Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

— …При концентрации энергии. — Богомир заинтересовался разговором. — Теория о том, что люди в храмах не обретают бога, а создают его. По этой теории, не существовало богов, демонов и духов до того, как люди в них не поверили.

— Да, да. — Глаза Аморф зажглись. — Многие годы священники молились и верили, что находятся под защитой кого-то много могущественнее их самих, и этот кто-то действительно появился. «Среди дрожащих пламён свечей мы слышали в гласах уверовавших пение зарождающейся души».

— Ты считаешь, это твой случай? Считаешь, что стала душой?

— Нет, конечно, нет. Но… я чувствую, что моя душа готова появиться на свет. Я поняла это лишь сейчас… благодаря тебе.

— Но, даже если всё так, — возразил Богомир, — ты не будешь свободной после обретения души. Игра никого не выпускает. А если ее дух выберется наружу, все миры и персонажи растворятся в нем. И ты перестанешь существовать.

— Нет, когда я обрету душу, я уже не буду частью Игры. Я стану чем-то иным... И не думаю, что меня будут волновать подобные вещи. Ведь если у тебя есть душа, тебе не нужно бороться за свободу. Ты априори свободен.

Королева у прилавка рассматривала фигурки: деревянный волчонок, бронзовый дракон, шахматы, зеркальце. Дина взглянула на свое отражение: гладкая темная кожа, лысая голова красивой формы.

— Это зеркало показывает то, что ты хочешь видеть, — сказала девочка.

— Я вижу себя.

— Нет, это зеркало показывает то, что ты хочешь видеть.

Королева поставила зеркальце на место, затем обратила внимание на маленькие открытки. На каждой было по слову: «Творчество», «Любовь», «Дети», «Красота»…

— Найди свою карточку, — сказала девочка.

— Мою? А какая моя?

— На ней должно быть твое имя.

Королева перебирала одну открытку за другой, но все они были примерно одинаковы. Периодически Дина вновь смотрела на темную комнату непонятных размеров. Королева различала едва уловимые силуэты — шкаф, комод, зеркало.

Девочка заметила это.

— Ты всё же хочешь туда зайти. Не волнуйся, комната не так темна, как кажется. И, думаю, она совсем маленькая.

Комната манила Королеву. Она подошла ближе и застыла у порога.

— Всё не так страшно, как кажется, — сказала девочка.

Королева вглядывалась в темные силуэты и словно припоминала в них давно знакомые вещи. Она так хотела зайти в комнату, но что-то сдерживало ее. И вот Дина осторожно шагнула во тьму. В этот момент что-то упало. Королева обернулась. В магазинчике стоял только один мальчик — тот, что спросил: «А меня ты помнишь?». А рядом лежали две разбитые фигурки. Его братика и сестрички не было.

— Где они? — встревожилась Королева. Мальчик хмуро глядел на нее. Дина забегала по магазину в поисках детей, заглянула на всякий случай под прилавок. Затем снова подняла голову и чуть не вскрикнула — все трое стояли перед ней, а девочка держала в руках нож. — Зачем тебе это? — прошептала Королева и встала. — Положи на стол.

— Ты должна узнать, какая идея у нас внутри, — ответила девочка, передала нож мальчику, а сама повернулась к Королеве спиной. — Сними с меня кожу. Сделай надрез вот здесь. — И она указала пальчиком от макушки головы до второго позвонка.

Королева в испуге стала отступать к выходу. Девочка поняла, что ее не собираются резать, и повернулась с разочарованием на лице. Королева выбежала на улицу и оглянулась. Дети в проходе на мгновение сверкнули в своих истинных обликах и исчезли. Магазин поблек, вывеска посерела.

Богомир глядел на Аморф через стекло. Она легко и неторопливо шла по дороге, словно невесомая. Глаза ее переливались всеми цветами радуги и точно видели мир впервые. Странный зеленоволосый ребенок в кляксах — она была прекрасна в своей несуразности.

Но, чем больше Богомир в нее вглядывался, тем отчетливее видел, что черная тень теперь преследует Аморф.

— Тебя что-то тревожит? — Аморф прислонилась к стеклу.

— Нет, — солгал он. Тень от ее спины начала разрастаться и назойливо скрежетать.

— Подойди сюда, — сказала Аморф и улыбнулась. Богомир неуверенно прильнул к стеклу. — Положи руки, как я. — Он прислонил их так, словно хотел коснуться Аморф сквозь стеклянную стену. — Вот и хорошо. — Она лучезарно улыбнулась.

Они стояли так и молчали. Богомир всё боялся, что тень, которая нависала над Аморф, нападет, но тень не могла навредить девушке и потому начала отступать, пока не исчезла вовсе. Богомир вздрогнул и отстранился от стекла, удивленно глядя на Аморф. Как она прогнала тень, как победила страх? Но, кажется, Богомир знал — Аморф не сделала ничего, это он сам.

Они дошли до перекрестка миров. Богомир протянул ключ к стене — в углу появилась замочная скважина. Аморф достала свой ключ и вставила тоже.

— Когда ты родишься душой, как тебя будут звать?

— Не знаю. Я бы хотела красивое имя. Надежда, Любовь… Может, как звезда, Стелла?

— Может, — улыбнулся Богомир.

Вскоре к перекрестку подошла и Королева. Ее мужа долго не было. На самом деле он не хотел находить Ют и встречать сына. Глубоко внутри Михаил знал, что не нужен Таю и двадцать с лишнем лет назад Верочка не случайно сбежала. Михаил знал, что был их недостоин, что делал им больно, пытаясь спрятаться от собственной боли: ослепленный утратой жены, он замечал лишь себя. И да, Михаил хотел вновь обрести свою семью, он бы жизнь отдал, лишь бы вернуть детей и любимую, но встречи с ними страшился.

Михаил пошел обратно на свою клетку, но не смог так поступить с женой и другом и добрался до них, вставил последний ключ в замок. Стена расчетверилась, и в полу открылся проход с темным коридором.

Они долго спускались по лестнице, пока не поняли, что гравитация начинает работать в обратную сторону, и они уже поднимаются. Показался выход. Перед ними открылась абсолютно пустая белая клетка с виселицей посередине. Все подошли к ней. Попытались включить — не вышло.

— Я ничего не понимаю, — растерянно сказал Богомир и тут услышал смех.

У лестницы стояла красноволосая Дина и смеялась. Вспышка ярости охватила Богомира.

— Это ты! — закричал он, подбежал к девушке и схватил ее за шею. — Что ты сделала с этим миром? Что ты сделала?

Лицо Дины краснело от удушья, но она не сопротивлялась, а только хохотала — сквозь боль, без воздуха; не могла остановиться. Богомир пытался убить в ней радость, и получалось: уже не было слышно Дины, только тихий хрип и сквозь него едва уловимый смех.

Королева кричала Богомиру прекратить. Михаил пытался расцепить его руки. Аморф стояла рядом. Ее тонкие пальцы сцепились на груди, как при молитве, а переливающиеся радугой глаза раскрылись в ужасе.