Любой ценой

— Я знаю. — Хаук хихикнул. — Я там был, когда мы все узнали, вы же помните.

По ту сторону бронепласта Землевладелец нацелила палец и выпущенный из пульсера гиперскоростной дротик вонзился в яблочко мишени состоящей из десяти концентрических колец. Она даже не подняла руки и, как могли видеть телохранители, отвернула голову, даже не следя за выныривающими из голографической маскировки целями… а дротики из пульсера продолжали разносить мишени.

— Как она это делает? — воскликнул Хаук. — Поглядите на это! Она закрыла глаза!

— Ну да, так она и поступает, — улыбаясь согласился Маттингли. — В конце концов полковник не выдержал и спросил её. Оказалось всё довольно просто. В пальце скрыта камера, которая при активизации пульсера присоединяется прямо к искусственному глазу. Она показывает окошко с перекрестием прицела, а так как камера точно соосна пульсеру, то дротик попадает в то, что она видит в прицеле. — Маттингли покачал головой, продолжая улыбаться. — Она всегда была хороша в стрельбе навскидку, но после того, как её отец создал эту руку, она стала ещё страшнее.

— Ещё бы! — с чувством согласился Хаук.

— Чертовски полезная штуковина. — Маттингли отвернулся от бронепласта. — Говорят, что Испытующий особенно суров, когда Он Испытывает тех, кого больше всего любит. Поэтому мне кажется, что Он любит Землевладельца очень сильно.

Хаук кивнул, в свою очередь отворачиваясь от бронепласта с озабоченным видом обдумывая слова Маттингли. Чуть помедлив, он обернулся к старшему телохранителю.

— Так что же она нам не говорит?

— Прошу прощения? — Маттингли хмуро посмотрел на Хаука.

— Так что же она нам не говорит? — повторил Хаук. — Вы сказали, что обязанностью каждого телохранителя является знать всё то, о чём ему не рассказывает босс. Так скажите мне.

— Сказать то, чего не сказала Землевладелец? — хмурый взгляд Маттингли превратился в ехидную усмешку. — Я и помыслить не могу о таком!

— Но вы только что сказали…

— Я сказал, что узнавать о том, что ему следует знать, является обязанностью телохранителя. В настоящее время мы с полковником — самые старшие и умудренные опытом, если не сказать пронырливые, головы — уже узнали. А теперь, юный Спенсер, ваша работа, в качестве очередного урока вашего всё ещё продолжающегося обучения и тренировки, заключается в том, чтобы разузнать это для себя. И, могу добавить, не оплошав при этом перед Землевладельцем, дав понять, что вы знаете.

— Это глупо! — запротестовал Хаук.

— Нет, Спенсер, нет, — произнес Маттингли намного серьёзнее. — Добывать информацию для себя — это то, что вы вынуждены будете делать. Причем достаточно долго. В отличие от полковника или меня, вы — реципиент пролонга. Вы, наверное, будете находиться рядом с Землевладельцем в течение десятков лет и должны будете узнавать то, что она не собирается вам рассказывать. И, что почти столь же важно, вы должны научиться оставлять ей иллюзию неприкосновенности её частной жизни даже тогда, когда вторгаетесь в неё.

Хаук взглянул на него и Маттингли улыбнулся с более чем заметной печалью.

— У неё нет никакой неприкосновенности личной жизни. Больше нет. И, как я уже сказал, она не росла Землевладельцем. Любой рождённый для этого никогда на самом деле не имел личной жизни. Он не терял того, что имел раньше, во всяком случае, не в такой степени. Но у неё действительно была личная жизнь и она отказалась от неё, когда приняла на себя долг Землевладельца. Я не думаю, что она когда-либо признается, чего это ей стоило. Так что, если мы можем играть в игру, позволяющую ей хотя бы цепляться за иллюзию того, что она всё ещё имеет немного уединения, то это часть того, что означает быть телохранителем. И как бы наивно, как бы глупо это ни могло бы иногда казаться, это не так. Ничуть. На самом деле, игра с нею в эту игру является одной из высочайших привилегий моей службы в качестве её личного телохранителя.

* * *

— Адам, удалось ли вам разыскать герцогиню Харрингтон?

— Да, сэр. Вроде того.

Адмирал сэр Томас Капарелли оторвался от изучения лежащего перед ним донесения и выгнул бровь на высокого светловолосого капитана первого ранга.

— Не хотите ли вы пояснить это несколько загадочное высказывание? — спросил он своего начальника штаба.

— Я разговаривал с её милостью, сэр, — ответил капитан Драйслер. — К сожалению, я не мог разыскать её до начала двенадцатого. У неё был рабочий завтрак кое с кем из людей адмирала Хэмпхилл, а сразу после завтрака у неё была назначена встреча с врачом. Она сказала, что если это срочно, то она может перенести визит к врачу, однако предпочла бы этого не делать.

— Врач? — глаза Капарелли прищурились, он выпрямился. — У неё проблемы со здоровьем, о которых мне следует знать?

— Насколько мне известно, нет, — осторожно сказал Драйслер.

— Что это означает? Не заставляйте меня вытягивать из вас слово за словом, Адам!

— Извините, сэр. Я спросил её милость, в какой госпиталь она направляется, на случай, если нам потребуется её разыскать. Она сказала, что едет в «Бриарвудский Центр».

Капарелли открыл было рот. Затем закрыл, а его брови потрясённо поднялись.

— Бриарвуд? — переспросил он через мгновение.

— Да, сэр.

— Понятно. Хорошо, в таком случае мы несомненно можем перенести встречу. Пожалуйста, свяжитесь с нею и спросите, не будет ли она свободна завтра. Нет, подождите. Лучше в пятницу.

— Да, сэр.

Драйслер покинул кабинет, прикрыв за собой дверь, а Капарелли несколько секунд сидел, пристально вглядываясь в никуда и размышляя над потенциальными осложнениями сегодняшнего визита Хонор к врачам. Он собрался было лично связаться с нею, но быстро отказался от этого намерения. Если бы было нечто, что Хонор хотела бы с ним обсудить, то она знала его личный код доступа. Были некоторые вещи, о которых Первый Космос-Лорд предпочитал официально не знать до тех пор, пока ему о них не доложат.

* * *

— Миледи, я и в самом деле не думаю, что королева — или Протектор Бенджамин — будут от всего этого безмерно счастливы.

Голос полковника Лафолле звучал неуверенно, однако в серых глазах таилось несомненное упрямство и Хонор обернулась, строго взглянув на него.

— Эндрю, Её Величество — и Протектор — от меня об этом не узнают. Или вы имели в виду неких возможных доносчиков — простите, информаторов — которые разнесут такую новость?

— Миледи, раньше или позже, но они узнают. — ответил, стоя на своём, Лафолле. — Я — ваш телохранитель. Я понимаю потребность в конфиденциальности, и вы прекрасно знаете, что это означает. Точно также вы знаете, что остальная команда тоже будет держать рты на замке. Однако они располагают кое-какими собственными источниками информации и не придут в восторг, когда узнают об этой небольшой выходке. В этом отношении, — добавил он с ещё более лишенным выражения лицом, — я скорее сомневаюсь, что граф и леди Белая Гавань были бы очень довольны, если бы только знали, насколько вы прямо сейчас незащищены.