Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Люди, дружившие со смертью
Шрифт:

— Чего же?

— Оллес был великим. Более великим, нежели ты или я, или тот, кто ваял этот памятник. По крайней мере, как поэт. Мало того, что его сделали чернокожим и изваяли в рост человеческий, так и лишили пьедестала. И если вы лишаете умершего пьедестала, считаете его равным себе, то зачем ему вообще памятник. Его дар возвышал его над нами, как основание памятника возвышает его над людьми…

Я попытался вспомнить какую-то строфу из его песен — я мог поклясться, что я знал его песен никак не меньше дюжины. Но в голову лезли какие-то простенькие куплеты, которых Оллес

сочинил во множестве. Я счел за лучшее промолчать.

— Так вот о чем я подумал… — продолжил Ади с иной темы. — Ждать месяц мы не можем. Я уж точно не смогу. Поэтому, когда вернемся, я напишу письмо, ты выучишь его, и полетишь в Хастен…

Я кивнул — лететь было лучше, чем ходить. У птиц, кажется, мозолей не бывает. Пока не встречал, по крайней мере.

Ади рассуждал и ел. Он крошил булочки и кидал крошки на землю — напротив нас собралась изрядное количество воробьев.

— Что они решат там, я не знаю… Но что-то решат, они вытащат меня отсюда! Не могут не вытащить. Только пусть быстрей шевелятся! Скажешь им, мол, лучше поторопиться.

Плохо или хорошо, но жизнь в городе продолжалась — через парк на занятия спешили бурсаки, нищий, обходя аллею, брезгливо ковырялся в кустах. Мимо прошел патруль, остановился возле нас, долго всматривался в наши лица. Ади козырнул им небрежно и улыбнулся. Из-за родимого пятна улыбка получилась жуткой. Впрочем, жутко улыбаться в этом городе еще не воспрещалось — стражи пожали плечами и удалились.

Проследовала мамочка, толкая перед собой коляску с младенцем. Я сидел на лавочке, вытянув ноги, и чтоб пропустить их, мне пришлось убрать их под лавку. Наконец ушла и она.

Вдруг нищий распрямил плечи, взял свою палку будто иной франт тросточку и подошел к нам. Я думал, он попросит у Ади кусок булки, но ошибся:

— Господа, — сказал он. — Я знаю, вы неместные и хотите скорей покинуть этот город. Вчера я видел вас на восточном посту…

— И что дальше?

— Моя фамилия Гамм. Анно Гамм к вашим услугам…

— Нищий?… Но почему нищий?…

Анно сбросил свои тряпки и оказался в простой и чистой блузе и штанах.

Его брат сидел в кресле, и когда мы вошли, руки нам не подал. На то была веская причина — правая рука была забрана в лубки. Полет с виселицы на глубину десять саженей не прошел бесследно.

— Вообще-то это была моя идея. Это, знаете ли, философская категория. Говориться же: нищий — человек-невидимка, его никто не хочет видеть. Я даже серьезно рассматривал возможность попробовать пройти через посты в одежде юродивого, но не думаю, что это хорошая идея. Пока судьба к нам благосклонна, но зачем проверять, как далеко заходит ее милость…

Братья квартировали в большом свинарнике недалеко от берега речушки. Кур здесь не было давно, но помет с перьями иногда попадался, равно как запах остался неважным.

— Но отчего мы? — спросил Ади.

— Я навел справки. — ответил Анно. На вас и еще на дюжину человек. Собрать слухи про вас оказалось самым простым — вы знамениты, говорят, богаты, что не мешает вам быть честными. И если вы выдадите нас деспоту, это будет огромное пятно на ваших репутациях. Вы ведь нас не выдадите?

Я и Ади покачали

головами. Может, Ади и думал сдать их Деспоту, но как на меня, братья при всем своем туманном прошлом были симпатичней человека, который делает из казни часть своей избирательной кампании.

Братья были слабы — они даже не подозревали насколько. И схвати мы их сейчас — это было бы все равно, что скрутить голову белке, которая тягает орешки с твоей ладони. У кого подымится рука на такое?

Это было слишком просто и совсем неспортивно.

Я не знаю, о чем думал Ади, принимая приглашение братьев. Но, так или иначе, с ними дело могло сдвинуться с мертвой точки.

— А отчего надо было вести подкоп под виселицу?.. Не слишком большой ли риск? Не проще было подвести подкоп под тюрьму?

— Я не знал, где сидел Зепп, да и охраны там поболее.

— Сидел я на третьем этаже, вторая камера от угла… — вмешался в разговор Зепп, — Хотел бы я посмотреть, как туда можно было подвести подкоп.

— К тому же я смог преподнести Деспоту маленький урок. Расставание с жизнью — это очень личная вещь, равно как и ее зачатье. И те, кто выставляет что-то из этого напоказ — извращенец.

Анно попросил купить немного еды и вина, и мы отмечали наш союз маленькой пирушкой. Дело было не в том, что у братьев не было денег — все же они владели всем золотым запасом провинции. Но нищему не положено покупать такой провиант, который легко приобретали мы.

Думаю, для этого мы и были нужны братьям — как средство обналичить их деньги. Не приложу ума, отчего из сотен приезжих они выбрали именно нас, но с иной стороны, кого-то они должны были кого-то выбрать. Ну а если их выбор был иным, наша бы история закончилась быстрей и, вероятно, трагичней…

— За наш союз, — поднял бокал Зепп. — Пусть он будет плодотворным и крепким как братская любовь.

Я хотел сказать, что братская любовь бывает разной — скажем, пару лет назад правитель соседней провинции родного брата сжег на костре, а с кузена живьем содрал шкуру. Но я промолчал — здесь положение было иным.

— И за что тебя хотели повесить? — спросил я у Зеппа.

— В приговоре была что-то наподобие «…подрыв экономического могущества провинции…». Хотя какое здесь к демонам, могущество… Короче, я пытался гнать золото из свинца.

— А… Этот, как его…

Ади защелкал пальцами, будто пытаясь таким образом пробудить забывшееся слово. Но он не успел — я его вспомнил быстрей.

— Магистериум… Иными словами — философский камень… Ну и что с того? Его пытаются получить уже тысячу лет. Если за это всех вешать — чародеев не останется…

— Так вешать его собирались не за то, что я пытался, а за то, что стало получаться…

— Здорово! Неужто получилось делать золото? — удивился Ади.

— Да нет! Но мы сделали вид, что получается, и под это дело начали отмывать деньги от продажи настоянного самогона. Идея была неплохая. Она была бы еще лучше, если бы мы не прокололись.

Прокололись они из-за своей то ли лени, то ли жадности. Анно говорил, что он просто забыл заплатить налоги. Зепп же заявил, что о налогах он помнил, но платить их все равно не собирался.

Поделиться с друзьями: