Люди Дромоса. Трилогия

– Да, в общем, хотелось бы пройтись. Любопытно всётаки. – Пройтись так пройтись, ничего со спящим не станется.

35

Я «провел» девочек в лагерь, мы немного отдохнули и двинулись в обратный путь. Опять на ум пришли велосипеды, и я поклялся на цыганский манер стегнуть себя плеткой по заднице. Дабы, каждый раз садясь, вспоминать причину, по которой болит, и освежать в памяти повод.

«Границу» мы даже не заметили, став для неведомого стража «своими». И вот он, домик. Я составил велосипеды прямо посреди стихийно образовавшегося дворика, решив повременить с членовредительством. Опля, вот мы и дома.

– Давай за Ленькой. – Лена послушно «вышла», а мы с Инной принялись выкидывать на пальцах, кому готовить чай.

Пока будущий «инспектор по кадрам» спал, по очереди приняли душ. Надо отказываться от столь зверских мер с инъекциями, и пусть все желающие переходят на таблетки. Не так убийственно, и дозу можно подобрать, как раз чтоб обойтись без ожидания.

Я сбегал за водкой, и мы, вылив шесть бутылок в ведро, щедро протерли весь металлолом, ничтоже сумняшеся по поводу затекания жидкости внутрь. Ничёничё, окосеют – новых натаскаем.

Проснулось светило науки и выдало перл: нужно доставить всё это добро в институт. Дабы раскурочить парочку и поэкспериментировать с трансформаторами и частотой тока.

– Главным условием всего мероприятия является полная конспирация. – Я был категоричен. – А институт я тебе собственный организую.

– Инна что, дочь Рокфеллера?

– А Ленка его двоюродная сестра.

– Вы что, серьезно, ребята?

– Серьезней некуда. Завтра подыщем чтонибудь под Москвой. Так что не дрейфь.

Прошло три дня. Ленька немного дулся за то, что ему не дали забрать с собой железо, но я был непреклонен.

– Собирай оборудование, – велел я, – да не экономь, не нищие.

А сам занялся поиском подходящего здания. Нужен двухтрехэтажный дом с подвалом. Комнат на тридцать – тридцать пять. Я рассчитывал, что десять отведем под лаборатории, офис должен занять комнат пятьсемь. Плюс гостиница с кухней и столовой.

Желая привлечь как можно большее количество людей, сказав при этом как можно меньше правды, я рисковал перехитрить самого себя. Вызвав то самое большое недоверие, рождаемое маленькой ложью. И в самом деле, кто меня гонит? Впереди, надеюсь, длинная жизнь. И сам потихоньку раскопаю, что получится. А хлопот значительно меньше. Вот только что я смогу отыскать, а что пропущу, пройдя мимо, с глазами, зашоренными некомпетентностью? Тогда уж лучше просто пробежаться по безлюдной земле эдаким мародерским рейдом, взрывая золотохранилища и обирая ювелирные лавки. Насчет возможности чегото посерьезней, вроде передовых технологий, я не обольщался. Но как ни крути, а для привлечения большого количества специалистов этот самый рейд придется совершить. Но сначала надо подыскать рынок сбыта, а то, выбрось я, скажем, тонну золота, и опять потянется шлейф трупов. Умерших с нашей помощью от золотой лихорадки. Снова некомпетентность, и нужен толковый финансист, знающий ситуацию на рынке и, желательно, не связанный с мафией. Финансистов знакомых у меня не было, зато имелся Виктор. И я набрал номер.

– Здравствуйте, сэнсэй, это ваш неправильный ученик.

– Здравствуйте, Юрий, чтото произошло? – Голос звучал бесстрастно, не выдавая и тени заинтересованности.

– Не то чтобы случилось, но хотелось бы тетатет. Знаете, столько развелось любопытных.

– Тогда приезжайте в Сокольники. Через час устроит? – Меня устраивало, и я положил трубку.

Мы шли по дорожке, и я не знал с чего начать. Рассказать правду – сочтет за сумасшедшего. А полуправда ничего не давала, так как нужен единомышленник, а не цепной пес на жалованье. Он же, как человек, воспитанный Алексеем Степановичем, просто ждал, пока я созрею. Аа, была не была, в любом деле главное начать.

– Хочу предложить вам работу. – Удивленный взгляд в ответ.

Я мысленно хлопнул себя ладошкой по лбу. И с чего это я решил, что Виктор свободен? Да, он уделил мне какуюто часть своего времени по просьбе отца Алексия. Но это не значит, что я могу вот так вот взять и потащить его за собой.

– Работа – это хорошо, – наконец подал он голос, а я облегченно вздохнул, – и по какому же профилю?

– Полагаю, охрана материальных ценностей. Очень больших, и вознаграждение соответственное. Скорее, даже процент от каждого груза.

– И какова же примерная сумма?

Если бы я знал сам, какова эта сумма, и вообще, сколь высоки ставки в этой авантюре. Но обратной дороги не было, и я достал из кармана пачку денег.

– Здесь десять тысяч долларов. Аванс за подготовительный период, пока толком не начали. Если передумаете – аванс можете не возвращать. Ну а ежели вознамеритесь – тогда денька через три нам с вами предстоит ознакомительная экскурсия.

Он в задумчивости кивнул, а я стал прощаться. Не потому, что очень уж торопился, просто не знал, что еще сказать. Лучше уж пусть сам всё увидит и принимает решение.

– Представляешь, у них была республика. – В голосе Лены слышалось восхищение.

– Ну и что. – Мне было не до специфики общественного строя ушедших цивилизаций.

Да и мало ли стран выбрали именно такую форму правления.

– Всемирная, понимаешь? Одно государство на всю планету.

– Ага, и государственный язык – русский. – Прям утопия какаято.

– Государственный чтото вроде пиджнинглиш, но русский наравне с испанским входил в базовый минимум начальной школы.

До меня стало постепенно доходить, и я уставился на Лену.

– Тогда кто же их того? Ежели проклятых империалистов не существовало, а слуги джихада сменили зеленые повязки на овечьи шкуры?

– Об этом здесь не написано. Но мне кажется, Ленька чтото должен накопать. И вообще, надо бы залезть в какойнибудь телецентр. Телевизионщики и перед лицом костлявой продолжают освещать и анализировать.

Тут подал голос Ленька, который, исповедуя принцип «если гора не идет к Магомету…», натащил гору разных трансформаторов ко мне, и вот уже второй день в спальне, из которой он выбросил всю мебель, чтото гудело. Ночевать уходили в «убежища». Лена к себе, я оставался у Инны, но, увлеченный реанимацией чужой аппаратуры, программер ничего не замечал. Или делал вид, что не замечает.

– У них всё на базе Люникса!

По мне, так хоть феникса, но из вежливости я спросил:

– И что это значит?

– Люникс – это операционная система с открытыми кодами, и, имея минимальные навыки программирования, можно доделывать ее самостоятельно.

– Каждый под себя, что ли?

Но он уже опять скрылся в комнате и уткнулся носом в экран монитора.

– Идите сюда, – позвал он еще минут через десять, и мы столпились у него за спиной.

На экране мужчина с профессорской внешностью вовсю разглагольствовал. На тему как раз из разряда наболевших. Немного мешало различие языков, но ведь любой россиянин при желании поймет белоруса или хохла. И наоборот.

– Вы говорите: «Этого никогда не происходило», – но это вовсе не означает, что «этого никогда не случится», иначе полное право имеют утверждения: «Моя рука не ломается, потому что я никогда не ломал руку», либо: «Я бессмертен, так как никогда не умирал».

Лектор, казалось, смотрел в глаза именно вам, и мне стало жутковато. Вот он, давно истлевший, вещает с экрана, стараясь сделать себе имя в научном мире и завоевать популярность у аудитории, не подозревая, насколько окажется прав.