Люди крепче стен

Неожиданно в городе установилась тишина. Боевые действия сошли на нет. Хлопали лишь отдельные разрывы. Им отвечали столь же вяло, а потом наступила абсолютная продолжительная тишина. Подольше бы так. Вот только фрицев без пальбы не потеснить, а значит, утром начнется стрельба, от которой будут лопаться барабанные перепонки.

– Ты чего не спишь? – докурив цигарку, наконец спросил Велесова Бурмистров.

– Не спится.

– Мне тоже. Нам завтра брать квартал.

– Знаю.

– У меня идея, как нам лучше это сделать.

– Поделись.

– Нам нужно дойти до форта «Радзивилл»…

– Но ни одна улица не идет к нему по прямой, все полукругом. Как тогда? Не через дома ведь? – возразил Велесов.

Бурмистров улыбнулся:

– Как раз через дома и через стены. Ты послушай… Я уже договорился с командованием на эту тему. Мой план одобрили. Отряды усилим до шестидесяти человек. Увеличим дополнительный штат химиков, пойдем под прикрытием дымовых завес. Пойдем двумя группами. В каждой будет самоходка или танк, а еще полковые пушки. В городских боях весьма полезное орудие. Ты атакуешь вдоль улицы, а я пробиваюсь через дворы и здания по прямой к форту. Взрываем стены и через них двигаемся вперед. Идем все время параллельно и поддерживаем друг друга огнем. В обоих группах будут огнеметчики. Я со своей группой проверяю дома. Самоходки пробивают стены в доме…

– А сумеют?

– Вот что я тебе скажу, – негромко произнес майор Бурмистров, в упор посмотрев на Велесова. – Самоходки и танки в городе – это страшная сила, если они идут под прикрытием пехоты. Чтобы фаустникам их подбить, нужно сначала выглянуть из окна, прицелиться и постараться попасть по движущейся цели. А пехота дожидаться не станет, пока кто-то прицеливаться будет, она палит сразу из всего стрелкового оружия, что у нее есть. Значительная часть фаустников отстреляется, не причинив «коробочкам» вреда, а те гранаты, что достигают брони, не всегда уничтожают экипаж. Да и с прицелом у фаустников не очень… Они ведь тоже понимают, что по ним стреляют, кто же даст им свободно залечь?

– Согласен, – охотно поддержал друга Михаил Велесов.

– Группа захвата заходит в здание и уничтожает всех, кто там есть, – продолжал Бурмистров. – А ты параллельно со мной идешь по улице со своей группой. Бьешь из танков и пушек по чердакам и окнам, где будут выявлены огневые точки. Уничтожаешь их и двигаешься дальше.

– Мы тут на один склад натолкнулись, а там фаустпатроны штабелями упакованы. Вещь серьезная, уже испытали – толщину стен сантиметров на восемьдесят пробивают, для города они в самый раз будут, – заверил Велесов, воодушевляясь идеей товарища.

– Все так. Вижу, что понял. Фаустпатронами тоже запасись, пригодятся. Стены хорошо пробивают… Ладно, пойду к себе, – сказал Бурмистров, поднимаясь. – Я видел, ты письмо писал… Передай от меня привет Полине.

– Она будет рада.

Глава 4 Артиллерийская прислуга

Утро началось с артиллерийского обстрела крепостей. В этот раз залпы были более впечатляющими и значительно громогласнее, чем раньше, – на выручку подоспела тяжелая артиллерия, доставленная накануне в Познань прямо с платформ на позиции. Особенно досталось «Цитадели», и под ее башнями и стенами повисла завесь из плотного черного дыма и песка.

Вскоре отдельные залпы переросли в один протяжный нарастающий свистящий гул, к которому примешался выворачивающий нутро вой летящих снарядов, – то били реактивные снаряды «катюш».

Час назад командир инженерно-саперного батальона майор Бурмистров собрал командиров рот, взводов и обстоятельно разъяснил предстоящие задачи:

– Разведгруппе удалось засечь в полосе наступления и в глубине обороны немцев двадцать шесть огневых точек, не выявленных раньше. Мы их нанесли на оперативные карты и передали артиллеристам. Они обещали нам существенно помочь. Будут бить из тяжелых орудий. После завершения артналета нам нужно пройти через все улицы и вплотную подойти к форту «Радзивилл». Как лучше это сделать? Саперы подползают к самым стенам форта, взрывают их, а штурмующие группы продвигаются через проемы дальше. Огня по атакующим следует ждать откуда угодно: из амбразур в подвалах, из люков на дороге, из окон домов, но наша главная задача – идти вперед и нигде не останавливаться. Взрывать все, что мешает продвижению. В этом нам помогут приданные нам танки. Огнеметчики выжигают на своем пути все живое: каждый угол, каждый подвал, каждую щель.

За прошедшие десять дней бойцы успели немало поднатореть в тактике городского боя, используя гранаты как главный аргумент в противостоянии врагу. Городские бои не идут ни в какое сравнение со сражениями на открытой местности, где видна граница соприкосновения между враждующими сторонами. В городе такого рубежа не существует, а потому жди пулю из-за любого угла, часто в спину.

Большая часть командиров, пришедших с Прохором к Познани, убыла – кто из-за ранения, а кто остался лежать в одной из братских могил. Их места заняли другие, в своем большинстве успевшие побывать в серьезных сражениях, а те немногие, что призывались с тыла, учились быстро – через несколько дней интенсивного боя они становились настоящими солдатами. Война для них – бывших трактористов, студентов, разнорабочих – стала привычным делом, и разбирались они в нем совсем неплохо, если гнали немцев от Москвы через всю Россию к Берлину.

– Как выйдем к «Радзивиллу», занять позиции как можно ближе к форту. А дальше лупить по стенам прямой наводкой. Стены крепкие, иначе не пробить. И еще… старайтесь захватывать сразу верхние этажи. Это нужно для того, чтобы не дать немцам возможности сбежать через крыши. А еще по пожарным лестницам да по чердакам к ним может подойти подкрепление. Параллельно с нами по улице будет идти штурмующая группа капитана Велесова, при необходимости она поддержит нас танковым и орудийным огнем. Вопросы есть? – внимательно посмотрел старший офицер на собравшихся командиров.

При свете коптящей керосиновой лампы лица присутствующих выглядели особенно сосредоточенными, важность предстоящего боя понимал каждый.

– Если все ясно, тогда давайте разойдемся по позициям. Донести сказанное мною до всего личного состава.

* * *

Еще через полчаса штурмовые группы, усиленные батареями 76-миллиметровых дивизионных пушек, огнеметными расчетами, средними танками «Т-34», подошли вплотную к линии разграничения, понимая, что сейчас немцам не до них: едва ли не весь личный состав форта пережидал артобстрел, попрятавшись в подземные укрытия.

Времени до прекращения артобстрела оставалось немного – ровно столько, чтобы выкурить папиросу, а потому смолили нещадно, поглядывая из-за укрытий на разрывающиеся снаряды. Впереди был мрак, под ногами вздрагивала земля, через пыль, поднявшуюся к небосводу, были видны здания, разлетавшиеся на куски; клубы черного тяжелого дыма, стелившегося над городом; всполохи огня, бревна, балки, плиты, разлетающиеся по сторонам. Все то, что какое-то мгновение назад называлось жилищем.

Артиллерийский огонь прекратился столь же неожиданно, как и начался. Возникшая тишина показалась оглушительной, невероятно тяжелой, давила на плечи могильной плитой, грозилась распластать. Что-то в ней было противоестественное, чужое. На войне такие перепады грохота и тишины происходят редко. Отвыкаешь даже от обычной тишины, воспринимаешь ее как нечто чужеродное. И когда в воздух с шипением взлетели красные ракеты – сигнал к атаке, каждый из бойцов почувствовал нечто похожее на облегчение.

– Вперед! – махнул рукой майор Бурмистров.

Танковый экипаж, стоявший неподалеку, отреагировал мгновенно: с бронированной поверхности танкисты дружно сорвали маскировочную сеть и расторопно, очень ловко юркнули через люки в башню. Напоминая о себе, танкисты шарахнули в верхний этаж углового здания кумулятивный снаряд, и, крутанувшись, увлекая за собой атакующих, «Т-34» двинулся к соседней улочке, с которой предстояло начинать штурм.

Артиллеристы сбросили брезент с пушки и принялись толкать ее через колдобины вперед, как если бы рассчитывали догнать удаляющийся танк.