Люди и куклы (сборник)

Кобулов. А старушка тебе хорошо помогает?

Нестеров. Вера Викентьевна? Очень хорошо помогает. И чай заваривает замечательный. Я после него прямо оживаю.

Кобулов. Ты с ней не церемонься. Она в архивах сто лет работает, она даже и не человек уже, а архивная мышка. Безотказный винтик, как говорил товарищ Сталин. Ты Сталина любишь? (Грохот посуды.) Я тоже обожаю.

Нестеров. А этот немец тоже ваш безотказный винтик?

Кобулов (входит с дымящимся блюдом). Зачем все время напоминаешь? Обиду держишь? Вот это не надо. Я тебя за волосы, между прочим, не хватал. (Ставит блюдо на стол.) Где девочки? Ты не забыл, что, когда девочки придут, я тебе не генерал-полковник, твой начальник, а инженер-нефтяник, Богдан Кобулов, твой бывший однополчанин.

Нестеров. ЛПБ.

Кобулов. О! С тобой можно работать.

Звонок в дверь.

(Нестерову.) Девочки! Иди открывай.

Нестеров. Почему я?

Кобулов. Я фартук должен снять? Ну что я, твоя домработница?

Звонок. Кобулов скрывается на кухню, Нестеров идет, открывает дверь. На пороге стоят мокрые Зоя и Анита с гитарой.

Зоя. Мы, наверное, ошиблись квартирой, извините.

Голос Кобулова. Зоечка, козочка моя, ты никогда не ошибаешься! (Выходя из кухни.) В День Победы не можешь не опоздать!

Зоя. А ты не назначай мне свидания каждый раз в новом месте.

Кобулов. Что делать, бездомная жизнь командировочного инженера. Какие вы красивые, когда мокрые! Сейчас мы с моим другом вас высушим и согреем. Знакомьтесь: Гоша, Зоя.

Анита. Анита.

Зоя. Богдыханчик, закрой окно, мы простудимся.

Кобулов. Я этого не допущу. Снимай скорей платье, все снимай…

Зоя. Ты с ума сошел…

Кобулов. Я давно с ума сошел, как только тебя встретил. Что ты боишься, тебя что, изнасилуют здесь?

Анита. А нам во что переодеться?

Кобулов (Нестерову). Вот это разумный товарищ. Конечно, найдем. (Стягивает с себя свитер, дает Зое.) Давай все, что есть, халат-шмалат…

Нестеров. Посмотрите там, в шкафу в комнате. Может, что-нибудь подойдет.

Девушки уходят, гитара Аниты остается на стуле.

Кобулов. Слушай, какая подруга у Зои! Первый раз вижу, тебе нравится?

Нестеров (трогает струны гитары). Сон мой московский продолжается…

Кобулов. Что, у тебя тоже любовь с первого взгляда?

Нестеров. Не в этом дело…

Кобулов. Что случилось?

Нестеров. Пока все в порядке.

Кобулов (пробуя из блюда). Остывают хинкали! Девочки, что так долго, вам помочь? (Подходит к двери.) Ку-ку! Вы что, спать легли? Почему без меня?

После некоторой паузы дверь открывается, и девушки выходят. На Зое наброшен мундир с наградами Нестерова, на ногах туфли на высоких каблуках. Анита в свитере Кобулова и замотана клетчатым пледом.

Зоя. Смирно!

Кобулов вытягивается в струну.

Я же вчера в «Огоньке» ваш портрет видела, а в жизни не узнала.

Кобулов. Правда, в жизни он еще лучше?

Анита. Лучше не бывает.

Кобулов. О, Зоя, по-моему, мы скоро здесь будем лишние! А пока прошу всех к столу.

Все рассаживаются за столом.

Зоя. Ну, какой аромат! Мы с Аниткой голодные, как волчицы.

Нестеров. Сейчас покормим вас.

Кобулов …напоим, рассмешим и спать уложим!

Зоя. У тебя, Богдыханчик, какой-то спальный репертуар…

Кобулов. Это потому, что мы с Гошей как во сне живем. Правда, Гоша?

Нестеров (глядя на Аниту). Что? Правда…

Зоя. Анита, я забыла рассказать: у нас одну девочку с параллельного потока вызвали в деканат, а там вместе с деканом сидел майор МВД и с ним какой-то дядька в штатском, и этот майор спрашивает: «Вы не хотите помочь МВД?..»

Кобулов. Зоечка, козочка моя! Зачем такие ужасы рассказываешь? (Встает с бокалам.) Дорогие женщины, девушки, друзья мои! Старики говорят: победителей не судят. Так, прошу, не осуждайте нас в День нашей Победы. Пусть это и ваша Победа. Мы с Гошей победили врагов, а вы победили нас, так выпьем за общую победу во всех смыслах жизни — ура!

Анита. И за здоровье нашего дорогого хозяина!

Кобулов. До дна, до дна! Если бы вы знали Гошу так, как я его знаю, вы бы влюбились в него, как безумные. Он мне жизнь спас! Что ты на меня смотришь? Скромный — сиди молчи, я буду рассказывать. Было много случаев, я один только расскажу. Получаем задание — осуществить диверсию в тылу врага. Летим ночью. Видим, внизу костер, наши дают ориентир. Прыгаем. Я первый, парашют раскрылся, иду на приземление… Вдруг — страшный удар — теряю сознание. Потом — не знаю, сколько времени прошло, — открываю глаза: Гоша меня обнял и шепчет прямо в ухо: «Держись, Богдан, ты ведь джигит». Я спрашиваю: «Где мы?» И представляете, мы летим под одним парашютом, двое! Я говорю: «Что случилось?» А Гоша говорит спокойно: «Извини, Богдан, у меня парашют не раскрылся…» Хорошо, за дерево зацепились, а то бы все ноги переломали.

Нестеров. Да…

Зоя. Что-то я не поняла, Богдыханчик, кто же из вас кого спас?

Кобулов. Какая разница? Оба живы остались. Сегодня я его, завтра он меня спас. Еще был один случай…

Нестеров. Да ладно, хватит случаев. За вас, девушки. (Пьют.)

Зоя. Ой, вкусно как! Богдыханчик, ты гений!

Кобулов. Гений умер. Великий гений. А я какой гений? Обыкновенный, уже не слишком молодой мужчина. Что такое?.. День Победы, а такие нахлынули грустные воспоминания… (Берет гитару, неумело извлекает из нее звуки, поет.) «Деньги советские толстыми пачками с полки смотрели на нас…» Жаль, не умею.

Нестеров (Аните). Можно?

Анита. Можно.

Нестеров берет гитару, настраивает, не спуская глаз с Аниты, думает минуту, проигрывает вначале вступление «Офицерского вальса» и поет.

Нестеров.

…Хоть я с вами совсем не знаком И далеко отсюда мой дом, Но мне кажется — снова, Возле дома родного…

Анита тоже смотрит на Нестерова, Зойка подпевает, Кобулов сидит неподвижно. Вдруг Анита поднимается, берет у Нестерова гитару и как бы в ответ поет Нестерову что-то по-испански, лирическое и явно про любовь. Когда Анита заканчивает, Нестеров, как эстафету, в свою очередь берет у нее гитару и, словно перечеркивая грусть, исполняет лихую цыганскую плясовую. В ответ на это Анита, схватив гитару, вскакивает на стул. Зойка очень оживляется.