Люцифер. Путь Падшего

— Во-первых, не было никакого адского пламени. Даже наоборот — самый настоящий святой огонь, который вспыхнул, как только я переступил порог этой вашей убогой церквушки, — начал пояснять он, — Да какое пламя? Так, пара-тройка робких язычков. Я даже трех процентов здоровья не потерял.

Вертикальные зрачки заскользили по строчкам, исписанным моей кровью.

— Друг мой летописец. Воистину, похоже, я сумел исцелить твою сильнейшую близорукость. У меня нет никаких других объяснений, где ты увидел полчища демонов вместо двух жалких недоделанных Всадников, а обычную биту принял за какой-то там кровавый жезл. И, кстати, ее имя — Немезида. Переписывай! Поменьше пафоса и отсебятины, и побольше фактов. Давай, писарь… И учти, что я проверю каждое твое слово!

* * *

В тот самый обычный осенний день я занимался восстановлением фрески, пострадавшей во время недавнего урагана, когда обвалилась часть крыши. Сидел себе спокойно на лесах, да аккуратно вписывал недостающие куски. Работа спорилась, и я рассчитывал к вечеру закончить текущий кусок. При таком раскладе уже завтра-послезавтра можно будет приниматься за последний испорченный фрагмент.

Я начал прикидывать, как будет лучше поставить леса, чтобы охватить весь фронт предстоящих работ, когда привычный монотонный гул, создаваемый парой сотен прихожан, вдруг стих.

Подобная тишина была странной и… пугающей, настолько, что я решил оторваться от фрески, хоть перешел к очень важному фрагменту, требующему особого внимания.

Их оказалось трое.

Три человека стояли в дверях, не решаясь переступить порог. Точнее, замер один из них, а двое других переминались с ноги на ногу за его спиной, молчаливо дожидаясь, что же будет делать дальше их лидер.

Так я впервые воочию увидел Люцифера. Диавола, Сатану, Падшего и так далее — собственной персоной. Выглядел он… совершенно обычно, даже невзрачно. На вид лет 40-50, совершенно лысая голова, лицо ничем не примечательное — разве что огромные мешки под глазами да не по годам глубокие морщины, словно этот бедолага слишком многое пережил за свою жизнь. Или был запойным алкоголиком.

Росту скорее среднего, с заметно выдающимся животиком и обычным телосложением — в общем, объявившийся на пороге церкви незнакомец был явно не дружен со спортом, поэтому сразу стало понятно, что бита в его руке, это не спортивный инвентарь, а оружие.

Одет он был в широкие потертые джинсы, обычную клетчатую рубаху тоже явно не первой свежести, и небрежно наброшенную на плечи ветровку вызывающе красного цвета. Даже не скромно, а вопиюще бедно — вот как одевался Владыка Ада в день нашей встречи.

Его спутников мне рассмотреть не удалось, точнее, я не успел.

Странный мужчина с битой, наконец, решился — он стиснул зубы и переступил порог.

И загорелся.

Причем, сперва вспыхнули его голова и руки, и только потом пламя перекинулось на одежду странного бродяги — ну а кем еще мог быть человек, который так одевается и так выглядит? Ну не ангелом же, в самом деле! Это ирония, разумеется.

Люди начали паниковать. Кто-то схватился за мобильные телефоны, кто-то бросился к горящему мужчине и попытался его потушить, набросив одежду. Но тот лишь отмахнулся от своих «спасителей», а потом пламя погасло само.

Не оставив ни на руках, ни на лице лысого никаких следов. Если бы не подпалины на одежде, то я бы и вовсе подумал, что огонь мне померещился.

— Ну что, — ухмыльнулся бродяга, — Повеселимся?

Вперед вышел здоровенный негр в полицейской форме. Рука его многозначительно лежала на кобуре, в которой прятался пистолет.

— В участке повеселишься, — заговорил тот, и щелкнул пальцами по своему значку, — Инспектор Ричардсон. Могу я взглянуть на ваши документы, господин…?

— Люцифер, — отозвался странный визитер, имевший наглость присвоить себе имя Падшего.

— Ага, значит, Люцифер, — полицейский усмехнулся, — А фамилия, небось, Хеллер*?

«Тогда уж, Светоносный», — чуть не вырвалось у меня.

— Хм… Вопрос фамилии остается открытым — мой Отец как-то не удосужился наделить своих детей ею. Но если использовать привязку к семье, то… пусть будет Энджел*.

— То есть ты только что взял и выдумал себе фамилию? Серьезно?

Человек, назвавшийся Люцифером, лишь молча пожал плечами.

— Господин Люцифер, повторяю свой вопрос: могу я взглянуть на ваши документы?

— Война, отбери у него ствол, — не оборачиваясь, кому-то приказал лысый.

— Но Мастер…

Отозвался тот из его спутников, что был покрупнее и ростом метра два, не меньше. Судя по мощным плечам и рукам — наверняка спортсмен.

— Отбери. У него. Пистолет.

Здоровяк тяжело вздохнул и медленно пошел на полицейского, протягивая руку в его сторону:

— Отдайте оружие. Пожалуйста, — произнес он почти жалобно.

— Не подходи!

Коп перехватил пистолет и второй рукой, целясь прямо в грудь идущему на него человеку.

— Еще шаг — и я стреляю!

Тот, кого Люцифер-самозванец назвал «войной» (или мне послышалось?) замер на месте. Обернулся, словно ожидая, что лысый передумает, но тот смотрел на него молча и твердо.

Здоровяк зажмурился и сделал еще один шаг.

— Стой!

И еще шаг.

— Я стреляю!

Похоже, несмотря на респиратор, я все же надышался краски, потому как зрение мое помутнилось, и начало мерещиться… всякое. Рубашка на груди спортсмена задвигалась странным образом, вздыбилась, и в паре мест разорвалась, демонстрируя черную футболку, поддетую под нее.

«Бам!»

Выстрел прозвучал неожиданно громко и звонко. Раскатистое эхо заметалось туда-сюда под сводами церкви. Кто-то испуганно вскрикнул. До меня донеслись шепотки — люди обсуждали увиденное.

Здоровяк вздрогнул и остановился. Опустил голову вниз, недоверчиво и с любопытством разглядывая дыру в рубашке. А вот то, что я принял за футболку, осталось целым — похоже, это оказался защитный жилет, который и спас паренька. На вид ему, к слову, было едва ли лет двадцать.

Он улыбнулся, сделал шаг вперед и снова вытянул руку, на этот раз раскрытой ладонью вперед:

— Дядя, лучше отдай пушку, а не то хуже будет.

«Бам! Бам! Бам!»

Закричали женщины. Где-то заплакал ребенок. То тут, то там начали раздаваться гневные выкрики, адресованные как копу, так и психу, которого тот расстреливал практически в упор.

Спортсмен вздрогнул трижды, но скорее от звука, чем от попадания, хотя все три пули угодили в цель, и его рубашка обзавелась еще тремя дырами.

— Следующий будет в голову, — предупредил полицейский.

Я перевел взгляд на двух других «незваных гостей». Лысый стоял, спокойно скрестив руки на груди. Второй же, который тоже оказался подростком, только тощим и болезненно бледным, весь подался вперед и жадно облизывал тонкие губы, словно увидел что-то невероятно интересное.