Люди и портреты

– Легко как пошла, - прокомментировал Столяров.
– Вроде и не забивали.

Павел кинулся к краю могилы и заглянул внутрь.

Гроб был пуст.

– Я знал!!
– заорал Павел.

– Не ори, - растерянно произнес Николай, - да уж, действительно странно.

– Вот так, - задумчиво сказал Тумасов.
– как я и предполагал. Это значит что? Надо будет Дэна повторно навестить - взять его за жабры. Что же он скрывает?
– обратился он к Столярову.
– Что скажешь, Коля?

Столяров пожал плечами, закурил новую сигарету.

– Ты же помнишь, что вчера произошло. Это очень непросто...

Первую половину следующего дня Павел потратил на поиски одного телефонного номера.

Гасанов. Вот кто теперь был нужен. Рустам - не тот уровень. Нет, тут нужен человек посерьезней.

Да, Хамид Вахидович Гасанов.

История была давняя. Почти пятнадцать лет прошло. Еще до армии Павел захаживал в редакции различных тонких научно-популярных журналов, где студент Тумасов немножко подрабатывал переводами импортной фантастики. Еще в паре мест он был оформлен 'подснежником' - денег требовалось все больше и больше: на одежду импортную, на кабаки, на дам, в конце концов. Словом, 'подснежник' - оформляешься липовым сторожем за сотку, на работу приходишь раз в месяц деньги получать: половина себе, половина тому, кто оформил. И все идет по плану. Больше сотни ежемесячно за так - не мелочь в андроповские времена. У Павла было много знакомств с самыми неожиданными и интересными людьми. Хамид Вахидович познакомился с Павлом при обстоятельствах, не слишком благоприятных для Тумасова: тот в сильном подпитии пытался поменять какие-то доллары. В те времена это еще подпадало под серьезную статью о незаконных валютных операциях, валютчиками занималось ГБ, и, попадись Павлу на месте майора Гасанова кто-то другой, Павлу было бы несдобровать. На счастье Павла, Гасанов был одноклассником его отца и общими усилиями милицейский протокол был аннулирован. Отец Павла никогда не забывал этого и, если нужно было, помогал Хамиду Вахидовичу, чем мог.

В дальнейшем Гасанов перешел на работу в городскую прокуратуру, но уже в годы независимости во время острой политической борьбы допустил оплошность - поддержал не те силы, в результате чего оказался в оппозиции действующей власти. Он был отправлен на пенсию и коротал свои дни в загородном доме в курортной зоне, ведя неброский образ жизни.

После нескольких длинных гудков в трубке послышался уверенный, прямо-таки стальной мужской голос:

– Слушаю.

– Здравствуйте. Можно Хамид-аку к телефону?

– У аппарата. А кто это?

– Это Павел. Вы меня узнали?

– А, Паша, дорогой, - сразу потеплел стальной голос в трубке.
– ну, как у тебя дела?

– Хотел бы с вами встретиться, когда у вас будет свободное время.

– Знаешь, Паша, давай заезжай ко мне, расскажешь обо всем. Давненько я ни с кем не встречался, хоть от тебя узнаю, как там в Москве жизнь складывается.

– Да я с удовольствием, а куда ехать то?

– В Новханы.

– Вы меня простите, пожалуйста, но я совершенно не помню, где это и как туда добраться.

– Это не страшно, столько времени дома не был. А добраться сюда проще простого. Ты как, на машине или пешком?

– Пешком.

– Тогда дуй на вокзал, там садись на автобус в сторону побережья . Записывай адрес, - собеседник продиктовал Павлу адрес и объяснил, как найти его дом.
– все понял?

– Ага. Если вы не против, то я к вам сегодня часикам к пяти заеду.

– Хорошо, приезжай.

Этим же вечером по тихой, пыльной улочке приморского поселка Павел подошел к солидному частному дому, огороженному бетонным забором, аккуратно выкрашенным бежевой краской. Он постучал по металлической двери и принялся терпеливо ждать. Буквально через несколько секунд откуда-то сверху показался человек лет сорока в спортивном костюме, но почему-то на цепи.

– Эй, Хамид-ака здесь живет?
– окликнул его Павел.

– Хамидыч, тебя спрашивают.
– сиплым испитым голосом позвал хозяйна сторож.

– Кто там?

– Кто спрашивает?
– повернулся человек к Павлу.

– Хамид-ака, это я, Паша Тумасов. Я звонил вам сегодня утром.

– Джульбарс, а ну-ка открой калитку, - донесся повелительный голос.

– Я же на цепи!

– Ничего, падла, дотянешься.
– процедил тот же голос.

Дверь на удивление тихо, без единого скрипа, открылась. За ней стоял низкий лысоватый мужичок в тренировочном костюме и кепке на гладко выбритой голове. На ногах у него были короткие сапоги. Но главное - на одной ноге у него была закреплена массивная железная цепь, как поводок у собаки.

– Проходи.
– поманил он Павла рукой.

– А-а, мне ли дядю Пашу не помнить, заходи, заходи.
– во дворе стоял крепкий темноволосый мужчина на вид лет около пятидесяти пяти или шестидесяти, с короткой ухоженной бородой и очень внимательными, цепкими карими глазами. Он был одет в широкие штаны защитного цвета и клетчатую рубаху с короткими рукавами, вылинявшую от частых стирок. На ногах у него ладно сидели легкие серые летние кроссовки.

Павел крепко пожал руку хозяйну.

– Здравствуйте, Хамид-ака.

– Здравствуй, здравствуй. Ох ты, как вырос.

Павел улыбнулся и расправил плечи.

– Не думал, что когда-нибудь встретимся. Иди на место.
– скомандовал Гасанов слуге на цепи.

– Проходи, что ж мы у входа встали-то, - деловито загудел хозяин.
– пойдем вон в ту беседочку, посидим на свежем воздухе, попьем с тобой чайку, пообщаемся.

Павел по небольшому, чисто убранному дворику, прошел вслед за хозяином в красивую деревянную беседку, стоявшую в небольшом саду, среди яблонь, на которых уже висели маленькие зеленые шарики будущих наливных плодов. К беседке вела дорожка, посыпанная гравием и аккуратно выложенная по краям округлыми камнями среднего размера.

Войдя в беседку, сложенную из обработанных деревянных панелей, покрытых лаком, хозяин пригласил гостя за столик, на котором сгрудились несколько пузатых чайников. Рядом с ним стояли белые чашки на блюдцах, сахарница с кусками рафинада, тарелка с печеньем и маленькие розетки с вареньем и медом. Повсюду чувствовалась рука умелого хозяина, любящего свой дом и умеющего поддерживать в нем порядок, но это был порядок, созданный только мужскими руками, без сантиментов, жесткий, рациональный и даже немного казарменный.

– Садись, садись. Говорят, уезжал куда-то?

– Вернулся вот.

– Что, плохо?

– Обстоятельства так сложились. Да и гдe сейчас хорошо?

– Правильно говоришь, правильно. Оно все-таки дома немного лучше чем на чужбине, так?

– Ко мне тоже кореша приходили, уговаривали уехать, я отказался - мне и здесь хорошо.
– бурчал под нос странный человек на цепи, лежа на раскладушке на добротно сколоченном высоком деревянном помосте, стоя на котором, можно было обозревать, что происходит рядом с домом.