Любви и тундра не помеха...

Пальчики с наманикюренными ноготками, выкрашенными в вызывающий алый цвет, легко пробежались по монитору смартфона, а потом незнакомка промурлыкала:

— Але, полиция? На Майском проспекте разгуливает абсолютно голая, бессовестная и совершенно невменяемая коза. Она пялится на мужчин и постоянно расчёсывает свои серебристые патлы явно костяным гребнем. Примите меры, пожалуйста! Тут же полно детей!

Как северная гостья ни сопротивлялась, её замотали в матерчатую простынь. В таком виде и доставили в участок. Пробив возмутительницу спокойствия по картотеке и сняв отпечатки пальцев, с удивлением заметили, что идентифицировать блондинку никак не удаётся.

— Отправьте её к полковнику Танату Морсу. Пусть разбирается, каким дурным ветром к нам надуло эту голубоглазую кралю, — оперативник был в курсе теневых сторон жизни города.

Поэтому сразу почуял, что перед ним совсем не простая смертная. Задержанная вела себя, мягко говоря, странно и неадекватно. Женщина бросала оценивающие взгляды то на одного сопровождающего, то на другого. Она явно выбирала, на кого бы обрушить собственное обаяние. При этом дамочка упрямо пыталась избавиться от матерчатой простыни, которая сейчас позволяла ей не выходить за рамки приличий.

Танатос Морс тяжело вздохнул и проворчал:

— Северная птичка, не наша. Ты правильно сделал, Илья, что сразу уведомил меня. Это саамская Хозяйка терских рек и озёр. Весьма неприятная особа. Она сначала соблазняет смертных мужчин, а потом топит в подотчётных ей водах. Фея Талея предупредила нас об этой весьма неприятной гостье.

Молодой сотрудник скривился и выплюнул:

— Я, конечно, понимаю, что ей и простые правила приличия, видимо, не знакомы.

— Нет, богиня Сациен печально знаменита своей блудливостью. Та всегда фатально заканчивается для тех, кто польстился на прелести этой блондинистой заразы. Так нагишом по тундре и бродит и постоянно расчёсывает волосы.

— Какое счастье, что я терпеть не могу блондинок! — Илья проказливо улыбнулся и понимающе переглянулся с богом смерти. — Иначе выловили бы тушку утопленного ценного сотрудника в одном из городских каналов.

— Нет уж, пусть отступится сразу. Ты слишком полезен для моего ведомства. Я не могу позволить тебе покинуть нас до того срока, который обозначили Парки.

Сациен сразу почуяла, что перед ней тоже бессмертный. Поэтому бросила все свои чары на современного мужчину. Только так и осталась ни с чем. Наглец никак не отреагировал на призывные взгляды, которые она на него бросала.

Танатос мрачно посмотрел на никак не желающую угомониться задержанную, настырно пытающуюся вновь и вновь избавиться от тряпки. Видимо, та сильно её раздражала. Полковник устало проворчал:

— Отправьте Сациен в одиночную камеру. Пусть посидит и подумает: стоит ли лезть со своими правилами в чужой храм! — по выражению глаз было видно, что Танат Морс сильно недоволен появлению беспокойной северной гостьи на его территории. — Не хватало ещё вызвать недовольство Зевса и Геры из-за того, что не справились с этим ходячим недоразумением. Илья, коль скоро Хозяйка терских рек и озёр проявила к тебе интерес, отправляйся в отпуск, от греха подальше, — и он поставил свою размашистую подпись под документом, его шустро набрала ламия-секретарша.

Подчинённый спорить не стал. Он предпочёл уносить ноги, пока ещё был цел. Северная красавица попыталась вырваться и начать излюбленную забаву с преследованием, только сладить с двумя ларами из охраны бога смерти она не смогла.

Камера оказалась достаточно светлой, даже без зарешеченного окошка. Только распутать чары, что были наложены на помещение, у Сациен так не получилось. Слишком уж колдовские плетения отличались от всего, с чем она привыкла иметь дело.

Белокурая женщина и не заметила, как браслет на её запястье заструил солнечный свет. Он открыл дорогу сюда для того, кому фея Талея неофициально поручила проучить наглую девицу. Время тянулось очень медленно. Поэтому она, скинув на пол опостылевшую простыню. Растянулась на узкой постели и погрузилась в тревожный сон, полный предчувствий и ожидания чуда.

Эрос решил переместиться в «Смех Феи», где его ждала временная богиня плодородия. Только, на этот раз, видимо где-то дал осечку и материализовался в камере. Там на узкой койке мирно дремала необыкновенно прекрасная женщина. Он сразу почуял, что незнакомая богиня родом не из их краёв. Это только раззадорило известного не только в античные времена ловеласа.

— И что такая красавица делает под замком у Танатоса? Он не особо интересуется амурными похождениями.

— Понятия не имею, — довольно нелюбезно ответила Сациен, подняла на собеседника затуманенный сновидениями взгляд и утонула в бездонно-голубом взоре под шапкой золотистых кудрей.

Хозяйка терских рек и озёр так и не поняла, что именно чары феи сделали так, что интерес возник обоюдно. В её же случае, он очень скоро обернётся почти навязчивой идеей. Страсть затмит все остальные чувства и отключит врождённое чувство самосохранения.

Эрос и не вспомнил о временно поменявшем пол Либере, когда северная богиня сама утянула его на своё ложе. Оторвались они друг от друга только тогда, когда на ночном небе вспыхнул ложный рассвет. Капризная северная Снежная Королева не сказала ни слова возмущения, когда её тело облекла туника из полупрозрачного шёлка цвета февральской лазури. Серебристые волосы, словно сами собой, уложились в высокую причёску, строго в соответствии с античными понятиями о красоте.

Бессмертный ловелас придирчиво осмотрел спутницу со всех сторон и сразу почуял, что та произведёт настоящий фурор среди небожителей.

— Тебе здесь не место, любимая. Идём со мной. Не думаю, что Танатос будет слишком сильно возражать, если я лично присмотрю за тобой. Пока ты гостишь в наших краях.

— Главное, что я не возражаю, — промурлыкала богиня терских рек и озёр, с удивлением почувствовав, что некогда неприступное сердце готово буквально выпрыгнуть из груди навстречу Эроту. — А что это за «Смех Феи»?

— Уютное местечко, если рядом есть кто-то, кто оградит от не в меру назойливых воздыхателей, — смуглая рука поправила украшения в причёске и массивное ожерелье из сапфиров чистой воды. Потом обвила тонкую талию Сациен и крепко прижала к себе. — Ты — самая прекрасная бессмертная из всех, кого видели мои глаза. Даже краше моей матери, моя Саци.

Голубые глаза северной гостьи больше не веяли стужей Полярной Ночи. В них разгоралось жаркое пламя. От него растаяло бы даже самое чёрствое сердце.

— Мне больше ни до кого нет дела. С ума сойти, сколько времени я упустила, тратя свой огонь на глупых смертных! Разве они в состоянии по достоинству оценить любовь бессмертной?

— Идём, радость моя. Я покажу тебе, как живут здешние боги. Только будь осторожна и не слушай посулов других посетителей заведения Либеры. Иначе можешь быстро угодить в скверную историю, — и он одарил Сациен таким жарким взглядом, что та с трудом удержалась от соблазна немедленно продолжить прерванный совсем недавно тет-а-тет.