Любви все роботы покорны (сборник)

Аулай – не анаграмма. Имя. Кричать на всю клетку… извините, квартиру: «Робот!» – как-то не с руки. Это объяснение, по крайней мере, Корина и привела новоиспеченной Аулай, а та в то время еще не развила личный блок до вопросов хозяйке.

Имя, данное не Главами и не по тестам. Сколько времени прошло с тех пор, как такое было обычным?

Когда имя выбирали сама волчица или волк и оправдывали его своими поступками.

Им теперь нельзя. А у Аулай пусть будет.

Аулай. От аулэ – волк.

Знаем, что запрещено и что могут посадить. Имя для робота! Так докатимся до гражданских свобод, как в древние времена, и начнем саботировать Глав и их указания.

Взорвем Табулу. Для начала.

И будет… вот не знает никто, что будет.

– Аулай, я говорила тебе, что не буду проходить никаких тестов. Мне плевать, что все его проходят досрочно, не дожидаясь совершеннолетия. Я оборотень, а не трясущаяся от страха гора мяса!

Тушь летит об стену. Сегодня она определенно ничего не напишет. Сны по-прежнему не желают запоминаться так, чтобы она все же закончила картину. Что бы она ни делала, ее творение не достаточно. Куп уже шутит на тему того, что ей снятся две женщины, занимающиеся сексом. Уж не надоел ли он ей?

Кор закрывает глаза. Два сплетенных тела, окруженных золотистым, непонятным, родным светом… Вспышка, и она снова не помнит. Это было больше, чем просто секс. В ту ночь было что-то, что она не может показать.

Почему именно женщины? Что за дело могло потребовать? Не то. Страсть была слишком… искренней, что ли. С тех пор как в эротике стал появляться сюжет, а часть ее включили в обязательные к просмотру фильмы, Кор на вид определяла долг и искреннее желание сразу.

Она чувствовала эмоции женщин. Они не лгали. Печаль одной, грусть другой. Они обе знали – что-то переменится после этой ночи. Что они обе потеряют…

Корин махнула кистью по столу.

Там было что-то большее! Тайна не в том, что они должны были, они желали… но чего?

– Аулай, позвони Иву.

– Не очень доброе утро? – усмехается оборотень, пьющий чай с… Корин улыбнулась – людишки, идущие по улице, не знают, что в кружке налит и их, волчий, алкоголь. Им его не почуять. Им не ощутить его на губах самого лучшего волка.

– Уже доброе, – шепчет она после поцелуя. Мир катится к краю, но ей плевать. Ведь она борется только за стаю. Хоть сейчас их всех настолько мало, что собраться даже в одну – уже привлечь слишком много внимания. Но стая – это не то, от чего отказываются. Те, кто дорог, те, за кого умрешь, не говоря уже об убийстве. Они будут всегда.

Мир умирает. Волки часть его, и они знают.

– Сегодня Ивон Ксор.

– Сегодня?! Но… – Древний день, о котором даже люди знают. День, когда магия сильна, как никогда. День, когда миры танцуют. Ночь, когда…

– Ты занята? – Ив знает, что да, лучше ее самой. Лучше знает только Аул. Тест, работа… «Пастухи» интересуются ею слишком сильно. И сдерживать желание убить предателей и их собачек на двух ногах с одной подлой и трусливой сущностью, не уважающих Луну и Законы, все тяжелей.

– Ничего, что не хочу отменить.

– Тогда… – Волк поднимается. К нему прикованы взгляды – и женские и мужские, – не признать власть и силу, сквозящие в движениях и сущности Ива, и не захотеть покориться ей, смогут лишь сильные волки, а про люд… К охотникам их.

Ив наклоняется.

В последний момент она не позволяет поцеловать себя в губы. Так просто она ему победу не принесет. Еще посмотрим, кто из них кого поцелует. И кто будет сильней.

– Тогда беги, – шепчет любимый волк, сжимая ее руку.

Ивон Ксор… Волшебная ночь. Древняя ночь. Правдивая ночь. Такая ночь дается один раз для того, чтобы передумать. Для того, чтобы сбежать. Лови того, кого любишь. Поставь знак свой на нем. Ощути, как ставит он себя печатью на тебе. И после этой ночи не убежишь уже никогда и нигде. Ни в одном мире. Ни за вечность, ни за секунду. Ни за какие сокровища. Всегда и везде вместе. В другой жизни – вновь узнаешь.

Бежать надо так, чтобы не потерять добычу. Иначе охота окажется незавершенной. Ночь будет еще не раз, но терять Ива она не хочет. Никак.

Охота идет, пока есть охотник и добыча. Им нельзя потерять друг друга, иначе какой смысл? Не будет самой жизни, ведь именно это тайна охоты.

Не для забавы каждый рискует всем. Это ритуал.

Многое уже не помнят. За тысячелетия народ оборотней потерял то, что знал. Будто кара с небес. Потеря знаний, власти, законов… Мира.

Захватчики с одной не помнящей душой. Не перекидывающиеся. Не слышащие мир. Слабые, трусливые… так почему же они правят?!

Мешки мяса. Единые. Карны. Люди.

Оборотни оказались не готовы и потеряли все.

Но охота и Ивон Ксор – останутся, несмотря ни на что.

Беги и дай бежать другому.

Дело волков – охотиться. И поэтому им идти за луной. Ослушаться ее – покрыть себя и свою стаю позором.

Их четверо, и они не предали сами себя. Не бросили свой народ. Не предали своих друзей.

Их жизни слишком коротки – лишь когда Луна светит на эту несчастную землю в Священную ночь, Лунную Ночь, ее волки могут идти по земле, ища добычу.

Срок не всегда был столь мал. Сначала они спускались каждую ночь. Затем только в час, принадлежащий им по праву. Затем лишь в полнолуние…

Даже Луна не может сотворить силы для жизни в этом гибнущем мире. Они все попались.

Кого ты спасала, Корина?! Все умирает, Луна не делает поблажек. Даже если бы захотела. Но теперь все здесь умирает медленно, зная об этом. Каждую секунду… Мы помним, Корина.

Охота продолжается до тех пор, пока один из участников не решит, что у него нет сил. Пока он бежит, любой ценой. Пока ты знаешь – зачем. Пока ты еще можешь дышать. Пока еще кровь в твоем сердце стучит. Пока ты жив, несмотря на все столетия.

Пока ты знаешь, что в одной из волчиц твоего народа – скрыт медальон. Шанс все исправить.

Пока ты любишь эту волчицу. Пока ты шепчешь ее имя и забываешь о том, что она защищает. Не зная и спасая мир своим незнанием.

Когда тебе наплевать на медальон и ревнуешь к тому, кто может ее коснуться.

Пока счастлив из-за того, что она любит.

Пока носишь имя того, кто любил всегда и не боялся сказать об этом даже богам.

– Ив?

– Бегите, Хранительница.