоном.

– Ладно, – я махнул рукой, пытаясь понять, что делать дальше.

– Мне пора домой, – сказала она, направляясь к двери, когда потянула ручку, я все– таки осмелел и решил ее поцеловать, но она уклонилась, и вместо губ я чмокнул прохладную щеку. Марго пахла чем– то вкусным. Каким– то кремом.

Когда дверь за ней захлопнулась, я прислонился к стене, облизывая пересохшие губы и пытаясь унять сердцебиение. Никогда я еще не был в таком восторге. Не знаю, что это были за эмоции. Желание, смешанное с адреналиновой мыслью трахнуть препода, и все присыпанное ненавистью. Я ее ненавидел и хотел одновременно.

Глава III.

Прошло несколько дней, она так и не позвонила. Я получил справку, что не подыхаю от сифилиса и гонореи, и еще у меня нет СПИДА. Жевал антиникотиновую резинку и проклинал себя за то, что как последнее чмо сижу и жду, когда она позвонит.

От любой хандры отвлекала музыка. Репетиции проводили у Михи. На бабки отца он оборудовал студию, купил музыкальные инструменты, впрочем, все вложились в ее обустройство. Хитов не выдавали, но сам процесс так пьянил, что было все равно.

Кроме меня и Миши, сюда приходили еще трое придурков. У Тимофея родители стояли формальной пометкой в паспорте. Он их видел пару раз в год – на день рождения и рождество, когда мама и ее папа– агент возвращались из бесконечных музыкальных гастролей. Может быть поэтому на репетициях Тим усердствовал больше всех. Их сомнительная слава не давала ему покоя. Он стал нашим поэтом и строчил для музыкальных композиций тексты. Меня они смешили, но солист должен петь, а не анализировать.

Я драл горло, как мог, старался изо всех сил. Не зря же пыхтел в музыкальной школе 7 лет, долбя фортепиано. С хора меня выгнали, сказали, вали отсюда, медведь безголосый. Училка поставила пять и попросила не появляться и не сбивать ей акапеллу тухлым мычанием. Поэтому по иронии сейчас я солировал в своей группе. Где справедливость? Она слегла бы сразу, услышав, как я пою.

Тим приперся с накрашенным чубом. Все поржали, но забили. Он выпендривался в одежде и регулярно менял боевой раскрас.

Ударником был Женя, единственный скромник и ботаник среди нас. Мы обзывали его Гарри Поттером за очки и похожесть на известного персонажа. А еще списывали у него подчистую все лекции. Из нас пятерых Женя учился хорошо и прилежно посещал занятия. Экономику сдал на пять. Сам. В глубине души я ему завидовал, но ничего не делал, чтобы поменять ситуацию. Марго ненавидел.

Вспомнив про нее, взглянул на смартфон. Не звонит, сучка. Специально что ли мучает, хрен знает. Подумал написать ей смску, но вошедший бас – гитарист Коля отвлек:

– Я не смогу, стояк, – весело сообщил он всем присутствующим. – Мимо прошел 6 размер, и все, гитара готова.

– Врешь, – не поверил Миша, усмехаясь. – В ближайшей округе одни доски стиральные. В универе просто доски.

– Разделочные, – мрачно заметил Тим. – Песня о доске и сиське 6 размера. Надо сбацать, – он взял гитару и начал перебирать струны, мурлыкая что– то под нос.

– Да точно шестой, – не унимался Коля. В его умственных способностях я всегда сомневался. Он был таким страшным, что даже мне плакать хотелось, глядя на его выпученные от радости бытия глаза, корявое скуластое лицо и такое же корявое тело недобитого хазара. Маленький татарин с кривым ножками и монгольским лицом и одной извилиной в голове. Он мне не нравился, но в группу его привел Миша, поэтому я терпел.

– И где ты видел ее? – спросил я, теребя в руках ноты. – Гонишь.

– В парке, – не моргнув глазом, выдал он. – Я шел сюда, и она шла на меня.

– И тут корабли столкнулись в пространстве, – закончил Женя. – Космические.

– Как ты узнал? – поразился Коля, почесывая свою пустую башку. – В общем я пытался ее обойти, а она – меня, и мы не смогли.

– Сиська тебя испугалась и тут же сжалась до нормальных размеров, – предположил я, посмеиваясь. – Работать нужно, бери инструмент и перестань гнать пургу. А сперму можно в туалете слить, если не с кем.

И тут смартфон зазвонил. Марго! Схватив аппарат, я выскочил в коридор, оставив ребят настраиваться на репетицию.

– Сегодня с 4 я свободна, – сообщила она уставшим голосом. – Ты кажется предлагал пойти в пиццерию. Захвати зачетку, – зачем– то предложила в конце. – Договорились?

– Да, хорошо, где встретимся? – я понял, что почти выгрыз ноготь на пальце, стараясь не волноваться. Как она меня проняла, черт возьми! – Давайте, я за вами заеду? – предложил я.

– Мы договорились на “ты”, – напомнила она. – Сама доберусь, диктуй адрес.

Все мысли о репетиции и музыке вылетели из головы. Я пытался сосредоточиться. Пел, а сам витал в облаках, представляя ее с раздвинутыми ногами. Поэтому вместо пения вышел какой– то вой. Волк выл на луну, озабоченно клацая зубами. Если она и сегодня начнет ломаться, сверну ей шею, подумал я. Потом вспомнил о зачетке. Зачем это?

– У меня сегодня тоже настроение без настроения, – бросив взгляд на часы, сказал я. – Дел полно, пойду. Вы потейте дальше.

– Какие у тебя дела? – подозрительно спросил Коля. – Снял кого– то и бежишь спускать. А мы тут париться должны.

– Не завидуй, – улыбнулся я. – Когда– нибудь сиська и тебе улыбнется, – похлопал его по плечу, и махнув ребятам, помчался в квартиру: за справкой, помыться и прихватить зачетку. Если она нужна сегодня, значит кровать на один раз. А я был готов все лето впахивать.

На этот раз Марго пришла одетой почти нормально. Длине юбок не изменила – до пят и сверху все закрыто, как в сейфе Сбербанка. Она стояла в голубом платье у входа в кафе и задумчиво смотрела на деревья, торчащие у дороги.

– Привет, – махнул я рукой и максимально приветливо улыбнулся.

– Здравствуй, Даниил, – опять выдала “иил”, я с трудом сдержал раздражение. К чему этот официоз, если мы сейчас пойдем прыгать в кроватке? Строит из себя непонятно кого.

Я подвинул ей стул и изображал галантного дебила. Почти силком запихнул в руки меню, заложив между листков тест об отсутствии вен. заболеваний.