Люди и спецслужбы

В основе же предполагаемой организации терактов в собственной стране лежит простой закон человеческой психики, известный еще жрецам Древнего Египта, о том, что напуганная грозным, беспощадным, а лучше еще и скрытым врагом нация плотно льнет к своим правителям, ища в них опоры и защиты, как бы до этого люди их ни ненавидели. Для любых же держателей короны и «околотронных» элит мор от голода, чумы в собственной державе многократно предпочтительней народных восстаний во главе с Кромвелем, Робеспьером, Емельяном Пугачевым и иными подобными им. Не одна революция в Европе была погашена войнами, затевавшимися с целью нейтрализации сильнейшего социального напряжения, когда удавалось законами военного времени переместить в мясорубку окопов всех тех, кто был смертельно опасен режиму властвующих. Эта «привычка» элит использовать прием вышибания клина другим клином любой ценой, хорошо известная образованной части общества, всегда подогревает подозрения в готовности властвующих организовать какую-нибудь впечатляющую гнусность по отношению к собственному населению во имя сохранения собственного господства. Массовые карательные акции в отношении отдельных социальных групп реализуются, как правило, военными при участии полиции и под руководством спецслужб, хорошо знающих, кого и за что следует интернировать, подвергать иным репрессиям.

Так что абсолютное большинство совершаемых в мире терактов происходит при участии спецслужб — своих или чужих: делают это либо сотрудники спецслужб, либо, что гораздо чаще, люди, ими специально подготовленные. Нередко это делают по найму бывшие работники служб безопасности, разведок — по согласию или просьбе своих бывших коллег. Но иногда — наперекор и им. Своеобразным соучастием спецслужб в осуществлении терактов является невмешательство в процессы их финансирования и подготовки, о которых им доподлинно известно. Подобное — отнюдь не секрет для образованной публики. И на фоне такого представления о роли спецслужб будут выглядеть вполне правдоподобно, к примеру, версии, высказанные российской оппозиционной прессой о том, что организаторами вторжения чеченских боевиков в Дагестан в 2000 году были собственные спецслужбы России, замыслившие таким образом обеспечить победу на президентских выборах своему кандидату, позволив ему исполнить роль неколебимого и решительного защитника Отечества. Одновременно прозвучали обвинения в адрес ФСБ в серии публикаций «Новой газеты» в организации известных взрывов двух домов в Москве, где число жертв составило около двухсот человек. Авторами таких публикаций являлись и бывшие сотрудники ФСБ, что придавало версиям довольно убедительный тон. В расчет не принималось главное: без политического сговора и четкого указания руководителю спецслужбы от главы государства, с которым должны быть предельно доверительные отношения, ничего подобного невозможно сделать. А принять такое политическое решение в нынешней России, где все разбалансировано, неустойчиво, шатко, где все противоборствуют со всеми, где продолжительность большинства политических карьер — минуты и секунды, где сплошное недержание и торговля всевозможными государственными секретами и тайнами — гарантированное самоубийство в обозримом или ближайшем будущем. И во имя чего будут закладывать свою судьбу, обрекая себя на пожизненные страхи возможного разоблачения руководителей самой спецслужбы, которую подряжают на подобное? Тем более что обеспечить полную, гарантированную скрытность такой операции со значительным числом всевозможных участников с последующее сокрытие всех следов и исключить всякие возможности откровений и публичных покаяний с чьей-либо стороны, невозможно ни при каких обстоятельствах. Тем, кто имеет хотя бы некоторый опыт подобной работы, такое и в голову прийти не может никогда. Но в обществе абсолютное большинство людей понятия не имеют о практической стороне этого дела, потому-то им сравнительно легко допустить вероятность подобного сценария, особенно, если об этом оповещает всероссийское массовое газетное издание со ссылками на свидетельство некоторых бывших старших офицеров федеральной службы безопасности. Сам факт возможности многократных публикаций подобных измышлений — дополнительное свидетельство их нереалистичности: будь все иначе, любое количество журналистов и работников редакций были бы убиты, но публикаций не было бы.

Подобные обвинения против спецслужб США были выдвинуты в многочисленных комментариях и публикациях после терактов 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке. Единственными трудно оспариваемыми свидетельствами подобного варианта этих событий здесь служит разве что виртуозное пилотирование тяжелых авиалайнеров, которого возможно достичь даже очень способным пилотам только за долгие годы постоянной непрерывной летной практики. Которой у предполагаемых арабов-захватчиков не было и в малой мере. Подобную же точность могла обеспечить спутниковая автоматическая компьютерная система автопилотирования, которая по свидетельствам ряда экспертов у спецслужб США все-таки есть. Да и внутренняя собранность, отмобилизованность и четкое следование всем внутренним гласным и негласным регламентам, исключающим практически акты прямого предательства, в спецслужбах США не в пример выше, чем у их нынешних российских коллег — страна на подъеме, смутой там и не пахнет. Что делает эти спецслужбы вполне пригодными к реализации акций подобного характера. Соображения морально характера здесь препятствием служить не могли: при впечатляющих грядущих политических выигрышах жертвы в несколько тысяч из числа обычных людей для спецслужб — не помеха. Так от веку действовали и действуют все службы безопасности мира во главе с политическими руководителями своих стран: очевидные грандиозные всевозможные грядущие выгоды всегда в политике и экономической практике правящих элит были несопоставимо выше любых нравственных законов, моральных запретов. Не осознавать этого любому публицисту, писателю, журналисту — оставаться в плену собственных иллюзий, пусть и весьма достойных, делающих таких авторов неадекватными действительности, а их произведения малопригодными для практического воплощения в жизнь. Наиболее наглядно принцип необходимости частичных жертв во имя спасения целого социального организма явлен в конструкциях современных подводных лодок: при пожаре или пробоине в отсеке последний автоматически намертво перекрывается, обрекая оставшихся там живых членов экипажа. Иначе погибнет вся боевая единица и весь ее экипаж. В обществах подобный принцип реализуется постоянно.

Ибо противоборства в современном мире во имя геополитического выживания государств, наций становятся все более бескомпромиссными и жестокими, вполне сопоставимы с боевыми действиями с участием субмарин, не только с многократно — на многие порядки — превосходящими возможными человеческими и иными потерями в случаях поражений. В том числе и из-за недостаточной решительности иных вельмож и сановников по причинам моральных сомнений или личной трусости. Конечно, если будет создана социальная технология глобального характера, способная одномоментно привести в глубоко нравственное состояние элиты всех значимых государств мира, то только тогда могут возникнуть реальные предпосылки иной — нравственной — логики социального поведения властвующих. Пока же нынешние господа положения будут придерживаться своего вечного и надежного пещерного принципа: «Целесообразность выше закона!», по которому следует всегда идти на меньшие жертвы (не пугаясь их большого числа), чтобы избежать больших или чтобы не утратить свое господствующее положение.

Общим же историческим местом является то, что любые традиционные элиты по степени беспощадности к своим соотечественникам никогда не только не уступали любым врагам страны, но и часто даже превосходили их. Это правило действует при любых сменах наполнения национальной элиты из любых социальных групп.

II. Спецслужбы — охотники за властью

Творческую интеллигенцию, « демократическую общественность» всегда чрезвычайно беспокоило, вызывало бурные протесты «избыточное» присутствие в высших эшелонах политической власти бывших военных, руководителей спецслужб. Особенно болезненно это воспринимается в современной России, где по утверждениям оппозиционной прессы царит полное «засилье силовиков»: «Доля явных и скрытых силовиков в российской политической элите на середину 2004 года составляет около 77 процентов» («Новая газета», 30.08.2004г.).

По оценкам доктора социологических наук, руководителя Центра изучения элиты Института социологии Российской Академии наук Ольги Крыштановской, процесс развивался таким образом: "Силовики сегодня — это 22 федеральных ведомства. Основные из них — ФСБ, милиция, армия. Казалось бы, это совсем разные структуры. Более того, между ними существуют конфликты. В них работают разные люди… Конечно, перед армией, службами безопасности, МВД стоят разные задачи. Но для общества эти различия непринципиальны. Важнее то, что их объединяет. А объединяет их то, что они — опора государства, это та сила, которая защищает режим, которая блюдет сложившееся социальное неравенство… В советское время важную роль в регионах играли «тройки» — КГБ, МВД и прокуратура. Они составляли костяк, фундамент власти… Все они были элементами единой вертикали власти. На вершине этой пирамиды всегда были и сейчас находятся спецслужбы. Поэтому неудивительно, что к власти пришли главным образом они. Но они не сами осуществили захват власти, их позвала кремлевская бюрократия, изнемогшая от реформ. Сам политический класс призвал на царство «рюриков», чтобы они прекратили «революцию». Восстановили «порядок». («Операция „внедрение“ завершена!», «Новая газета», 30.08.2004г.).

Еще более категорична позиция бывшего члена Политбюро ЦК КПСС А. Яковлева: «Власть — это зараза, болезнь, но ее потеря воспринимается как трагедия. В особенности если речь идет о действительно огромной политической власти, которой обладал КГБ. Собственно, для этого Ленин и создал ЧК. Во многих случаях НКВД и КГБ имели гораздо более влияния на жизнь страны, чем партия… Создается новый кулак карательных служб. Честно говоря, я не считаю принципиально важным, в чьем ведении будут находиться пограничные войска. Но я убежден в том, что разведка, контрразведка и служба охраны должны быть независимы друг от друга. В противном случае появляется государство в государстве (в нашей истории это уже было), и как следствие возникает серьезная опасность для демократического развития и свободы людей» (Марк Дейч. «Кумир из „органов“, Московский комсомолец, 29.06.2004 г.»).

Подавать читающей публике «нашествие» в структуры власти и управления так называемых «силовиков» как знак социальной беды — в лучшем случае фатальное заблуждение, свидетельство великой мировоззренческой путаницы в собственных представлениях. В иных случаях — осознанная, целенаправленная, злонамеренная ложь. Есть для этого все основания: засилье «демократов» в российской власти 90-х годов за десятилетие уничтожило великую державу, развалило мощную экономику, науку. Самое же страшное — запустило настоящие выморочные процессы целого общества из-за возрождения самой хищной и ненасытной московской элиты, прочно связавшей свои интересы с США в ущерб России. Этих деталей российские демократы во главе со своими «вождями» по сию пору делают вид, что в упор не видят, а только размазывают на своих лукавых сытых физиономиях крокодиловы слезинки по поводу «удушения демократии» и «личных свобод». Появление в структурах российской власти многих «силовиков» как раз и явилось реакцией нормальной части общества на убийственный для российского общества «разгул демократии» разночинных хапуг и неумех в делах государственного управления. Сами «силовики» — не марсиане: воспитаны в нормальных семьях и школах, получили нормальное высшее профессионально образование, восприняли общие для всех основы российской культуры, на базе которых получили еще и дополнительное высшее специальное образование и подготовку как раз в сфере управления социальной деятельности общества и приличную практику в четко, хорошо организованных военных, правоохранительных государственных структурах. Никакой единой корпорации «силовики» не составляют, это действительно совершенно разные люди из различных институтов государства с различными функциями. Объединяет же их в главном (кроме того, что они люди единой культуры) то, что они более других выходцев из разных социальных структур обучены и обладают навыками управления, более других ответственны, и знают и грамотно выполняют свои должностные обязанности. Умеют принимать решения в экстремальных ситуациях и способны взять на себя ответственность за результаты своих решений. Чего нет и в помине у 9/10 прочих пришлых «демократов», устремившихся изо всех щелей за добычей во власть.

Если руководствоваться действительными интересами общества и людей, его составляющих, то считать нужно не число «силовиков», оказавшихся ныне в структурах власти, а число в ней тех, кто не запятнал себя махровым мздоимством, казнокрадством, кто не строил на наворованные десятки миллионов роскошных особняков на незаконно захваченных землях в природоохранных зонах, заповедниках, реликтовых лесах, кто не перевез свои семьи на постоянное жительство в Европу или Америку, кто воспитывает своих детей на русской культуре в русских школах, а не в зарубежных элитных университетах.

Простое присутствие сколь угодно большого числа «силовиков» в столичных структурах власти и управления само по себе — явление вполне нейтральное по отношению к любым социальным силам общества. Гораздо важнее другое: будут ли они последовательно ориентированы политической властью на пресечение и искоренение тотальной коррупции, казнокрадства — самого страшного наследия эпохи безмозглых и хищных «демократических реформ». От этого только и зависит ныне возрождение экономики и всей социальной жизни общества. Вот только если ничего этого не произойдет, а дело ограничится лишь перераспределением определенных массивов частной собственности в пользу новых владельцев — только тогда и возникнут у общества самые серьезные основания для вынесения любых нелицеприятных оценок в адрес «новых властвующих».

III. Спецслужбы в борьбе за собственность.

Предпосылки же для таких опасений у российского общества, похоже, появились и достаточно основательные: "Сейчас уже всем кажется, что силовики были основными игроками на рынке всегда. Однако, еще четыре года назад ситуация была принципиально иной: силовиков использовали большие и мелкие олигархи как подручное средство в борьбе за собственность.

Времена изменились, и дружина захотела не только воевать, но и княжити. И получилось… Хроника превращения силовиков из обслуги олигархов в биржевых игроков, использующих все возможности подведомственного им закона, обусловлена диалектикой взаимоотношений власти и крупного капитала" (Игорь Андреев, Алексей Полухин. «Курс силовых акций», «Новая газета», 16.02.2004г.).