Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

— Это не мы. Это Марфа, — испуганно сказала Клариса. — Она слишком много выпила, ругалась, падала, вставала, потом ее стошнило, потом она пошла наверх — воздухом подышать.

— И думает, что ей всё сойдет с рук! — сказала Элеон и побежала за соседкой.

Марфа сидела на краю крыши, свесив ноги, и продолжала хлебать коньяк.

— Прекрати вести себя так, — произнесла Элеон. — Это поведение неприемлемо. Если не завяжешь, придется выселить тебя из комнаты.

— Легко говорить — завязать, — сказала Марфа задумчиво. Она не видела соседку, только слышала ее голос у себя за спиной. — Думаешь, в этом моя главная проблема? Думаешь, когда я избавлюсь от нее, мне станет лучше?

— У меня нет времени на твою болтовню. — Элеон скрестила руки на груди.

— А я ведь никогда не просила многого. Хотела обычной, но счастливой жизни — и всего-то, — сказала Марфа. Элеон опустила руки. — Я родилась в большой семье и привыкла, что я — лишь одна из многих, ради меня не будет кто-то специально стараться. Мои старшие братья тянулись за звездами. Один мечтал о воинской славе, пошел на войну и не вернулся. Второй считал себя великим магом, поступил в Академию, а потом с треском вылетел из нее через три сезона. На отработке потерял ногу. Теперь живет у родителей калекой. У меня пять сестер. И всех их надо выдавать замуж. А приданого нет. Одну удалось сплавить. Я знала, что оставаться дома нельзя. И тоже поехала в Академию, но училась прилежно и не лезла, куда не просят. Надеялась, что стану учителем, выйду замуж за какого-нибудь хорошего парня, вроде Ноэля. Ха.

Элеон почему-то всё еще стояла и слушала. На глазах ее проступали слезы.

— А потом, — произнесла Марфа, — к нам переехала Армель. Ты ее еще плохо знаешь. Она — человек с тяжелой судьбой. С детства борется за право быть такой, какая она есть. — Марфа сделала паузу и сглотнула. — Сколько себя помню, я училась, работала, ЦЕНЗУРА.

— ЦЕНЗУРА? — с ужасом произнесла Элеон. Марфа обернулась.

— Не волнуйся так, — мрачно сказала Марфа. — Я сама это презираю. Думаешь, почему я с Ноэлем? Не хочу быть такой. Выйду за него и буду жить против себя, главное — не против других. Потому что это правильно! — сказала она дрожащим голосом. — Потому что это ужасно постоянно бороться, как Армель. Я хочу лишь спокойствия. Я не понимаю, не понимаю, почему так происходит? — воскликнула Марфа, глаза ее блестели в гневе. — ЦЕНЗУРА? Ноэль ведь прекрасный. Умный, он принимает меня. Так почему же я его не люблю? — Марфа встала, лицо ее снова потускнело. Девушка медленно пошла к лестнице мимо Элеон.

— Я должна сказать об этом Юджину, — произнесла девочка дрожащими губами.

— Да, — согласилась Марфа. — Это правильно. Вы выгоните нас, меня и Армель? — спросила она и поглядела на Элеон. Та молчала, душа ее разрывалась. — Что ж, так тому и быть. Я, кстати, вспомнила, где видела твоего звездного кота.

— Я больше не ищу семью.

— Знаю, но всё равно скажу. Возле моей ячейки. Я увидела такую метку. У меня номер — один три один пять. Если не хочешь, не проверяй. Мое дело — сказать. Мне уже всё равно, я пойду собирать вещи.

Юджин, конечно, разозлился. Уже через несколько часов Марфа и Армель искали себе новое жилье. Элеон залезла под одеяло. Она лежала, обняв коленки, и долго не могла уснуть. Ее мучили страшные мысли, пока наконец сон болезненно не принял ее в свои объятия.

Потому что это правильно. Потому что так и должно быть.

Невеста Дьявола XVI

Утро. Солнечные лучи пробиваются сквозь белые занавески. Ариадна сладко потянулась, открыла глаза. Она лежала на пуховой перине в шикарной спальне. Большой шкаф у стены, туалетный столик в углу, на полу — дорогущий ковер. Она встала с постели и только тогда заметила, что в кресле рядом спил Оливер. Очаровательный, как всегда, только больно уставший и встревоженный — подумать только, всё время, пока ей было плохо, он не отходил!

Ариадна поцеловала Оливера.

— Адриана… — сказал он и открыл свои прекрасные голубые глаза. Она живая! Оливер схватил девушку на руки и от счастья закружил ее. — Ты очнулась! — кричал он, а она смеялась. — Ты очнулась! — Затем поцеловал и аккуратно поставил на ноги, посмотрел обеспокоенно. — Так. Ты в порядке? Ты вчера задыхалась. Я боялся, что…

— Со мной всё хорошо. Чувствую себя отлично! — воскликнула Ариадна и в доказательство сама крутанулась на месте.

— Я не понимаю... Доктор ошибся? Я его позову. А вдруг тебе опасно вставать? Приляг пока. Не хочу больше подвергать свою невесту опасности. — И он выбежал из комнаты.

Ариадна села на край кровати и только тогда до нее дошло.

— Свою невесту? — произнесла она и чуть не завизжала. — Ура!

Вскоре вернулся Оливер с мужчиной лет пятидесяти. Заспанные глаза, неухоженный вид. Доктор осмотрел Ариадну. Рана за ночь затянулась. Яда в организме больше не было. Удивительно, но жива и здорова! Доктор ушел, а Оливер позвал Ариадну на завтрак. Она от радости чуть не выскочила из комнаты в сорочке. Оливер залился хохотом. Позвал служанок. Они переодели невесту в белое платье, завязали розовый бант за спину.

— Все-таки ты очень красивая, — сказал Оливер.

— Еще бы! — фыркнула Ариадна.

Девушка упросила Оливера донести себя на руках до столовой. Ах! Я еще так слаба! И наслаждалась каждой минутой в прогулке по узким коридорам из серого камня. В замке было довольно мрачно. На стенах — ни ковров, ни полок с цветами, только портреты мертвых князей, а потолки были такие высокие, что до верху не доходил солнечный свет. Влюбленные пришли в столовую, сели друг напротив друга. Слуги приносили Ариадне разные вкусности. Все-таки вчера девушка чуть не умерла. Можно себя побаловать!

После завтрака Ариадна снова забралась на ручки к Оливеру, и они пошли гулять по замку. В первую очередь Оливер показал невесте портрет своей семьи: светлобородый мужчина в золотых доспехах, золотоволосая девушка с синими глазами и сам Оливер лет десяти — красивый мальчик в голубом костюме.

— Мне не нравится этот портрет, — вдруг сказала Ариадна. — Вы на нем так идеальны, что даже… безлики. Глядя на твоего отца здесь, я не пойму, был ли суров он или добр и нежен. А твоя мать, кто она? Светская львица или хранительница очага?

Оливер с удивлением посмотрел на Ариадну.

— Хм-м… — Он снова перевел глаза на портрет. — Наверное, ты права. Но разве можно одной картиной передать всего человека?

Ариадна опустила глаза и затем спросила:

— А какими они были?

— Хорошими, конечно. Мать меня, как единственного ребенка, очень любила, опекала, иногда даже слишком. Отец… — Оливер цокнул языком. — Сильный, мужественный, при этом очень… уравновешенный, рассудительный.

— Ты на него похож, — улыбнулась Ариадна. Оливер метнул на девушку взгляд.

— Думаешь? В детстве я очень этого хотел.

Они перешли к портрету бабки Оливера в молодости. Красавица, похожа на мать, только лучше. В девушке на картине чувствовалась какая-то внутренняя сила.

— Алексия была первой красавицей и модницей в Феверии. Столько платьев, столько украшений, наверное, не было ни у кого! И она умела покорять мужские сердца, только сама никого не полюбила. Ее насильно выдали замуж за моего деда. Он через год умер, и она стала управлять его землями. Родители хотели ее выдать замуж еще раз, потому что ну… не положено девушке быть одной, а она в гневе выдала, что убила мужа. Ее потом казнили…