Люди и портреты

– Ну что, пришел просто так, проведать старика или по делу? – положил локти на стол Гасанов.

– По делу.
– выдохнул Павел.

– Тогда пошли в дом.

Гасанов достал из буфета графин.

– Выпьешь?

– Спасибо, не хочу.

– Нет, так нет.
– легко согласился с ним хозяин.

– А вот чаю я бы еще с удовольствием. Меня к нему Али Хамраевич приучил.
– предложил Павел.

– Точно, я помню, чай - это его страсть. Ему постоянно кто-нибудь из друзей привозил из дальних поездок разные сорта чая. Кстати, как он там поживает?

Разговаривая с гостем, хозяин с необычной для его возраста и комплекции принес с веранды чайники, неторопливо разлил чай по чашкам и сел напротив.

– Все нормально.
– осторожно подув на горячую янтарную жидкость, ответил Павел.

– Эй, хозяин! Время-то обеденное!
– донесся голос с крыльца.

Хозяин вышел во двор, снял цепь с ноги странного помощника и дал тому несколько купюр.

– Ну смотри, чтобы через час вернулся. Сегодня допоздна будешь работать.

– Понял...

Странного обритого наголо человека звали Иван Болтнев или Болт.

Надо сказать, что Болт начал работать у Хамида Вахидовича еще в середине 90-х. Несколько раз тот его выгонял, а два раза Болт уходил сам: первый раз, когда стал употреблять наркотики и потом, когда решил искать счастье то в Питере, то в Крыму. От наркомании он чудесным образом исцелился... при помощи алкоголизма, а от страсти к путешествиям его избавили неприятности на чужбине. Но, как блудный сын, Болт всегда возвращался. 'Без него скучно, - думал Гасанов, - куда же без шута-то?'

Совершенно спокойно Болт мог позвонить в офис фирмы, принадлежащей Хамиду и плаксивым голосом заявить дежурному: 'Это Иван Болтнев говорит, я только что из больницы, у меня обнаружили гонорею, передайте Сергею Прохорову, чтобы он тоже проверился'. Когда же он сам брал трубку в доме Хозяйна, то часто говорил какую-нибудь чушь, например: 'Двенадцатый причал боевых катеров-охотников слушает'. За это Гасанов часто гонял его 'боккэном' (деревянным самурайским мечом), который всегда держал под рукой для физической разрядки и время от времени сажал на цепь.

Надо отметить, что у Болта была неплохая память, удивительно высокий для пьющего человека интеллект, хорошее чувство юмора, преданность и исполнительность. А еще он неплохо водил машину.

– Красиво живете, Хамид-ака.

– А ты думал, я на ментовскую пенсию живу?
– удивился Гасанов.
– Ну, рассказывай, что за дело у тебя ко мне.

– Да я даже и не знаю, с чего и начать.

– А ты давай с конца.
– отпил крепкого чаю Гасанов.

– Кажется, я попал в нехорошую историю, Хамид-ака.
– Павел с трудом подбирал слова, чтобы максимально полно выразить события последних дней.

Послышались длинные гудки со стороны моря, перекрывающие все остальные звуки - это сухогруз заходил в бухту.

– ...квартиру разгромили, друзьям моим угрожают, я не знаю, что мне делать с ними!

– Тумасов хлопнул себя по колену и уставился в окно.

– И драться бессмысленно и уехать гордость не позволяет, так?
– осторожно начал Хамид-ака.

– Да.

– Но что ты от меня хочешь? Чем я могу тебе помочь?
– спрашивая, размышлял Гасанов.

– Хамид-ака, у вас остались связи, пистолет помогите достать.

– Нет, нет, Паша, нет у меня никаких связей.
– покачал головой Хамид Вахидович.

– Хамид -ака... я заплачу, если надо...

– Как говорится, я вышел из этого возраста на заслуженный отдых. Так что ты здесь дал маху. Я ничем не могу тебе помочь.

– Ладно, ну тогда я пошел. Извините, если что не так.
– Тумасов резко поднялся и направился к дверям.

– Извини...

– Извините, Хамид-ака, я думал, это для вас просто. На нет и суда нет.

– Я думаю, прощай.
– вздохнул Гасанов.
– Ты уедешь?

– Нет. Я остаюсь.
– твердо заявил Павел.

– Уезжай, Паша! Мой тебе совет - уезжай, ты не знаешь этих шакалов. Они родную мать не пожалеют.

– Я учту.

Тумасов направился к выходу, сидевший в своем закутке Болт поднялся, чтобы проводить гостя.

– А ну-ка стой! Постой, Паша.
– окликнул его Гасанов.

– Зачем?

– Заходи в дом.
– Хамид сделал пригласительный жест рукой.

– Мы уже поговорили, мне надо идти, Хамид-ака.
– Павел взглянул на часы.

– Заходи в дом, когда тебе говорят!
– уже сердито произнес Гасанов.

Павел прошел в помещение.

– Вот характер, весь в отца.
– шепотом проворчал Гасанов, закрывая за ним дверь на ключ.

Хамид-ака заварил свежий чай, по запаху – с жасмином. Предварительно обдал посуду кипятком, налил первый раз в пиалу, опрокинул содержимое назад, в чайник.

– Чойни кайтаринги, - механически прокомментировал Павел.
– мне нужно знать, что случилось с моей племянницей.

– Я, Паша, не лезу в твои московские дела, но... кстати, а это не ты Зазу завалил?
– отстраненно, глядя в пространство, внезапно спросил Хамид-ака.

– Всякое люди говорят...
– Павел опешил сначала от неожиданности, но затем решил не опровергать слова хозяйна дома.

– Все это, конечно, меня не касается, - медленно ронял фразы Гасанов.
– но ты пойми и меня. Я не хочу, чтобы московские разборки распространились на нашу республику. Приедут всякие, еще стрелять начнут... зачем?

– Хамид-ака, вы реально можете помочь? – немного с надрывом обратился к старому знакомому Павел.